Николай Дронт - Заклинание [litres]

– Доченька, отец за тобой такое приданое даст, любой уважать станет.

– Лаурка! Не будь собакой на сене – сама не ам и другим не дам. Уступи мальчика сестренке лучшей подруги.

– Ну ты и наглая!

– Что наглая? Ты замуж выходишь, за тобой сто глаз смотрит. И это кроме шпионов жениха! А если Тихий обручится, то и твой ревновать не будет, и другие чего было – не было додумывать перестанут. Мы же с тобой подружки! Что тебе, жалко? Ты сама мою сеструху куколкой звала.

– Не знаю… Дочка герцога Ранбранда тоже его заметила.

– Да какое у них герцогство?! Батя сестренке в приданое портовый городок даст и факторию в колониях. Всяко доходней графства Терезы. Лаурочка, миленькая! Ну что тебе стоит свести их?! Просто пригласи нас в гости, когда барон вернется. А его позови вроде как для доклада. И все! Прошу тебя, подруженька.

До конца недели жизнь кипела. Вроде и сделать толком ничего не сделал, а занят был с утра до глубокой ночи.

Генералы уехали довольные. Результаты проверки оказались весьма положительны. Подписание авансом документов на приемку припасов ни разу и нигде не вспоминалось. Но и припасы были выданы по-честному, в срок. Осталось восполнить крепостной запас, и приказ будет выполнен полностью. Отчего не выполнить, коли такие деньги платят?

Мой управляющий, дабы не путать его с управляющими имений, был официально переименован в эконома. Эконом сразу завел массивную серебряную цепь на шею и прицепил к ней бляху с моим гербом. Пускай, заслужил. На радостях представил на рассмотрение три стратегии получения денег с имений. Вариант «оставить, как было» не рассматривался вовсе, ибо рассматривать там нечего, а потому лишь мое время потратится.

Все варианты связаны с армейскими поставками и различаются лишь деталями. Первый, самый простой способ: продавать все, что произвели имения, понятно, оставив для домашних нужд. Кстати, в мой дом и дом родителей припасы уже отправлены. Ни особых плюсов, ни особых минусов в таком варианте нет. Второй более сложен. Продавать по заключенному контракту ежегодный гарантированный объем, меньше общего производства земель. Излишки отправлять на нижние этажи башни для хранения. Минусы – меньшая прибыль в обычный год и необходимость заводить кладовщика с работниками на погрузку-разгрузку. Плюс – сверхприбыль в неурожайный год. Третий вариант похож на второй. Тоже контракт, тоже на гарантированный объем, но значительно больший, чем мое производство. Недостачу легко закупить и перепродать с выгодой. Плюс – приличная прибыль, минус – грандиозные убытки в неурожайные года. Я подумал и принял второй вариант.

Самолично имения я посетить не могу, мне было велено сидеть в башне. Ладно, к соседу забежал, до него от башни два шага, а на каждое имение не меньше дня пришлось бы тратить. Потому по очереди в замок приехали и были представлены управляющие земель. Тихий Уголок и Гремячий Поток обошлись без сложностей. Человек зашел, представился, доложил обстановку, дальше они вместе с экономом намечали изменения. Я внимательно слушал, иногда важно кивал, совсем редко выдавал что-то вроде «ну, возможно…» или более глубокомысленное «хм-м… это, пожалуй, стоит обсудить». Как ни странно, такого общения хватило, чтобы меня стали считать рачительным и разбирающимся в делах хозяином. Но если подумать, что я, семнадцатилетний пацан, вообще мог сказать людям, не один десяток лет занимающимся сельским хозяйством? Вон в той низинке обязательно посадите гречневую кашу, и непременно с молоком.

Из Дубков с управляющим приехали двое. Один – типичный богатый крестьянин, в расшитой бисером красной жилетке, в серо-коричневых портах из домотканой холстины, в воняющих дегтем сапогах гармошкой, с мятой соломенной шляпой под мышкой и прошением в руках. Второй – тоже типичный персонаж – унтер в отставке. Потертый, но идеально чистый мундир, блестящие, как зеркало, сапоги, форменная фуражка, носимая чуть набекрень. Мундир нашего Горно-Пехотного полка.

Случился конфликт двух общин. Крестьян и бывших солдат, после отставки осевших на землю. Покойная герцогиня выдала отставникам привилегию – разрешила собирать желуди в дубовом лесу. Простым крестьянам такое было обидно. Желуди – хороший корм, те же свиньи их жрут как не в себя. Узнав, что сменился владетель земель, селяне написали бумагу – по названию «Прошение», а по форме ультиматум.

Крестьяне требовали дать им разрешение тоже собирать в лесу желуди. Или снизить на четверть арендную плату. Иначе грозились уйти с земли. Дескать, Новый год скоро, как раз рассчитаемся и уйдем.

Тут пустыми словами не отделаешься, надо что-то решать, причем самому и срочно. Беру бумагу, читаю, с минуту думаю и выдаю свое решение:

– Раз покойница-герцогиня, – тяжкий вздох и поднятие глаз к потолку, – святая женщина! Раз она так решила, то не мне ее решение менять. Молодой я еще для этого.

Все присутствующие дружно закивали. Действительно, фигня какая-то. Как может новоиспеченный барон отменять старые законы? Беру перо, зачеркиваю абзац и продолжаю:

– Снизить аренду на четверть никак не могу. Если вам снижу – сразу и другие потребуют. Чем они хуже вас? А мне «за просто так» терять четверть доходов совсем не с руки.

Крестьянский староста готовится торговаться, но я вычеркиваю и этот абзац.

– Иначе все подписавшиеся, тридцать два двора, уйдут с моих земель. – Вновь мой тяжкий вздох. – Вся наша страна держится на законе. Слава богам, рабства у нас нет. Любой арендатор имеет право уйти. И ни один владетель не имеет права их задержать.

Обвожу данный абзац и на полях пишу: «Принял к сведению. Управляющему обеспечить окончание всех взаиморасчетов до Нового года и убедиться в освобождении домов с участками к сей дате. Барон Тихий». Растапливаю сургуч, накапываю, прикладываю печатку и отдаю бумагу управляющему.

– Обеспечьте выполнение. Какие силы потребны, просите эконома.

Селянин не готов к такому повороту. Видать, они только попугать меня хотели – где мне за месяц-другой взять три десятка семей? А пустая земля дохода не дает. Но мне такой расход не критичен.

– На освободившиеся участки новых арендаторов из крестьян не искать. Им тоже обидно будет. Селить только отставников из нашего полка, как покойница-герцогиня велела. – Вздох, взгляд в потолок. – Святая женщина! А кандидатуры согласовывать со старостой… Представьтесь, унтер-офицер!

– Яронин Хромой, ваше высокоблагородие!

– Со старостой Яронином Хромым. В первый год с новых арендаторов арендной платы не брать вовсе. Второй и третий годы – половину положенного. С четвертого брать, как со всех.

Условия для новых арендаторов очень хорошие, но и мне ветераны полезны. После принятия решения разговариваю с Яронином. Тот горд новым званием старосты. Мое решение считает полностью справедливым – офицер родного полка, я же хожу в простом офицерском мундире Горно-Пехотного Зеленоземского, – разве пойдет против своих же солдат? Да ни в жизнь! Опять же мы кровь проливали, нам облегчение после службы положено. А эти сиволапые не служили, а солдатских привилегий требуют. В морду им надо дать, а не желудей. Дукат от меня принимает с достоинством, и, чувствую, золотой ему совсем не противен.