Терри Брукс - Черный камень эльфов [litres]

– Далеко идешь? – неожиданно спросил мужчина.

Таво пожал плечами.

– Не знаю.

– А куда ты идешь?

Он опять пожал плечами.

– Ну, если ты и сам не знаешь, можешь не говорить. Вкусное рагу?

Таво кивнул.

– Спасибо.

– Не стоит благодарности. Я видел, как ты бредешь по дороге – весь промокший насквозь и очень несчастный. Я понял, что тебе очень нужна рука помощи. Как я вижу, в деревне ты останавливаться не захотел?

Таво покачал головой.

– Я и сам такой же. – Мужчина доел последнюю ложку рагу и отставил миску в сторону. – Предпочитаю свежий воздух и собственную компанию. Никогда не знаешь, чего ожидать в этих деревнях. Некоторые из них – очень неприятные местечки. – Он кивнул в сторону Таво. – Похоже, ты это выяснил на собственной шкуре.

Таво вновь покачал головой, но затем опустил глаза и увидел на одежде кровь.

– Несчастный случай.

– Ну, похоже, это был серьезный несчастный случай. Это ведь не твоя кровь, правда? Наверное, кровь другого человека… Впрочем, все нормально. Они же сами виноваты были, да?

Вся эта болтовня порядком утомила Таво, но особенно его напрягали вопросы. Он насупился и отвернулся, не желая больше слушать глупости.

Мужчина подумал и пришел к выводу, что лучше замолчать.

– Судя по всему, ты очень устал. Может, поспишь? Вот, возьми, у меня есть запасное одеяло. Ляг возле огня, завернись в одеяло и спи. Завтра мы с тобой начнем все сначала.

Он достал старое одеяло и протянул Таво. Юноша молча взял одеяло, завернулся в него и лег рядом с костром. Уже через пару минут он крепко спал.

Когда он проснулся, стояла глубокая ночь. Он бы ни за что не проснулся, если бы не Флюкен. Друг резко и сердито шипел ему что-то на ухо. Что-то произошло. Слова звучали неразборчиво, и Флюкен шептал из темноты, но насчет тона ошибаться не приходилось. Таво открыл глаза и осторожно выглянул из-под одеяла. Человек, накормивший его и давший ему это одеяло, рылся в рюкзаке Таво, рылся беспардонно, вытаскивал вещи, осматривал их со всех сторон и запихивал обратно.

Таво немедленно сел лицом к мужчине.

– Что это вы делаете?

Мужчина резко обернулся: он был явно напуган, лицо его выражало крайнюю степень отчаяния.

– Ничего. У тебя рюкзак перевернулся, и все вещи вывалились наружу. Я просто пытался положить их на место. Земля сырая, я не хотел, чтобы они промокли. Вот, пожалуйста, все уже на месте…

Он замолчал. Он рассуждал логично и, казалось, говорил правду, но Таво понимал, что это не так.

– Ты хотел обокрасть меня, – заявил юноша.

Словно из ниоткуда, в руке мужчины появился нож, и разбойник бросился вперед. Лезвие сверкнуло в слабом свете затухающего костра. Он двигался слишком медленно, чтобы успеть осуществить свои намерения, и Таво, издав лишь несколько звуков, остановил негодяя в прыжке и швырнул его спиной в огонь. Мужчина полежал там мгновение и внезапно вскочил: одежда его горела, он испуганно визжал, а пламя, пожиравшее одежду, уже лизнуло его кожу. Негодяй бросился на землю и принялся кататься по ней, снова и снова переворачиваясь со спины на живот и обратно, пока пламя не погасло.

Он замер в неловкой позе, тяжело дыша и всхлипывая от боли и осознания неудачи, а над ним возвышался Таво.

– Зачем ты это сделал? – завопил Таво. – Я думал, ты мой друг!

