Михаил Ланцов - Империя очень зла! [litres]

– Если бы мы выждали несколько месяцев, позволив прусской армии увязнуть в боях с Францией, и ударили со своей стороны, то добились бы много большего, – пожав плечами, произнес наш герой. – Некрасиво, зато очень прагматично. Но мы так не поступили из-за теплого нашего отношения к Пруссии и всей Германии. И что получили взамен? Всего семь лет спустя вы вернули нам черную неблагодарность и предательство наших интересов на Берлинском конгрессе. Там усилиями Германии была умалена кровь, пролитая русскими солдатами в войне с турками. Как бы вы сами относились к русским, если бы мы украли вашу победу в 1871 году? Поняли, отчего отношения между нашими державами столь неуклонно портятся? Но не будем о грустном. Может быть, еще все образуется. Какие еще вопросы вас волнуют?

После того как Император на своей пресс-конференции накидал французам «ежей в штаны», началось что-то неописуемое. В считаные дни вся Франция вздыбилась волнениями и брожениями. И тому было множество причин.

Прежде всего, конечно, определенная разруха и финансовая нестабильность, которая продолжалась вот уже двадцать лет. Аккурат с поражения во Франко-прусской войне.

Эта разруха и общее экономически неустроенное положение Франции диктовались в том числе и удивительной политической нестабильностью. Чехарда министров и правительственных кризисов шла одной сплошной волной. Редкий министр мог усидеть на одном посту больше пары лет. Обязательно происходил какой-нибудь грандиозный скандал. Но вместо того чтобы уйти на покой, этот министр очень скоро находил себе место на другой позиции, где продолжал заниматься той же самой фигней, что и раньше.

Как несложно догадаться, большинство скандалов было связаны с деньгами, а точнее, их хищениями, всякого рода аферами, авантюрами и так далее. Что в немалой степени заставляло народ волноваться. Ведь в конечном счете именно он платил «за этот банкет».

А тут в откровенно отсталой и убогой России Император взял и разогнал казнокрадов публично и совершенно безжалостно. Даже родственников своих не пожалел. Да еще и с такими комментариями, от которых у многих французов уши краснели и кулаки чесались. Ведь сложить два плюс два смог практически каждый.

Кто организовал революцию? Вестимо. Англичане. Зачем? Чтобы ослабить Францию. Чтобы лишить ее флота. Чтобы захватить ее земли. Что такое республика? Сборище воров и кровопийц. Кому они служат? Англии, конечно. Что они делают? Воруют все подряд и разоряют Францию, не давая ей возродиться.

В общем, все шло по канону. «Франция в опасности! Галантерейщик и кардинал спасут Францию!» При чем тут кардинал? Так католическая церковь Франции оказала самую деятельную поддержку монархическим настроениям. Ведь республиканское правительство все 70-е и 80-е годы боролось за ослабление власти церкви и нажило себе в ее лице серьезного врага.

Более того, произошло торжественное возвращение генерала-монархиста Буланже, который 1 апреля 1889 года сбежал в Брюссель. Того самого, что пользовался широкой народной любовью и едва не совершил вооруженный переворот с тем, чтобы возродить во Франции монархию. И не просто возращение, а сразу в кресло председателя кабинета министров. Для президента Сади-Карно это оказалось единственным выходом, чтобы спасти свое положение. Иначе ему грозил импичмент.

Как следствие, Жорж Буланже сформировал новое правительство, в котором не нашлось места никому из радикально настроенных республиканцев. Более того, памятуя о приемах Сади-Карно, он начал проводить политику большой чистки, отстраняя от власти тех чиновников, что проявляли себя сторонниками республики.

И вот к этому новому по факту монархическому правительству и обратился Император России, дабы провести «частные переговоры». Официальные пока были преждевременны. Но вот обсудить вопросы возможного союза в частном порядке – почему нет?

Ради чего в Санкт-Петербург и прибыл сам генерал Буланже с частью своих министров. Частным образом. Почти тайно. Хотя мало кто в Париже не знал о том, куда и зачем уехала львиная доля их правительства. Этакий секрет Полишинеля. Впрочем, Франции союз с Россией был нужен как воздух, дабы вырваться из той политической изоляции, в которую ее вогнала дипломатия Бисмарка. Так что этот шаг одним махом добавил Буланже политических очков как в глазах своих сторонников, так и противников. Ведь несмотря на воровство и всякую мерзость, редкий француз не переживал из-за того ничтожного состояния, в котором находилась Франция после поражения во Франко-прусской войне…

– Добрый день, господа, – произнес Николай Александрович, входя в просторную комнату, где за большим столом сидели гости из Франции и представители России, приглашенные к этому неформальному совещанию. – Перейдем сразу к делу. Я вас собрал, чтобы обсудить Германию и то неловкое положение, в котором мы оказались.

– Неловкое положение? – переспросил Буланже.

– Не будем лукавить. Германская армия на текущий момент является не только самой сильной и прекрасно вооруженной, но и ее отрыв подавляюще велик. Ни Россия, ни Франция один на один не в состоянии с ней бороться. Даже сообща, если война начнется прямо сейчас, мы вряд ли устоим. Дальше – хуже. Германия проводит последовательную политику по подчинению Австрии с очень далеко идущими последствиями.

– Габсбурги очень ревниво относятся к успехам Гогенцоллернов, – осторожно заметил министр иностранных дел Франции. – И болезненно реагируют на их успехи. Так что вряд ли все это будет иметь какие-то последствия. Мы считаем, что союз Германии и Австро-Венгрии временный и вынужденный. Рано или поздно они поругаются и, как и прежде, станут собачиться друг с другом.

– Не соглашусь с вами. Такая реакция на северного соседа только у Франца Иосифа и его ближайшего окружения. Но в двуединой монархии продолжает прогрессировать кризис власти. Австро-Венгрию буквально разрывают в клочья противоречия самого разного толка. Она предельно неустойчива, чем и пользуются представители Германии. До меня доходили слухи о том, что процесс возрождения единого государства германского народа не завершен. И круг, замкнутый Бисмарком, был только началом. Сейчас уже стоит вопрос о том, чтобы в единую Германскую империю вошли и южные германские земли. И не только германские. Та же Богемия, которую немцы давно считают своей, или Венгрия.

– Но как это возможно? – удивился Буланже. – Франц Иосиф никогда не пойдет на такой шаг.