Михаил Ланцов - Полковник империи [СИ]

— Может. А зачем? Мы ведь все еще играем игру, в которой Максим стремится только к достижению своих, чрезвычайно амбициозных планов? Так ведь?

— Допустим… допустим… — покивал Гальдер. — Все равно странно. Рим выглядит ловушкой. Он сам себя ограничит в маневре. Там не так много дорог. Его довольно легко можно будет заблокировать там. Не понимаю.

— Значит он не считает Рим ловушкой.

— Мы что-то упустили? — повел бровью начальник Генерального штаба. — Насколько мне известно, сил для штурма итальянской столицы у него нет. Полк – это всего лишь полк. Пусть даже и механизированный.

— Соглашусь, — кивнул Смекер. — Но тогда что? Он планирует его проскочить как Берлин в прошлом году и пограбить?

— Возможно. Но зачем? Что это даст? — покачав головой произнес Франц Гальдер. — Король довольно осторожен. Он попытается избежать встречи с русскими гостями. Да и потом куда ему деваться?

Сказал. После чего медленно прошелся по достаточно просторному залу и, подойдя к окну, открыл его. Свежий, прохладный вечерний воздух ворвался внутрь и немного взбодрил его. Взгляд начальника Генерального штаба заскользил по стенам близлежащих зданий, словно он хотел там что-то увидеть. Какую-то зацепку, оправдание, объяснение. Невольно он уставился на ворону, которая сидела напротив его окна на противоположной крыше и деловито чистила перья.

— Мы ведь по существу о нем ничего не знаем, — наконец произнес Франц. — Одни предположения. Одна пустота. Одно сплошное ничего. Что самое странное. За столько месяцев, затратив столько сил мы не нашли ни одного человека, который действительно знал Максима в прошлом. Одни болтуны… и те, кто знал других людей, полагая, что это он. Так не бывает.

— Не бывает, — согласился Пауль.

— Но разговоры с птицами… что за вздор? Ну как в этом можно поверить?! — меж тем продолжал Франц, прилипнув взглядом к вороне. И та, о чудо, внезапно прекратила чистить перья и посмотрела на начальника штабе с, как ему казалось, укором. Так-то он невольно просто повысил голос, привлекая ее внимание. Но накрученный и утомленный он сам себе придумал весь необходимый комплекс ассоциаций. Отчего вздрогнул и резко закрыв окно, отошел чуть в сторону, чтобы эта ворона его не видела. Отошел и перекрестился.

— Что с вами, Франц? — обеспокоенно поинтересовался Людвиг Бек.

— Устал… просто устал… — торопливо произнес Гальдер. Потер лоб и посмотрел в упор на Пауля. — Мы на самом деле не знаем ничего толком. Вокруг этого человека какая-то зияющая пустота, плотно набитая мифами.

— Почему не знаем? Всю его жизнь с 26 августа 1914 года мы знаем буквально по дням. Боевой путь. Лечение. Даже про инцидент в кладовке, после которого император был вынужден отдать за него свою дочь, тоже знаем. Он настолько яркий, словно на витрине стоит.

— Ни дня без подвигов. Ни часа без свершений? — фыркнув, шутливо поинтересовался Бек.

— Как-то так. Он настолько деятельный, что вокруг него постоянно что-то происходит. И это несложно установить. А вот до 26 августа – зловещая тишина. Словно его и не было вовсе. Словно…

— Хватит! — воскликнул Франц. — Отставить мистику!

— А что хватит? — возмутился Пауль. — Таковы факты. Максим Иванович Меншиков не существовал до 26 августа 1914 года. Вообще. Никак. О нем нет ничего. Ни прямых, ни косвенных сведений. Какие-то отголоски редких воспоминаний, которые на проверку оказались выдумками, не заслуживающими доверия. И все. Мистика? Нет. Это факт. Упрямый факт. Вы можете его как-то рационально объяснить?

— Нет… — мрачно ответил начальник Генерального штаба и, потирая виски, устало опустился в кресло.

— И я не могу. И вон Людвиг тоже не может. Если рационально, — произнес Пауль и постучал пальцами по папке.

— А давайте, — хохотнул Людвиг, — еще ритуалы всякие проводить начнем? Медиумов пригласим? С духами какими побеседуем? В конце концов это открывает такие возможности! Раз и вызвали для допроса, например, призрак Карла Великого!

— Не смешно! — холодно и жестко произнес Пауль.

— Вот действительно, — внезапно откинув шутливость, заявил Людвиг. — Не смешно! Вы дружище, думаете, что нам предлагаете? Это Генеральный штаб, а не салон благородных девиц в подпитии. Неужели вы сами во все это поверили?

— Поверил.

— Серьезно?!

— Серьезно.

— Ну хорошо, — после долгой паузы произнес Бек, видя, что и Пауль, и Франц как-то слишком серьезно восприняли все эти сказки. Особенно Смекер. — Мы не знаем, в Италии Меншиков или нет. Вы утверждаете, что в Италии. И это легко проверить. День-два. И сведения будут уточнены.

— Через день-два он будет уже в Риме.

— Допустим, — кивнул Бек. — А может и нет. Не суть. Я внимательно изучил его кампании 1914 и 1915 годов, да и то, что он сейчас творит тоже отслеживаю. И могу вам точно сказать – если вам кажется, что он делает что-то странное, то просто перекреститесь и выкиньте эту мысль из головы. Он всегда знает, что делает. И мыслит пусть и дерзко, но довольно рационально.

— Соглашусь с вами, — кивнул Пауль. — Полностью. Но вот одна беда – мы узнаем о его целях только после того, как он их достиг. То же сидение в Штеттине. Кто бы мог подумать? Очевидная ошибка. Он вполне мог прорваться к своим. Однако он все равно окопался. И каков итог?

— И зачем он это сделал?

— Чтобы спровоцировать Ренненкампфа на действия, прекрасно зная его натуру. Это очевидно. Как и то, что в сложившихся условиях это вызовет цепную реакцию событий.

— Вы не думаете, что это случайность? — спросил, поведя бровью Гальдер.

— Думал. Но в 1914 году он сделал так же. Помните его историю с дневником? Ту, из-за которой военный министр был снят с должности и отдан под суд, а великий князь Николай Николаевич Младший и его сторонники, хоть и оказались «на коне», но, на самом деле, очень серьезно подставились? Если бы эта история с дневником была одной – то да, обычная случайность. Мало ли какие курьезны бывают в жизни? Но вот лето 1915 года. И Меншиков вновь проводит, казалось бы, безобидную комбинацию, манипулируя Ренненкампфом. И великий князь Николай Николаевич Младший гибнет, как и его союзники. Меншиков действует, опираясь во многом на тот фундамент, который сам и заложил в 1914 году. По отдельности все выглядит обычно. Но это только если их не объединять воедино. За какие-то две кампании Максим умудряется уничтожить всех явных конкурентов императора, устранив намечающуюся великокняжескую фронду. Играючи. Раз и все, никаких сильных фигур, способных претендовать на престо России вокруг Николая Александровича не осталось. Погибли. Случайность? Не думаю. Слишком много растянутых по времени совпадений. Все это пахнет хорошо продуманной комбинацией. Прямо-таки воняет. И сейчас – тоже. Я могу пари держать.