Йон Колфер - Парадокс времени [litres]

Он проверил вид с хвостовой камеры и не удивился, увидев на мониторе летящую пикси.

«Снотворное мешает ей применять магию в полную силу, – догадался он. – Вероятно, энергии едва хватило на запуск костюма. Но скоро побочные эффекты лекарства иссякнут, и тогда у меня на крыльях засверкают молнии».

Артемис повернул на юг вдоль изрезанного берега. Скоро шум и суматоха дублинских небоскребов, дымящие трубы и рои жужжащих вертолетов сменились каменистыми грядами, затенявшими идущую с севера на юг железную дорогу. Море накатывалось на берег, протягивая миллионы пальцев к песку, кустарникам и скалам.

Рыбацкие лодки, пыхтя моторами, сновали от буя к бую, оставляя извивающиеся подобно морским змеям пенные следы, моряки вытаскивали длинными баграми верши для омаров. В четырех тысячах метров над ними зловеще нависали набухшие дождем тучи.

«Вполне спокойный вечер, если не смотреть на небо».

Впрочем, расплывчатый силуэт летевшей на такой высоте Опал вполне можно было принять за орла.

План Артемиса развивался без сбоев дольше, чем он смел надеяться. Он пролетел шестьдесят миль, и Опал пока ничем не помешала ему. Артемис позволил себе почувствовать слабый проблеск надежды.

«Скоро, – подумал он. – Совсем скоро подоспеет ЛеППРКОН».

И тут ожил приемник:

– Артемис! Ты слышишь меня? Артемис!

Голос Дворецки звучал исключительно спокойно – как всегда перед объяснением того, насколько все серьезно.

– Дворецки, старина. Я тебя слышу. Надеюсь, новости хорошие?

Телохранитель вздохнул в микрофон, заглушив шум помех.

– Они не полетят за «сессной». Не считают твою задачу приоритетной.

– Номер Первый важнее, – сказал Артемис. – Они хотят поскорее увести его под землю. Я понимаю.

– Да, его и…

– Не продолжай, старина, – резко перебил его Артемис. – Опал нас слышит.

– Артемис, Подземная полиция уже здесь. Разворачивайся и лети домой.

– Нет, – возразил Артемис твердым тоном. – Я не хочу снова подвергать мать опасности.

Артемис услышал странный скрип и представил, как Дворецки стискивает в кулаке шейку микрофона.

– Хорошо, значит, лети в другое место, туда, где мы сможем окопаться.

– Ладно, я все равно направляюсь на юг, так почему бы нам…

Артемис не успел передать свое завуалированное предложение, потому что канал связи оказался заблокирован оглушительным всплеском помех. После у него еще долго шумело в ушах, и он даже на миг потерял управление «сессной».

Юноша едва успел выровнять самолет, как тот снова накренился от тяжелого удара по фюзеляжу.

На пульте управления солнечными батареями вспыхнуло несколько красных индикаторов. По меньшей мере десять панелей вышли из строя.

Артемис истратил полсекунды на проверку изображения с камеры заднего вида. Опал позади самолета не наблюдалось. Неудивительно.

Голос пикси вырвался из динамиков приемника, еще более пронзительный от раздражения и явно недобрых намерений.

– Я восстановила силы, вершок, – сообщила она. – Твой яд исчез, мой организм избавился от него. Силы мои возрастают, и мне не терпится получить еще больше.

Артемис решил не поддерживать разговор. Все его умение и быстрота мышления требовались для управления «сессной».

Опал нанесла следующий удар, на сей раз по левому крылу, и, весело молотя руками, принялась ломать солнечные панели, как ребенок – тонкий лед на пруду. Ее крылья слились в мутное пятно. «Сессна» дернулась и начала рыскать, и Артемису с трудом удалось выровнять самолет.

«Она безумна, – подумал он. – Совершенно безумна».

И: «Эти панели уникальны. И она еще называет себя ученым».

Опал, пробежав по крылу, врезала бронированным кулаком по фюзеляжу. Пострадали новые панели, и над плечом у Артемиса на поверхности полимера появились вмятины размером с теннисный шарик. От них во все стороны побежали тонкие трещины и начали расширяться под воздействием ветра.

– Приземляйся, Фаул, – раздался в наушниках громкий голос Опал. – Приземляйся, и я, может быть, не вернусь в особняк, покончив с тобой. Садись! Садись!

Каждый приказ сесть подкреплялся очередным ударом по кабине. Лобовое стекло разлетелось, осыпав Артемиса градом зазубренных осколков плексигласа.

– Садись! Садись!

«У тебя есть товар, – напомнил себе Артемис. – Значит, есть власть. Опал не может позволить себе убить Джуджу».

Ветер с воем бил Артемису в лицо, приборы несли околесицу, если, конечно, Опал не глушила их защитным полем полицейского костюма. Но у Артемиса еще оставался шанс. Фаулы просто так не сдаются.

Он опустил нос самолета и заложил резкий вираж влево. Опал легко догнала его и продолжила рвать фюзеляж на куски. В тусклом свете сумерек она казалась воплощением разрушения.

Артемис почувствовал запах моря.

«Слишком низко. Слишком быстро».

На приборной панели вспыхнули новые красные индикаторы. Отключилось питание. Аккумуляторы приказали долго жить. Альтиметр вертелся как сумасшедший и пищал.

Опал появилась у бокового стекла. Артемис видел ее крошечные оскаленные зубы. Она что-то говорила, вернее, кричала. Но рация уже не работала. Может, и к лучшему.

«Да она просто в восторге, – догадался он. – Едва не лопается от веселья».

Артемис отчаянно пытался сохранить контроль над машиной. В данный момент его больше всего беспокоили закрылки. Если Опал додумается перерезать провода, он лишится последнего шанса посадить самолет. Артемис выпустил шасси, хотя для этого было еще слишком рано, но если Опал выведет механизм из строя, по крайней мере колеса будут снаружи.

Они, сцепившись, мчались к земле. Воробей на спине у орла. Опал пробила своей бронированной головой стекло боковой двери и что-то кричала внутри шлема, брызгая слюной на щиток. Приказов ее Артемис не слышал, а читать по губам ему было некогда. Он успел заметить, как налились ее глаза красным светом от прилива магических сил, и, поймав на миг этот безумный взгляд, понял, что пикси окончательно утратила соображение.

Снова крики, едва слышные из-за шлема. Артемис бросил многозначительный взгляд на молчащую рацию.

Опал заметила этот взгляд и подняла щиток. Она пыталась перекричать ветер, почему-то забыв об установленном в шлеме усилителе звука.

– Отдай мне лемура, и я спасу тебя!!! – вопила она полным гипнотических чар голосом. – Я даю…

Артемис, стараясь избегать ее взгляда, достал из-под сиденья ракетницу и прицелился ей прямо в лицо.

– Ты не оставила мне выбора, я вынужден стрелять, – произнес он холодным, уверенным тоном. Это была не угроза, а констатация факта.

Опал еще не лишилась способности понимать, когда человек говорит серьезно, и от ее решительности не осталось и следа. Она отпрянула от самолета, но недостаточно быстро – Артемис успел не только выстрелить сигнальной ракетой в шлем, но и, протянув руку, опустить щиток.