Мария Семенова - Песнь оборотня [litres]

– Сначала меня захватили накхи… – начала девушка.

– Да, я знаю, – кивнула Аюна. – Они приняли тебя за меня. Я упрекнула князя Станимира, что он не послал людей выручать тебя, а он сказал, что незачем, – скорее всего, тебя отпустят…

– Он был прав, госпожа. Накхи, хоть и раскрасились как змеи, ничего плохого мне не сделали. Их вожак отпустил меня, велев передать Станимиру требование вернуть тебя саарсану…

Аюна лишь горько улыбнулась.

– Когда я вернулась к ночной стоянке, – продолжала Суви, – тебя уже не было. А наутро Власко, который остался за старшего, объявил, что обоз поедет другой дорогой. Я должна была надеть царское платье и подменять тебя. Лишь только мост навели заново, мы двинулись на другой берег. Но далеко отъехать не успели. Власко вдруг забегал, остановил обоз, собрал десяток воинов, и они вместе ушли куда-то в лес, оставив коней. А потом, о святое Солнце! – оттуда послышался такой ужасный вой, будто дивы вылезли из-под земли, чтобы пожрать нас! Девушки прижались друг к другу почти без памяти от страха и уже думали, что пришел наш последний час. Но это было лишь начало!

– Начало чего?

– Со всех сторон полезли волки! Много, наверно десятки. Мы стояли на дороге, а волки бежали прямо между возами, будто и вовсе нас не видели. Лошади чуть с ума не сошли… А волки все шли на зов, дорога стала серой от их спин… – Суви перевела дыхание, стискивая ладони. – Затем где-то в лесу разгорелся бой…

– Откуда ты знаешь?

– Так Власко рассказал. Он тоже бился там и был ранен. Сперва на накхов напали дикие звери. Накхи отдыхали, их застали врасплох. Власко говорил, схватка была безжалостная. Лютвяги убили шестерых…

– Да, я видела головы, – медленно проговорила Аюна.

– Но накхов было не шестеро, а больше. Когда меня похитили, я насчитала не меньше дюжины. Потом Власко вернулся из леса к дороге. Он забрал почти всех стражников и возчиков, чтобы перенести к дороге раненых и убитых. А пока они ходили – откуда ни возьмись появилась Янди в одежде вендской простолюдинки. Она забралась к нам в возок, вытащила из рукава нож и заявила, что мы ее впервые видим. Если хоть одна служанка проговорится – она прирежет всех… – Суви прерывисто вздохнула и прошептала: – Я ее очень боюсь. Мы все боимся. Она даже страшнее, чем те волки…

– Ну, не преувеличивай, – рассмеялась царевна. – Она опасна лишь для моих врагов. Янди верно мне служит, как и все вы. Она способна на многое…

Аюна осеклась и нахмурилась, вспомнив о Киране. Прямо скажем – куда на большее, чем она предполагала!

Суви склонила голову и ничего не стала отвечать.

Небо над столицей вендов в тот день было хмурым, окрестные леса затянул туман. Зима приближалась, с деревьев ливнем сыпались желтые листья, обнажая черные ветви. Небо точно ждало, пока Аюна со Станимиром доберутся до места, чтобы окончательно усмирить летнее буйство холодом и унылыми дождями.

Однако после полудня морось прекратилась, в разрывах туч проглянуло солнце. За крепостной оградой послышались смех, веселые голоса и выкрики, а затем – звуки гусельных наигрышей. Когда стало вечереть, к Аюне вновь пришла Суви и прочие служанки. Они принесли жаркую душегрейку из бурой медвежьей шкуры и меховую шапку с медвежьими ушами, которую Аюна нашла очень забавной.

– Станимир велел передать, чтобы сегодня ты надела их вместо соболей, – объяснила девушка. – Начинаются дни Проводов медведя. Это у вендов большой праздник…

– А сам он где? – спросила царевна. – Почему не пришел?

– Князь сказал, чтобы сегодня его не ждали. К завтрашнему полудню вернется.

– Мне он ничего не говорил… Ты сама его видела?

– Да, госпожа.

– И что же, он был взволнован? Встревожен чем-то?

– Вовсе нет. Как я поняла, они с воинами собираются в лес, что-то там праздновать…

Аюна поджала губы, почувствовав себя уязвленной. Не предупредил, ничего не объяснил…

– Что ж, обойдемся без него! – наконец сказала она, скрывая невольную досаду. – Вот только как мы будем говорить со здешним людом?

– Мой Власко будет переводить, – зарумянилась Суви. – Он был подранен во вчерашней схватке – один из накхов резанул по руке. Поэтому Станимир на мужской праздник его с собой не взял.

– Вот и отлично. – Аюна лихо нахлобучила на голову медвежью шапку. – Идем, я готова!

Над окрестными лесами и башнями стольного града догорал закат, а царевна со свитой гуляла по обширной площади, где обычно располагалось торжище, а теперь горели костры и шумела веселая толпа вендов. Досада на Станимира быстро прошла, да и тревога отступила. Гуляя от лотка к лотку, от котла к котлу, Аюна была готова признаться себе, что давно так не веселилась. Чего стоил один столб с бочонком меда наверху, куда тщетно пытались взобраться вендские парни, да все соскальзывали вниз под хохот и вопли зевак! Аюна с девицами тоже кричали и хлопали в ладоши, подбадривая молодцов. Потом, когда глазеть надоело, они пошли купить себе медовых сластей. Со всех сторон пахло дымом, медом, свежей выпечкой, пряными травами и почему-то вареным мясом.

– Не хочешь ли медвежатинки отведать? – предложил ходивший с девицами Власко. – Утром был еще один обряд, но он не для всех…

– Что за обряд?

– А внучка к предкам отправили. Целый год его растили, кормили, ублажали, чтобы он пошел к своим дедам и рассказал, как ему хорошо жилось у лютвягов…

– Внучка?!

– Медвежонка! – расхохотался венд. – Вон, видишь?

Власко указал на поводыря, окруженного толпой детишек. Поводырь вел подросшего медвежонка – нарядного, в красивом наморднике, всего в бусах, лентах…

– Этот маленький еще – на следующий год отправится к дедушке… Видишь, как ему весело?

– Да уж… – Аюна повернулась туда, где у котла с медвежатиной несколько мужчин и женщин, помешивая бурлящее варево, пели протяжную песню. – Что они поют?

– «Не мы тебя убили – копье тебя убило! – перевел Власко. – Не мы твое мясо едим – сороки его едят!»

Завершив песню, женщины начали всем желающим наливать в миски густую мясную похлебку. Венды толпились вокруг со своими посудинами, готовя липовые ложки.

– Сердце и печень отдали воинам, а остальным мясом по кусочку угощают всех. Хочешь, царевна? Кто медвежатины вкусит – в того войдет дух медведя, его сила… Того Лесной Старик за своего примет и весь год будет к нему милостив…

– Нет, я не буду, – решительно отказалась Аюна. – Что мне ваш Лесной Старик? Мой бог – Исварха! – Она оглянулась на своих служанок. – Лучше давайте накупим сдобных «медвежат» на меду! Возьмем сбитня, сядем вон там на завалинке и будем смотреть на пляски! Власко, чем платить? Тут ходят деньги Аратты или беличьи шкурки?

– Царевна, бери что хочешь, – широко повел рукой толмач. – Ты же в гостях у князя.