Ребекка Росс - Восстание королевы [litres]

Должно быть, он заметил наши потухшие взгляды. Снова почти улыбнулся, положил ногу на ногу и сказал:

– Вы ошарашены. Обе посвятите остаток утра подготовке к солнцестоянию.

Цири тотчас вскочила с кресла, готовая вылететь из комнаты, чтобы поразмыслить над тем, что сказал нам Картье. Я медленно поднялась на ноги, во власти двух противоречивых желаний: мне хотелось остаться с ним и попросить, чтобы наставник рассказал мне больше , и одновременно хотелось остаться одной и самостоятельно все обдумать.

Я обошла его стул, направляясь к распахнутой двери, когда услышала, как голос Картье, мягкий и звучный, произнес мое имя.

– Бриенна.

Я остановилась. Цири, должно быть, тоже это услышала. Она задержалась на пороге и нахмурилась, глядя через плечо. Смотрела, как я возвращаюсь, а потом исчезла в глубине коридора.

– Господин.

Картье смотрел на меня снизу вверх.

– Ты встревожена.

Я глубоко вздохнула, готовая все отрицать и изображать уверенность. Но вместо этого прошептала:

– Да. Я боюсь, что не заинтересую покровителя и что не заслуживаю плаща.

– Почему ты так считаешь? – спросил он.

Я подумала о том, чтобы перечислить все причины, но тогда пришлось бы вернуться к самому первому, роковому, дню в Магналии, когда я сидела в коридоре и подслушивала и неожиданное появление Картье заглушило имя моего отца.

– Помнишь, что я сказал тебе, – продолжил он, – в тот день, когда ты попросила меня стать твоим наставником и выучить тебя за три года?

Я кивнула.

– Да, помню. Вы сказали, что мне придется работать вдвое больше: пока мои сестры будут отдыхать вечерами, мне придется учиться.

– Ты так и делала?

– Да, – прошептала я. – Я делала все, что вы говорили.

– Тогда почему ты переживаешь?

Я отвела взгляд, рассматривая книжные полки. Казалось, я не могла ему объяснить: это слишком обнажило бы мое сердце.

– Возможно, если я скажу, что уже выбрал для тебя созвездие, это придаст тебе смелости.

Мои глаза вновь метнулись к Картье, такого я не ожидала. Я смотрела на него, принца на троне науки, чувствуя, как колотится мое сердце. Это был его дар мне, дар наставника – ученице. Он должен был выбрать для меня созвездие, изобразить его на шелке моего плаща. Звезды, которые будут принадлежать только мне и символизировать расцвет моей страсти.

Картье не должен был говорить, что работал над моим плащом. И все же он сказал. Я вспомнила о его собственном плаще, голубом, как дикий василек, и о звездах, вышитых на нем. Это было созвездие Верин – цепь звезд, предсказывавшая триумф, несмотря на испытания и утраты.

– Да, – произнесла я. – Спасибо, господин Картье.

Я хотела уйти, но застыла на середине комнаты.

– Хочешь еще о чем-то спросить, Бриенна?

Я вновь подошла к нему. Встретилась взглядом.

– Да. У вас есть книга про Камень Сумерек?

Картье поднял брови:

– Камень Сумерек? Почему ты о нем спрашиваешь?

– Из-за портрета Лиадан Кавана… – робко начала я, вспомнив камень, висевший у нее на шее.

– А, да. – Картье поднялся с кресла и открыл кожаную сумку. Я смотрела, как он перебирал книги, пока наконец не вытащил древний и ветхий том, обернутый тонким пергаментом. – Вот. Страницы с восьмидесятой до сотой поведают тебе о Камне все.

Я осторожно взяла книгу, помня о ее хрупком корешке.

– Вы всегда носили ее с собой? – Мне это показалось странным, потому что на книге виднелась печать Мэваны. Кто бы стал разгуливать повсюду с томом мэванских преданий?

– Я знал, что однажды она тебе понадобится, – проговорил Картье.

Я не знала, что на это ответить. Присела в реверансе и ушла, не сказав ни слова.

Тем вечером у нас с Картье не было индивидуального занятия. Все и забыли, что должен прибыть портной – снять с избранных мерки для платьев на солнцестояние. Но я никуда не ходила без книги. Мы с Цири стояли в коридоре, ожидая, когда портной позовет нас, и мои пальцы переворачивали хрупкие, испещренные пятнами страницы мэванской книги преданий, которую вручил мне Картье.

– Цири, послушай, – проговорила я, пробегая текст взглядом. – Происхождение Камня Сумерек неясно, но, по легендам, он был найден на дне пещерного пруда в горах Киллу. Оттуда его достала девушка из клана Кавана, которая принесла Камень старейшинам. После долгих споров Кавана решили привязать к нему свою магию. Из-за этого они постепенно потеряли способность превращаться в драконов.

Предание захватило меня, но Цири молчала. Подняв глаза, я увидела, что она застыла у стены, сверля взглядом деревянную панель.

– Цири!

– Меня не волнует Камень Сумерек , – процедила она. – Честно говоря, я вообще не желаю об этом слушать. Мне есть чем занять себя в эти дни.

Я захлопнула книгу, быстро перебирая в голове события утра и пытаясь найти причину ее раздражения.

– Что случилось, Цири?

– Поверить не могу, что не видела этого прежде, – продолжала она.

– Не видела чего?

Наконец она подняла на меня глаза – холодней голубого льда, готового треснуть.

– Что господин Картье предпочитает тебя.

Я замерла, вне себя от ее слов. Не веря своим ушам, я выпалила:

– Нет! Цири, правда… у господина Картье нет любимцев.

– Семь лет я выбивалась из сил, чтобы впечатлить его, заслужить одобрение, увидеть хотя бы тень улыбки. – Ее лицо было смертельно бледным, зависть горела в ней словно пламя. – И вот появляешься ты. Видела, как он смотрел на тебя сегодня? Как хотел тебе улыбнуться? Вы щебетали о мэванской королеве и магии, будто меня вообще не было в комнате.

– Цири, пожалуйста, – прошептала я. Мой голос звучал хрипло от обиды: ее слова глубоко меня ранили.

– Он не мог ничего с собой поделать, – продолжала Цири. – Подозвал тебя и сказал, что уже выбрал тебе созвездие. Почему именно тебе? Разве он не мог сказать это и мне? А, все ясно: ты – его любимица, его фаворитка.

Мои щеки вспыхнули при мысли, что Цири подслушивала. Я не знала, что сказать: меня душил гнев, но спорить с ней было все равно что биться головой о стену. Она смотрела на меня в упор, готовая к ссоре.

Портной распахнул дверь и позвал ее.

Проходя, Цири задела меня краем юбки. Я вдохнула аромат лилий, всюду сопровождавший ее, и моя сестра-избранная исчезла в комнате. Портной закрыл дверь.

Я медленно опустилась на пол. Ноги казались ватными. Я согнула колени и обхватила их руками, прижав к груди. Уставилась в стену. Голова начала пульсировать, и я устало потерла виски.

Я никогда не думала, что была любимицей господина Картье. Ни разу. Меня смутило, что Цири могла прийти в голову такая глупость.

В доме Магналии существовали правила, которым неотступно следовали все наставники и наставницы. Нельзя иметь любимцев среди избранных. Они оценивали нас по определенной шкале во время солнцестояния, далекой от любых симпатий и антипатий, хотя, конечно, могли определенным образом помогать нам. Они не дарили избранной плащ, если она не раскрывала своей страсти. И, хотя их методы обучения различались, начиная с танца и заканчивая шуточными дебатами, общим было одно главное правило: они никогда нас не касались.