Александра Лисина - Тень императора [litres]

В какой-то момент это стало даже модно – заказывать набросок или блокнот с картинками у «придворного художника». Большинство людей, появляющихся во дворце, стремились заполучить хотя бы одно из новшеств. Раз уж его величество не погнушался такой принять, значит, и остальным совершенно срочно приспичило. Поэтому на меня в одночасье обрушился целый шквал просьб, требований и даже мольбы, которые нельзя было проигнорировать.

Поскольку желающих было слишком много и все хотели получить портреты как можно скорее, то за ними, естественно, выстроилась очередь. Самые нетерпеливые пытались совать деньги. Самые наглые лезли вперед. Были и особо ушибленные на голову типы, которые имели неосторожность мне угрожать. Но таким я из принципа рисовал не портрет, а карикатуру, после чего напоминал, кто у меня «дядя», и делал так, чтобы копии карикатур появлялись в самых неожиданных местах. В уборных, к примеру. На стенах коридоров. На стульях в обеденном зале. И вообще, где мне вздумается. После этого глупцы отстали, а остальным я никогда не отказывал.

За всей этой суетой я едва не упустил из виду перемещения его высочества. И когда поток желающих заказать у меня портрет стал угрожающе большим, во всеуслышание, прямо на завтраке, напомнил одной настойчивой леди, что я вообще-то нахожусь при исполнении, потому что закладываю для его величества основу семейной галереи.

После этого стало полегче, а я снова стал везде и всюду таскаться за наследником престола и еще активнее действовать ему на нервы. Попутно зарисовывал его в самых неожиданных местах и в самые неподходящие моменты его жизни. В той же уборной задумчивым и печальным. Чистящим зубы, в семейных трусах и с волосатыми подмышками. Выскакивающим из ванной в одной только мыльной пене. Поскальзывающимся на банановой шкурке, аналогом которой здесь служила кожица одного из сортов яблок. Падающим в грязь лицом как в прямом, так и в фигуральном смысле этого слова. Всклокоченным. Обросшим. Взбешенным… каким угодно, но только не таким, каким он каждое утро выходил из своих покоев.

Само собой, я регулярно подкидывал эти зарисовки ему в окно или под дверь. Охотно показывал их Нерту и Зилю, с которыми успел почти сдружиться. «Забывал» на полу в коридоре. Ронял, просто проходя мимо. Но помимо веселого ржания Зиля и сдержанных смешков Нерта, обычно вознаграждением за мои труды становился звук рвущейся бумаги и глухой рык его высочества, который означал, что он нашел очередной «подарочек».

Однажды вечером, пытаясь приклеить на окно кабинета его высочества раздражающе реалистичный набросок, я обнаружил, что внутрь вошла стройная белокурая леди. Она была мне незнакома, молодая и довольно красивая. В ее руке покачивалась пузатая бутылка и два хрустальных бокала. А еще у нее под платьем оказалось надето роскошное кружевное белье. Причем мне даже усилий не пришлось прикладывать, чтобы его увидеть, поскольку, едва закрылась дверь, леди попросту сбросила платье на пол и шагнула к наследнику престола, изгибая губы в многообещающей улыбке.

Эта сцена выглядела настолько непристойной, что я непроизвольно отвел глаза и предпочел отвернуться, дабы не видеть, как его высочество снимает с леди оставшиеся предметы туалета. Как-то это было… стыдно, что ли? А еще навевало определенные размышления, поэтому я, даже сидя под окном и мысленно считая про себя минуты, продолжал рассеянно черкать грифелем в блокноте. И пытался понять, отчего же такое заурядное событие, как появление любовницы, застало меня врасплох. Его высочество, как ни крути, завидный жених. Фаворитки у него тоже не могло не быть. Так почему же мне в голову не пришло, что однажды она нарисуется на горизонте? Потому что за целую неделю наследный принц не проявил ни малейшего интереса к противоположному полу? А я, исследовав его покои, не нашел ни одного намека, что здесь иногда бывают женщины?

Судя по легкости, с которой дама сюда попала, и по откровенности сделанного предложения, встреча эта была не первой и, вероятно, не последней. Но вот в чем загвоздка… обычно фавориток приглашают и ждут. А его высочество при виде своей, как бы это сказать, дамы сердца удивился. Не отказался провести с ней вечер. Охотно прошел в спальню. Но он не ждал леди с нетерпением. И не искал встречи сам. Хотя, может, я чего-то не заметил?

Спустя полчаса я заглянул в окно спальни, которое оказалось плотно зашторено, перешел на второе зрение, убедился, что его высочество вовсю развлекается, и вернулся обратно на газон.

Ладно, подожду, пока закончат. Незачем отвлекать людей от важного дела. Тем более – портить им настрой, иначе из-за некстати пропавшей эрекции меня завтра точно попытаются похоронить.

Затем прошло минут сорок. Пятьдесят. А когда наконец изнутри тихо хлопнула дверь, я обнаружил, что в процессе ожидания изрисовал не только приготовленный для принца «подарок», но и весь блокнот до последнего листочка. На каждой странице были изображены… болонки. Одна светленькая, в короткой юбочке. Вторая темненькая, в таких же коротких карикатурных брючках. Чем они занимались, думаю, не нужно объяснять. Быстрое пролистывание страничек весьма достоверно описывало процесс, хотя и без пикантных подробностей. Но при виде них я со смущением осознал, что слишком нервно отреагировал на рядовое, в сущности, событие. И поспешил покинуть место преступления, попутно задумавшись над тем, а что я сам-то буду делать, когда наступит период полового созревания и у меня возникнут сходные с его высочеством потребности.

Признаться, до этого дня вопрос отношений с противоположным полом находился в самом конце перечня трудностей, с которыми мне, как я полагал, придется столкнуться в новой жизни. Освоиться в мужском теле в целом оказалось несложно. Научиться направлять струю куда надо тоже, как ни странно, удалось почти сразу. Учиться у мастера Зена в таком облике было и вовсе подарком судьбы, потому что мужское тело было прямо-таки создано для борьбы, бега, сражений, лишений. И оно прекрасно умело приспосабливаться. Было выносливым. Надежным. Крепким. И не обладало ни одним из тех недостатков, которые в прошлом воплощении изрядно портили мне жизнь.

Критические дни?

Тьфу-тьфу. Слава богу, они больше никогда о себе не напомнят.

Гормональные сдвиги? Перепады настроения? Прически? Макияж? Некстати выросшие волоски над верхней губой?

Пожалуй, ни один мужчина не испытывал такого кайфа от мысли, что у него бурно растут волосы в подмышках и не только там. Не протирал бритую голову платком, балдея от понимания, что на отсутствие волос ему можно просто начхать. Не паниковал от осознания, что от него пахнет потом. И не смотрелся с тревогой в зеркало, чтобы понять, не размазалась ли тушь… Мужчины! Клянусь, вы идеальны от природы! И вам не нужно ничего делать, чтобы это доказать!