Александра Кристо - Это гиблое место

– Если речь о почтовых летучих мышах, то кто-нибудь более сентиментальный мог бы сказать, что тебе не следует себя винить, – отозвалась Карам. – Он мог бы уверить тебя, что все мы в какой-то момент хотели убить Уэсли. И что за случившееся с гранкийским Родом в ответе только Глава. Не пытайся отнять у него эту вину.

– Как жаль, что ты не сентиментальна, – вздохнула Саксони. – Это было бы очень приятно услышать.

Улыбка Карам сделалась напряженной. Воительница посмотрела на Саксони с неожиданной серьезностью и сказала:

– Я знаю, каково это – терять родных. Если ты хочешь поговорить о Зекии…

– Я ее не потеряла, – перебила Саксони. – Когда я вернусь в Ришию, то расскажу обо всем моей амдже . Она придумает, что делать. Я все еще способна спасти сестру.

– Может быть, сначала расскажешь все мне? – спросила Карам.

Саксони так и сделала. Она поведала о Зекии. Сестра стояла рядом с Главой, точно почтительная дочь, и с гордостью носила перстень с его печатью. Зекия явилась к Главе, чтобы помочь Уэсли стать смотрящим. Саксони объяснила, как Зекия строила планы на Уэсли и как использовала свою магию Мастера Интуиции, чтобы обмануть юношу и заставить сбежать вместе с ней.

Саксони рассказала Карам о том, как родная сестра пыталась ее убить.

К чести говоря, заплакала Саксони только после завершения рассказа.

Она рыдала, уткнувшись Карам в плечо. Ее прекрасная воительница молча позволяла Мастерице пропитывать слезами ее воротник. Когда Саксони выплакалась – когда у девушки уже не осталось слез, которые можно было бы пролить, – она перевела дыхание и прислонилась к изголовью койки.

– Что могло заставить Зекию стать такой? – спросила Карам. – Судя по твоим словам, она не стала бы предавать все, чем жила, ради чьих-то красивых слов.

– Но так поступила не только Зекия, – напомнила Саксони. – Ты же видела других Мастеров. Некоторые из них желали того будущего, которое сулил Глава. Они были верны ему.

Ей становилось тошно даже думать об этом. Война Эпох велась ради того, чтобы даровать Мастерам свободу от эксплуатации. Во время этой войны погибло несчетное количество людей. Были разрушены многие города. И казалось невозможным, чтобы любой из Мастеров, знающих историю, по своей воле примкнул к Главе.

– Быть может, дело в эликсире, – предположила Карам. – Асиз сказала, что всякий раз, как ей давали микстуру, он отнимал кусочек ее духа.

– Этот эликсир создала Зекия, – сказала Саксони. – Она не находилась под его влиянием. Именно благодаря нашим с ней кровным узам я смогла преодолеть действие зелья в Крейдже.

– Значит, Глава задурил ей голову, – заявила Карам так, словно другого варианта и быть не могло. – Три года у него в плену – достаточно большой срок, чтобы Эшвуд успел исказить ее разум.

Зекия хотела верить в это, но не могла окончательно убедить себя. Карам не видела глаза Зекии. Это не был взгляд обманутой, сломленной девушки. Перед ними предстала девушка, которая сама ломает других.

– Не важно, что уже произошло, – промолвила Саксони. – Я верну Зекию. Я не потеряю больше никого из своих родных. Обещаю это.

– Что бы для этого ни потребовалось. – Карам взяла Саксони за руку, словно скрепляя клятву. – Я с тобой.

И Саксони знала, что Карам имеет в виду именно это: воительница всегда будет с нею. Если понадобится, они вместе дойдут до края мира. Когда Саксони в следующий раз увидит свою сестру, рядом будет Карам. Девушки вместе спасут Зекию.

Они приведут Мастерицу домой и повергнут любого, кто посмеет встать у них на пути.

Тавия болтала босыми ногами за бортом поезда. В воздухе все еще ощущалась магия. Хотя они покинули руины за́мка Главы на дне Эйм-Вотен вот уже неделю назад, его гибель каким-то образом продолжала преследовать их.

Море было спокойным – чего Тавия не могла сказать ни о себе, ни о ком-либо еще. В живых осталась едва половина их армии. В их новой команде насчитывалось слишком много бывших людей Главы. Это не давало никому расслабиться. Гильзы времени обратили исход битвы в их пользу. Однако к тому времени, как Арджун привел в действие заряды, слишком многие уже пали. И хотя часть Мастеров Эшвуда находилась просто под влиянием Лой, и кое-кого удалось спасти, остальные являлись просто убийцами по своей натуре. За исключением тех шестидесяти, кого они взяли на борт – и это держало всех в напряжении, – остальных оставили на смерть. А может быть, и сумели сбежать – если знали способ.

Так же, как Зекия и Уэсли.

Уэсли, который являлся Мастером.

Не просто Сосудом, а подлинным Мастером, творцом заклинаний.

Это была полная бессмыслица. Вот только чем дольше Тавия размышляла, тем больше смысла она в этом находила. Уэсли стал самым юным смотрящим в мире. Он обладал большей силой, чем любой другой из ее знакомых. Магия как будто сама приспосабливалась к парню, подстраивалась под него, точно старый друг.

Даже хрустальный шар, который Тавия искренне считала обманкой, точно предсказал применение гильз времени. Ведь Уэсли приложил руку к созданию этого шара. Его магия Мастера Интуиции просочилась в шар, связала сосуд с Уэсли, протянув между ними нить силы.

Тавия вздохнула. Следовало перестать думать об этом.

Только перестать оказалось не так просто. Она хотела знать, что Зекия и Глава собираются сделать с Уэсли – теперь, когда они захватили юношу. И что, во имя Огневрат, они собираются сделать с Тавией и всей этой армией, бесцельно блуждающей по морю.

Фокусница желала знать, как истинная сущность Уэсли могла оставаться в тайне так долго. Заклятие или не заклятие, но как они не догадались? Они с Уэсли оба были слишком заняты, пытаясь вести счет – кто больше выиграл у другого, – и не замечали того, что находилось прямо у них под носом.

Тавия гадала: сказал ли бы ей Уэсли о своей истинной сути, если бы знал сам? Девушка гадала, почему его семья поступила так. Саксони сказала, что они совершили убийство при помощи кровной магии, чтобы скрыть способности Уэсли от него самого и от всего мира. Тавия размышляла, жив ли кто-нибудь еще из них, чтобы можно было спросить об этом.

Она выругалась.

Фокусница действительно не могла перестать сейчас размышлять об этом. Если она прекратит думать об Уэсли, ей останется только вспоминать свою мать. Это было подобно смертельному удару ножа в сердце.

Для Главы жизнь ее мамы значила не больше, чем жизнь подопытной крысы. Он просто ставил над ней опыты; испытывал свою жуткую магию, чтобы усовершенствовать эту самую магию и сделать еще более жуткой…

– Хочешь выпить? – Голос Карам вырвал Тавию из раздумий.

Воительница приблизилась, держа в одной руке нож – словно не была готова окончательно поверить, что они больше не воюют. В другой девушка покачивала бутылку с выпивкой, взятую из купе Уэсли.