Лиан Мерсиэль - Последний полет [litres]

План Стражей изначально состоял в том, чтобы загнать выжившие порождения в реку, но загонять оказалось некого. Небожоги уничтожили большую часть армии – чего никто не ожидал, – а с остатками расправились маги и лучники.

Но основная битва была в самом разгаре, и Иссейя уже готовилась отдать приказ о наступлении, как вдруг увидела Сорокопута.

Грифон на бешеной скорости мчался на армию порождений, и Данаро, привставший в стременах и натянувший поводья изо всех сил, был бессилен его остановить.

Такого безумия у грифонов Иссейя не встречала никогда. Сорокопут спикировал на группу закованных в броню огров, окруживших двух Стражей – гнома и человека. Иссейе удалось увидеть их лишь мельком, но она успела заметить, что оба в крови, причем не столько в черной крови порождений, сколько в своей собственной, и едва держатся на ногах.

Их ли бедственное положение заставило грифона поспешить на помощь, или он просто кинулся на самую крупную цель, Иссейя не поняла, но это и не имело значения. Сорокопут налетел на самого громадного огра со спины, ударив его в голову сжатыми в кулаки лапами. Шея чудовища хрустнула, голова мотнулась из стороны в сторону, и огр рухнул как подкошенный.

Остальные двое вцепились в грифона. Один схватил его за левое крыло и вывернул так, что едва не оторвал от тела. Иссейя видела, как Сорокопут забился в уродливых ручищах, но в этот момент Ревас взяла вправо, делая круг над полем, и эльфийка потеряла птицу и ее наездника из виду.

А когда Ревас снова развернулась, Иссейя не могла поверить своим глазам: Сорокопут по-прежнему дрался, более того – он снова летал. Правда, его поврежденное крыло безвольно падало после каждого взмаха, но главное – Сорокопут держался в воздухе. Возможно, ему помогала магия Данаро, но, скорее всего, это ненависть и жажда крови его самых заклятых врагов не давала грифону упасть. Сам Данаро, вжимаясь в седло, наспех творил заклинания и швырял в огров огнем, когда выдавался хоть малейший шанс прицелиться.

– Что ты с ним сделала? – прошептал Калиен.

– Не знаю, – честно призналась Иссейя. – Я лишь хотела остановить заражение скверной. А это… этого я не хотела. Я даже не понимаю, что это такое.

Повернувшись к Стражам, Иссейя подняла руку и крикнула:

– Отряд! В бой!

Не успел приказ сорваться с ее губ, как Ревас кинулась вперед. Ревас и остальные грифоны были прекрасно обучены тактике и знали, что от них требуется на поле сражения. Они скользили над войском порождений, молниеносно уворачиваясь от стрел и заклинаний, пока их наездники делали свое дело.

Увидев небольшую группу Рубиновых Драконов, атакованных генлоками, Иссейя приказала Ревас лететь прямо на них. Наемники сражались великолепно, и тем не менее генлоки понемногу одерживали верх. Странная магия, текущая в их черной крови, позволяла этим неуклюжим приземистым существам передвигаться бесшумно и незаметно, подобно лучшим из Антиванских Воронов. Стоило Драконам повернуться к ним лицом, как они тотчас исчезали, чтобы в следующую секунду обрушиться на сбитого с толку врага с фланга.

Что ж, мы тоже кое-что умеем. Когда Ревас пролетала мимо генлоков и наемников, Иссейя создала волну сверхъестественного мороза, а Калиен выпустил конус холода, который пересек волну поперек и простерся за ее пределы, замораживая тех, до кого она не докатилась.

Их двойное заклинание поразило почти всех генлоков (и нескольких Драконов, но это было неизбежно), и те застыли на месте, покрытые блестящей тонкой коркой. Кто-то умер мгновенно в своем прозрачном коконе, а остальных, воспользовавшись их ледяным пленом, быстро добили Рубиновые Драконы.

Повсюду творилось то же самое. Грифоны бросались от одной группы союзников к другой, а их наездники использовали весь доступный им арсенал, чтобы спасти как можно больше своих. Поле дымилось от врезавшихся в землю огненных шаров, дым ел глаза и не давал дышать, пепел, кружащийся в воздухе, как снежные хлопья, забивал рот, но Стражи, стиснув зубы, продолжали теснить врага. Они осыпали порождения стрелами, отпугивали их стеной огня и камнепадом, давая тем самым союзникам краткую передышку; отвлекали огров и эмиссаров, проносясь у них перед самым носом, чтобы воины могли воспользоваться их замешательством.

В какой-то момент эмиссар-гарлок, одетый в слишком длинную поношенную мантию и видом своим напоминавший скорее пародию на настоящего мага, выпустил в грифона вспышку черного пламени. Тот, закружившись, начал падать. Сопротивляясь невидимой силе, грифон отчаянно хлопал крыльями, но тут огр швырнул в него булыжник, и птица рухнула на землю. Двоих наездников просто раздавило, а смертельно раненного грифона порождения принялись разрывать на части, орудуя когтями и зазубренными мечами. В воздухе повисла тонкая кровавая дымка.

Все произошло слишком быстро, чтобы Иссейя могла предотвратить этот кошмар, а сейчас было поздно вмешиваться. К тому же ей самой угрожала опасность: отряд генлоков-лучников обстреливал Ревас. И хотя ей с Калиеном удалось испепелить значительную часть уродцев с помощью огненных шаров, атаковать оставшихся по-прежнему было чересчур опасно.

Один из грубых кусков железа, служивших порождениям стрелами, ударил эльфийку в предплечье, через секунду еще два отскочили от передней луки седла. Вжавшись в шею грифоницы, Иссейя прокричала команду к отступлению, а сама начала с удвоенной силой осыпать генлоков огненными заклинаниями, чтобы выиграть время для Ревас.

Ревас начала подниматься все выше, порождения выпустили черную тучу своих громоздких стрел ей вслед, но ни одна не попала в цель.

Поднявшись на пару сотен футов, они полетели над полем боя. Посылать заклинания с такой высоты почти бесполезно, зато вся картина видна как на ладони. И тут у Иссейи перехватило дыхание. Сорокопут все еще дрался, теперь уже на земле. Эльфийка не сразу узнала грифона Данаро – его мех и оперение были насквозь пропитаны кровью. Самого Данаро она, как ни приглядывалась, не увидела: возможно, маг сбежал от своего вконец обезумевшего друга или, что наиболее вероятно, погиб.

Но навряд ли охваченный яростью Сорокопут заметил отсутствие наездника. Пнув огра с такой силой, что тот потерял равновесие и свалился на толпу гарлоков, грифон прыгнул чудовищу на грудь и принялся рвать ее всеми четырьмя лапами, одновременно вгрызаясь в горло клювом.

Гарлоки тем временем решили воспользоваться моментом и набросились на Сорокопута, всецело поглощенного своим кровавым занятием.

Однако грифон, как ни странно, успевал уклоняться от их ударов, как будто точно предвидел действия каждого гарлока. Иногда его ранили – гарлоков было слишком много, и, чтобы успешно обороняться от всех них, пришлось бы бросить главную добычу, а грифон явно не собирался этого делать, – но Иссейя начала понимать, как Сорокопуту удалось продержаться столько времени.