Симона Вилар - Сын ведьмы [litres]

Забава наблюдала со стороны. Потом даже ахнула тихонько, когда Добрян сговорился с колтки, чтобы тот вывел их к Оку Земли. Названный Славобором соглашался, говорил, что отведет за дар этот чудесный, что быстро проводит их и опять под бузину свою вернется. Простодушный такой уродец хроменький. Или это Добрян смог повлиять на него, как и ранее на всякого влиял? Умел этот боян заставлять всех себя слушать.

Колтки не соврал, вел их скоренько, даже от появляющихся то и дело духов отмахивался: дескать, мои эти смертные, у меня с ними уговор есть. А вот не заведет ли он их куда не надо? Духам верить нельзя, они всегда себе на уме. Но, видать, уж очень лапти пришлись по душе колтки – то перед очами на животе их рассматривал по пути, то на голову лысую норовил примерить.

Но вдруг замер, стоял, принюхиваясь обоими носами, четырьмя глазами поводил. Лес вокруг вроде уже поредел, деревья стояли не так густо, а на полянке среди молодой зелени лежал высокий поваленный ясень. И, видать, не так давно поваленный – его ветвистая крона еще вся была в свежей зелени. Колтки подошел к ней, а потом неожиданно зашипел кошкой, подскочил и быстро кинулся прочь. Хроменький, а когда надо, то и прыть откуда-то взялась. Даже лапти любимые уронил, так уносился.

– Вот паскудник, – пробурчал Добрыня. – Договаривайся с таким. Ну да ладно, я хоть опять обуюсь. А то по шишкам и сучкам мне скакать… Эй, девушка, да что это ты там усмотрела?

Забава стояла спиной к нему у ствола сломанного ясеня, на оклик не повернулась. Добрыня приблизился и увидел – на сероватой древесине явственно выделялись полосы содранной наискосок коры. И порезы огромные, глубокие. Будто когтистой лапой драли дерево, прежде чем сломать.

Забава подняла на Добрыню огромные застывшие глаза.

– Он был тут. Ящер лютый. Я ведь слышала той ночью.

Добрыня присмотрелся и даже присвистнул. Ух и силища, видать! Но бравада бравадой, а не по себе стало, когда понял, каково собой могло быть чудище. Даже мурашки по спине поползли. Их сюда в жертву Ящеру переправили, помощи ждать неоткуда, а у Добрыни даже дубины какой-никакой нет, чтобы обороняться. Их вон духи лесные пугали, но что все эти духи по сравнению с тем, кто оставил такие отметины и легко свалил огромный ясень?

И Добрыня, храбрый посадник, витязь прославленный, растерялся и почувствовал беспокойство. Раньше его успехи всегда придавали ему уверенности, он быстро принимал решения в безвыходной, казалось бы, ситуации, но сейчас голова у него шла кругом. Они затерялись в мире нави, где-то пропавший Сава, да еще и Ящер этот… Добрыня глубоко вздохнул, стараясь собраться. Затем, оглядевшись, стал замечать другие следы присутствия Ящера: вон кусты полегли, как после урагана, вон сук срезан как будто чем-то острым. И духов мельтешащих не видно, словно недавнее пребывание тут Ящера напугало их, заставив спрятаться.

А потом он увидел еще кое-что: под поцарапанным когтистой лапой стволом лежало нечто – показалось даже, что это кованая булатная пластина. Тут? В мире духов – и булат? Он наклонился, поднял, повертел. И судорожно сглотнул. Это была чешуйка Ящера. Размером в пол-ладони, холодная, темная. Добрыня поднял ее повыше, рассматривал… А она вдруг начала меняться, словно таяла в его руке, пока не превратилась в темную волнистую прядь. И вот тут ему стало по-настоящему страшно.

Добрыня почти без сил опустился на землю, смотрел, размышлял, а сам дрожал мелкой противной дрожью.

– Так вот оно что…

Он долго просидел, словно окаменев. В его карих глазах исчезла всякая мысль, он просто смотрел перед собой, не обращая внимания на теребившую его Забаву. Когда девушка стала особенно донимать, резко отмахнулся:

– Уйди! Дай мне подумать.

Но она не уходила, присела рядом.

– Давай вместе подумаем. Что тебя так заворожило? Исполох обуял?

Он повернул к ней побледневшее лицо.

– Просто я все понял, Забавушка. И от этого мне плохо. Ох и плохо…

– Ну и что ты понял? Что? Да не пугай меня, гусляр! Скажи, долго ли мы сидеть тут будем? – вскрикнула она, не выдержав. Даже ударила его. – Вон вода за деревьями блестит. Наверняка уже Око Земли рядом. Идем же туда! На берегу мы попробуем смастерить челн или плот из бревен свяжем – и сможем по воде покинуть эти колдовские места! Пока Ящер вновь не появился. Смог же этот Сава как-то сбежать в мир людей отсюда. Значит, и у нас надежда есть. Да и найти самого Саву не худо было бы.

Добрыня наконец поднялся, молчаливый и хмурый, двинулся за увлекавшей его девушкой. Они и впрямь вышли к озеру. Сверху светило солнце, а вода была застывшей, как серебро, и серебро это переходило в серый плотный туман, который закрывал весь окружающий мир, словно стеной заслонял.

И тут Забава вскрикнула, кинулась куда-то. Добрыня проследил взглядом и поспешил за ней. Ибо у самой кромки воды лежало тело Савы. Стрела попала в грудь и прошла насквозь.

– Смотри, смотри, он живой! – воскликнула Забава. – Надо ему помочь. Ох, Сава… Глоба мой любый. Очнись, свет мой ясный! Это я к тебе пришла, твоя Забава!

Они вместе перевернули неподвижное тело парня на спину, и он слабо застонал. Но глаза не открыл, в лице ни кровинки. Похоже, давно так пролежал – песок под ним заметно потемнел от крови.

Забава всхлипывала, гладила Саву по лицу, по волосам. Добрыня же стрелу рассматривал. Самая обычная, с серым пером. Наконечник, вышедший из спины парня под лопаткой, был кованого булата. Выходит, что и в этом волшебном мире было нечто из мира смертных, их выделка и умение. К тому же Добрыня понял, кто стрелял в Саву. Он поднялся, повернулся к лесу и позвал:

– Малфрида, выходи! Ты не сразила парня, только ранила, хотя некогда была умелой охотницей.

– Тише ты, тише! – подскочила к Добрыне Забава, за руки стала хватать. – Совсем ополоумел!.. Зачем зовешь ее?

И совсем иной голос ответил из зарослей:

– Откуда знаешь, что я охотницей была?

Она вышла. Смотрит пытливо, темные брови чуть нахмурены, растрепанная грива волос почти всю окутывает. Голова вскинута с горделивостью боярыни, если не сказать княгини. Свободный темно-бурый балахон ниспадает до самой земли, по подолу обтрепанный, а за плечом и впрямь виден налуч 70 70 Налуч – футляр для лука. , тул 71 71 Тул – сумка для стрел, колчан. со стрелами на боку.

– Я о тебе много чего знаю, – ответил Добрыня. – Потому и пришел.

– И не убоялся?

– Поговорить надо.

Малфрида засмеялась. Сначала так, лишь смешок получился, но потом захохотала громко, вызывающе.

Забава так и подскочила к ней, уперла руки в бока:

– Вольно, вижу, тебе веселиться, когда ты милого своего чуть не погубила! Говорила «соколик мой», а сама стрелой его…