Михаил Ланцов - Генерал империи [СИ]

Вена отдалась без практически боя… Вена… Вена…

Максим был мрачен и недоволен собой. Он вошел в город видя, как люди разбегаются перед его полком. Ужас охватывал прохожих. Никто не стрелял. Никто не сопротивлялся. Но все бежали от него и его людей. Словно он Атилла какой-то. Даже император сбежал. Успел. И, в отличие от Виктора-Эммануила, сделал это очень грамотно. Преследовать его, выдвигаясь в Венгрию Меншиков не видел никакого смысла. Переправа через Дунай могла оказаться трагедией. Да и Будапешт в сложившейся обстановке выглядел куда более защищенным городом, чем Вена…

Здание Австро-венгерского банка стояло в совершенно разгромленном виде. Небольшая охрана разбежалась при приближении русских. Золотого запаса не было никакого. Он и так-то был небольшой, не позволяя рассчитывать на большую добычу. Но так и его вывезли. По коридорам этого здания только бумажки валялись, вяло шевелящиеся ветерком из открытых окон.

Шёнбрунн – основная летняя резиденция Габсбургов в Вене также стоял в запустении. Разве что слуги оставались на своих местах. Им было явно страшно. Но они оставались, хоть и не все. А вот из имущества ничего интересного не оставалось. Никаких документов или ценных вещей. Во всяком случае таких, какие можно было бы прихватить с собой. Разве что шелковые занавески на портянки распускать, хотя это так себе увлечение.

Пустой рейд.

Рим им не был разграблен в силу обстоятельств. А в Вене оказалось попусту нечего грабить. Вот так вот, чтобы с наскока. Так-то да, конечно, вывозить из города было много чего. Но на это требовались месяцы, если не годы вдумчивой работы.

Прокрутив все это в своей голове Максим снова нахмурился. Отхлебнул прекрасный кофе из чашки и выглянул в окно. На площадь перед Шёнбрунном, заполненным бронеавтомобилями, грузовиками и людьми. Его людьми.

— И что дальше? — тихо произнес женский голос по-немецки из-за спины.

Максим медленно обернулся и увидел перед собой молодую женщину в дорогом платье. Тонкое, довольно приятное лицо. Большие чуть миндалевидные глаза. Вьющиеся русые волосы, уложенные в практичную, но непростую прическу. В руке своей хрупкой ладошкой она сжимала Parabellum.

— Добрый день. Кофе? Эклер? — произнес Меншиков, свободно пройдя несколько шагов вперед и усевшись на свой стул. — Слышал, что в Вене больше уважают вафли, но я предпочитаю хорошие эклеры.

— Вы… вы… — начала говорить эта женщина, явно потерявшись от реакции Максима.

— Вы, я полагаю, сидели в этом шкафу с одеждой, — кивнул он конструкцию у нее за спиной. — Дорогое платье в наши дни уже не показывает ничего. Учитывая то, что в вашей руке пистолет, вы могли его отнять у какой-нибудь менее удачливой особы. Но на служанку вы не похожи. Слишком ухожены. И нет следов тяжелого труда на ладонях. Нежная кожа рук выдает вас с головой. Может быть представитесь?

— Эржи, — неуверенно произнесла она.

— Очень приятно. Эржи, в ногах правды нет. Садись к столу. Вы ведь в шкафу столько времени просидели. Так нельзя. Дайте ногам отдых. Да и по глазам вижу – давно не ели. Сколько так сидите-то?

Но она промолчала и не двинулась с места.

— Что с вами, Эржи? Вы плохо себя чувствуете?

— Феанор… невероятно… — произнесла она и покачала головой. Кайзерин передала Габсбургам плоды своих изысканий и многие члены августейшего дома были в курсе этой легенды. Вот Эржи и начиталась.

— Вы бредите? Вам плохо? — спросил Максим. Встал и спокойным шагом направился к ней.

— Нет! Не подходите! Нет!

— А то что?

— Я застрелю вас!

— Стреляйте, — произнес Меншиков и развел руки в стороны, продолжая медленно приближаться.

Руки этой самой Эржи затряслись. И, когда наш герой уперся грудью в ствол пистолета, она не выдержала. Она не смогла в него выстрелить и нервно сглотнув, уронила оружие на пол.

— Вы убьете меня?

— Зачем?

— Вы не узнали меня по имени? Я Эржи. Любимая внучка Франца Иосифа. Дочь его сына. Всем известно, что вы ненавидите Габсбургов. А я… кровь от крови…

— Почему вы не уехали с ним?

— Меня забыли, — скривилась она. — Просто забыли. А потом было уже поздно. Я попыталась добраться до вокзала, но поезда никуда не шли. Вся Вена была охвачена паникой. Попыталась покинуть город на извозчике. Но мы вдали увидели вас… и спешно ретировались. Я не знала, куда мне идти. Я гостила во дворце. Подумала, что, узнав о бегстве деда, вы за ним последуете. Вот тут и спряталась.

— Вас видели слуги?

— Нет. Войти сейчас тихо несложно. Слуг осталось очень мало, — она нервно сглотнула. — И что дальше?

Максим взглянул ей в глаза и понял, что у него катастрофически давно не было женщины. Так-то не очень давно. Но все эти потрясения вымотали и истощили его невероятно. Поэтому он взял ее за плечи. Прижал к себе и заглянув в глаза поцеловал. Эржи не сопротивлялась, податливо уступая его желанию. Она была, видимо слишком шокирована происходящим. А потом… было уже слишком поздно останавливаться. В конце концов секс – неплохой способ снять напряжение… обоим…

1916 год, 29 июня, Штормград

Вену лейб-гвардии механизированный полк покинул через день. Отдохнувший и выспавшийся.

Вечер и ночь, проведенные с Эржи остались их маленьким секретом. Ну как их? Еще слуги знали, да кое-кто из нижних чинов догадывался. Но не более. Татьяне Николаевне они вряд ли побегут об этом докладывать. А утром, еще по заре, ее осторожно вывели и помогли покинуть город. От греха подальше. Наш герой почему-то был уверен – после его ухода простой народ может броситься грабить оставленные особняки. И судьба миловидной молодой женщины, явно аристократической наружности, в таком случае может сложиться очень мрачно.

Зачем он ей помог? Сложный вопрос. Столкнувшись лицом к лицу с представительницей дома Габсбургов, он понял, что она, в общем-то ни в чем не виновата. И убивать или как-то третировать ее было глупо и странно. Франц Иосиф – да, старый маразматик и мерзавец. Его окружение – безусловно те еще мрази. Но эта женщина… она была явно другой. Во всяком случае он себя тешил именно этой иллюзией.

Почему переспал? Вопрос, вообще не поддающийся объяснению. Тупое животное желание. Его умудрилась взвинтить и возбудить сама суть ситуации. Угроза смерти от рук достаточно красивой женщины. Определенная интимность обстановки. И… простое как мычание сексуальное желание, которое можно было бы сдержать. Но зачем? Тем более, что дама была не против. Оставался только моральный аспект. Он ведь человек женатый. Но кто без греха? Тем более, что ради Эржи он не собирался бросать свою супругу. Она хоть и милая дама, но Габсбург. А у тех с генами одна сплошная беда. Впрочем, у Романовых тоже не блеск. Близкородственные браки кого угодно до ручки доведут.