– На дороге друзей не бывает, – прошептал мужчина. – Никогда. – Голос у него звучал хрипло, надтреснуто, как будто огонь добрался до его легких. – Я просто искал деньги. – Он помолчал, хватая ртом воздух. – Чтобы было чем платить за еду. Еды у меня мало, да и той я поделился с тобой.

– Мне следовало бы убить тебя!

Мужчина рассмеялся.

– Сделай одолжение!

Таво стал напевать себе под нос. Рука мужчины против его воли поднялась и направила нож в своего хозяина. Мужчина начал всхлипывать и молить о пощаде, отчаянно сопротивляясь песне желаний, но у него ничего не вышло. Нож приблизился к шее, его острие коснулось горла.

– Я ведь просто хотел разыскать сестру, – пожаловался Таво, прерывая песню, и рука с зажатым в ней ножом замерла. – Но почему-то все или нападают на меня, или пытаются обокрасть.

– Нет, пожалуйста, не делай этого!

Таво посмотрел на человека у своих ног и увидел зверя. Увидел хищника, ставшего добычей. Его охватили гнев и разочарование одновременно, и разум ожесточился, а мысли о возмездии стали множиться. Но в следующее мгновение все исчезло – он увидел лицо Тарши, и его сердце снова наполнилось невыразимой грустью при мысли о том, что им уже не быть вместе. Какая-то часть сознания понимала: если он оставит сестру в живых, они снова смогут быть вместе, – но другая часть уверяла его, что этого не произойдет никогда

Таво наклонился, забрал нож из руки мужчины и бросил оружие в темноту. Не говоря ни слова, он с помощью магии швырнул разбойника навзничь с такой силой, что тот потерял сознание. Посмотрев на мужчину последний раз, Таво заново собрал рюкзак, свернул драное одеяло и пошел прочь.

Он шел до самого рассвета, пока не наткнулся на очень старый фермерский дом, во дворе которого стояло несколько покосившихся хозяйственных построек, и, не раздумывая ни секунды, подошел к двери дома и постучал.

Ждать пришлось долго. Наконец дверь открылась, в проеме появилась старуха и испуганно уставилась на него. Седые, связанные на затылке волосы, ночная рубашка под старым халатом, усталые глаза и морщинистое лицо – вся ее внешность выдавала в ней северянку лет восьмидесяти.

– Тени! – сердито прошипела она.

Таво был покрыт кровью своих жертв, лицо и руки были в синяках и царапинах, а одежда порвана. Тощая фигура, сонный вид, белая кожа и черные волосы – он походил на ожившего мертвеца. Он просто стоял и ждал, молча глядя на старуху и думая о том, какое же решение она примет.

– Давай, заходи, – наконец сказала она, освобождая проход и делая юноше знак войти. – Тебе нужно укрыться от непогоды и согреться. Заходи. Давай, быстро. Я угощу тебя супом и хлебом. И горячим яблочным сидром. Боже, ты только посмотри на себя! Что стряслось? На тебя напали разбойники и побили? Где твой дом?

Она не пригласила в дом Флюкена, но, с другой стороны, его никто никогда и не приглашал. Кроме Таво, Флюкена никто никогда не видел. Но нужно отдать ему должное: он не стал убеждать юношу не входить в дом. И Таво молча кивнул старухе. Затем, ничего не объясняя, он вошел внутрь, и дверь закрылась у него за спиной.

Весь оставшийся день ушел у Дара Ли на то, чтобы спуститься на дно каньона и начать свой пеший бросок к выходу из Чарнальских гор. Он старательно искал опоры для рук и ног и использовал вьющиеся растения и невысокий кустарник в качестве дополнительной поддержки, но был вынужден тратить столько же времени на передвижение по горизонтали, сколько у него уходило на перемещение по вертикали. Когда он преодолел двести футов, то устал так, как будто прошел две мили. Иногда ему приходилось возвращаться по собственным следам и выбирать другое направление. В результате он уже отчаялся добраться до дна каньона целым и невредимым.