Холли Блэк - Королева ничего [litres]

Для меня в этих словах нет ничего нового, я сама сто раз повторяла их себе, но сейчас они воспринимаются мной как пощечина.

– Этот мальчик – твоя слабость. Но не волнуйся, его правление будет недолгим, – продолжает Мадок.

Некоторое удовлетворение мне приносит мысль о том, что Кардан только что был здесь, буквально под самым носом у Мадока, но при этом благополучно ушел. Все остальное какой-то кошмар. Призрак исчез. Таракан отравлен. Я сама наделала ошибок. В эту самую минуту Виви, Тарин и, вероятно, Хизер ждут меня, стоя в снегу, и все больше начинают волноваться по мере того, как на горизонте появляются первые проблески зари.

– Сдавайся, дитя мое, – говорит Мадок, даже с некоторым, как мне кажется, сожалением глядя на меня. – Пора понести заслуженное наказание.

Я делаю шаг назад. Моя рука инстинктивно тянется к ножу, но сражаться им против закованного в доспехи и тяжело вооруженного Мадока – чистой воды самоубийство.

– Не бросишь мне вызов напоследок? – скептически спрашивает он. – После того как я тебя скручу, ты будешь сидеть у меня в цепях.

– Я никогда не хотела быть твоим врагом, – говорю я. – Но и быть в твоей власти я тоже не желаю.

Едва договорив, я срываюсь с места и бегу сквозь снег. Делаю то, чего клялась никогда не делать: удираю.

– От меня не убежишь! – кричит Мадок, повторяя свои ужасные последние слова, сказанные им моей родной матери перед тем, как убить ее.

Память о ее смерти подстегивает меня, и я ускоряю бег. Дыхание вырывается у меня из легких облачками туманного пара. Мадок преследует меня, у себя за спиной я слышу его тяжелое дыхание.

Пока я бегу, моя надежда затеряться от него в лесу тает на глазах. Как бы я ни петляла, он меня не упустит. Сердце грохочет у меня в груди, а я думаю сейчас только об одном – о том, что ни при каких обстоятельствах не должна привести Мадока к своим сестрам.

Оказывается, я еще далека от того чтобы перестать совершать ошибки.

Вдох, выдох, еще вдох. Вытаскиваю свой нож. Третий вдох. Оборачиваюсь.

Поскольку Мадок этого не ожидает, то по инерции вылетает на меня, не успев затормозить. Ныряю под его щит и бью ножом в то место, где соединяются друг с другом пластины доспехов. Да, металл принимает на себя и гасит бо2льшую часть удара, но я вижу, как Мадок морщится.

Выбросив руку вперед, он толкает меня, и я валюсь на спину в снег.

– Ты всегда была хороша, – говорит Мадок, глядя на меня сверху вниз. – Только никогда не была достаточно хороша.

Он прав. В искусстве фехтования я многому научилась у него, многое переняла у Призрака, но, в отличие от них, не изучала этого на протяжении почти всей бессмертной жизни. К тому же почти весь последний год мне было не до фехтования, я слишком была занята тем, что училась быть сенешалем.

А победу над Мадоком в последнем нашем с ним поединке мне принесло то, что он был отравлен. Грима Мог? Ну, ее я победила только потому, что она недооценила меня. Никак не ожидала, что я окажусь настолько хорошим бойцом. Но Мадоку отлично известны мои истинные возможности.

Кроме того, мой нож в поединке с Гримой Мог был намного длиннее нынешнего.

– Не хочешь сделать наш поединок более честным? – спрашиваю я, перекатываясь и вскакивая на ноги. – Может, будешь биться, держа одну руку за спиной, чтобы хоть слегка уравнять наши силы?

Он ухмыляется, медленно кружит возле меня.

Затем делает резкий выпад, который я отражаю, в полной мере почувствовав рукой силу его удара. Мне понятна его тактика, но, несмотря на это, она остается очень эффективной. Мадок изматывает меня, заставляя вновь и вновь парировать его удары и не подпуская к себе достаточно близко, чтобы я сумела дотянуться до него. Необходимость постоянно защищаться вскоре вытянет из меня последние силы.

Меня начинает охватывать отчаяние. Можно повернуться и опять броситься бежать, но тогда я вновь окажусь в той же ситуации, что и перед этим. Да и бежать мне по большому счету некуда. Отражая удары Мадока своим смехотворным ножичком, прикидываю другие варианты и начинаю понимать, что шансов у меня нет.

Проходит не так много времени, и я допускаю промах. Меч Мадока опускается на мое плечо, прикрытое плащом матушки Мэрроу. Ткань остается целой, отразив удар.

Мадок удивленно замирает, и я, пользуясь случаем, ныряю ему под руку. Да, это жульнический прием, но я пускаю Мадоку кровь, а сам он рычит, хватает свободной рукой меня за плащ и тянет к себе. Завязки плаща вначале душат меня, потом лопаются, выпуская меня на свободу. Меч Мадока вонзается мне в бок, проникая в живот.

Я смотрю на Мадока широко раскрытыми глазами.

Он, кажется, удивлен не меньше, чем я.

Даже зная, что все будет иначе, я почему-то верю, что он не станет наносить мне последний, смертельный удар.

Ведь это Мадок, который стал мне отцом после того, как убил моего родного отца. Мадок, который учил меня владеть мечом так, чтобы уметь ударить противника, не пропустив ответный удар. Мадок, который сажал меня к себе на колени, читал мне книжки, говорил, что любит меня.

Я падаю на колени. Мои ноги подгибаются подо мной. Клинок Мадока высвобождается, выходит из меня, покрытый моей дымящейся кровью. Моя нога намокла от крови. Я истекаю кровью.

Мне известно, что произойдет дальше. Он готовит последний удар, который снесет с плеч мою голову. Или пронзит мне сердце. Это как уж решит Мадок. Смертельный удар – это проявление милосердия. Ну кому хочется умирать медленно и мучительно, если можно умереть быстро и не почувствовав боли?

Мне.

Я не хочу умереть быстро. Я вообще не хочу умирать.

Мадок поднимает свой меч, выжидает. Во мне пробуждаются животные инстинкты, заставляя меня подняться на ноги. Перед глазами все слегка плывет, но хлынувший в кровь адреналин свое дело делает исправно.

– Джуд, – произносит Мадок, и впервые за все время, что мы с ним знаем друг друга, я слышу в его голосе страх. Страх, природы которого я не понимаю.

Затем три черные стрелы свистят, пролетая мимо меня над заледенелым полем. Две чиркают воздух над головой Мадока, третья попадает в руку, которой он держит меч. Мадок рычит от боли, перебрасывает меч в другую руку, ищет глазами нападавшего.

И на секунду забывает обо мне.

Из темноты вылетает еще одна стрела. На этот раз она ударяет Мадока прямо в грудь и пробивает его доспехи. Стрела проникает недостаточно далеко, чтобы убить Мадока, но теперь он ранен.

Из-за дерева выходит Виви. Рядом с ней Тарин, на бедре у которой висит мой меч Закат. Затем появляется еще одна фигура. И это не кто иная, как Грима Мог, сидящая с обнаженным мечом на спине созданного из крестовника пони.

Заставляю себя двигаться. Шаг за шагом, шаг за шагом, каждый из которых заставляет мой бок кричать от боли.