Ричард Морган - Стальные останки [litres]

Она срезала путь, свернув влево, и в безлюдном круто изгибающемся переулке понеслась что было сил. Нахлынуло облегчение: здесь царила прохлада. Пара куриц в панике сиганула из-под сапог, когда Арчет свернула за угол, но в остальном ей ничто не мешало. Выскочив на проезд Победы Всадника – такой многолюдный, что, ха-ха три раза, верхом не проедешь, разве что на телеге с товаром, – протолкалась сквозь толпу и добралась до отмытых добела каменных ступеней, ведущих на крышу таверны «Голова ящера». Там можно было осмотреться и сопоставить окружающую картину с картой в голове. А потом перескочить на другую сторону переулка и забраться на крышу базара, утыканную выпуклостями куполов-луковиц.

– Эй, туда нельзя поднима…

Она толкнула пузатого трактирщика на лежак, с которого тот начал подниматься. Шмыгнула мимо, подныривая и виляя между натянутыми веревками с бельем. Мельком увидела простирающиеся за висящими белыми простынями крыши и то, что располагалось вдали. «Точно, Арчиди. Думай». Базар. Ткацкий ряд. Лабиринт Хастреевых Закоулков. Если они отправились в Цитадель самым прямым путем, сейчас идут по проезду Пустынной Мудрости, в стороне от главного бульвара, под углом в сорок пять градусов. Чтобы выйти им наперерез…

Она подбежала к краю крыши, согнула ноги в прыжке и перескочила на плоский верх базара. Боль обожгла колени, но дочь Флараднама не остановилась. «Нет времени, нет времени». Обежав первый из луковичных куполов, она – вот дерьмо! – увидела перед собой широкий витражный световой люк. И…

Запнувшись, взмыла в неуклюжем прыжке, размахивая руками и ногами на лету.

Мельком увидела, как внизу движется толпа покупателей, похожая на рыб в красно-синем аквариуме, и представила себе, как разбивает стекло и падает им на головы…

Но все же добралась до другой стороны, перескочив край на считанные дюймы, приземлилась неуклюже, пошатнулась и отчаянно замахала руками, чтобы не рухнуть на спину, а потом…

Выпрямилась. Опять побежала, виляя между куполами и стараясь держать путь на Юго-Восток.

Все равно что нестись по вершине мира. Звуки города затерялись внизу, с неба падал блистающий меч солнечного света, а с западного направления веяло прохладой. Слева приближались высокие ряды домов, окаймляющие проезд Пустынной Мудрости.

Рынок у нее под ногами был одним из самых крупных в городе – даже уступая неохватному великолепию Имперского базара к северу от реки, он занимал несколько кварталов. По его крыше Арчет за считанные минуты одолела расстояние, на которое внизу ушло бы почти полчаса.

Добравшись до восточного края, она быстро пробежала вдоль водосточного желоба и, обнаружив стоящую внизу телегу с зерном, спрыгнула в нее. Кто-то испуганно выругался; боль обожгла зад, спину и бедро. Арчет перекатилась и встала, пошатываясь, утопая в зерне по лодыжки. На нее уставились какие-то мужчины.

– Это что еще за хрень?

– Сука, это же мое…

– Ой, ты только глянь. Перг, она же черная, как сгоревшая булочка. Это гребаная кирисийка, точно.

– Кириатка, – рявкнула Арчет и спрыгнула с телеги. Оттолкнула мужиков и припустила рысью по Хастреевым Закоулкам – лабиринту узких улочек, которые использовали для хранения и подвоза товаров. Она уворачивалась от торговцев, волочивших подносы с изделиями, пробегала мимо трудяг, деливших хлеб. «Шестеро мужчин, в одеяниях Цитадели». Если Менкарак действовал сообразно роли, в отряде имелся надзиратель-советник, чтобы следить за процедурой – наверняка кто-то в летах, – а вооруженных охранников пятеро.

Пока внутри пульсировал крин, расклад казался неплохим.

Хастреевы Закоулки выводили тут и там на длинную, сильно изогнутую улицу под названием Вьючной Путь. Ее облюбовали те, кто торговал дешевой бижутерией и диковинками, так что здесь было полным-полно горожан, глазевших на выставленные в зарешеченных витринах товары. Арчет пришлось пробираться сквозь них, толкаясь и ругаясь. На нее бросали сердитые взгляды, но потом, заметив цвет кожи, отворачивались и время от времени делали знаки, отвращающие зло.

Три квартала, бесконечные яростные тычки и пинки – «Ну давай, давай, Арчиди, быстрее, мать твою» – и вот перед ней Парусинный двор. По углам стояли ларьки швей, в остальном тут было спокойно. Она перебежала неширокое прямоугольное пространство, врезалась в ограждение на другой стороне и, тяжело дыша, уставилась туда, где у подножия земляного склона виднелся изгиб проезда Пустынной Мудрости.

«Одеяние Цитадели, одеяние Цитадели, одеяние… Вот они!»

На проезде Пустынной Мудрости было еще многолюднее, чем на Вьючном Пути или бульваре. Они одолели даже меньшее расстояние, чем она думала. Арчет заметила сперва одеяние надзирателя-советника, черное с золотом и с серым шелковым капюшоном, знаком статуса. Охранники вели женщину в белом – она еле волочила ноги, ее голова была опущена, а руки связаны за спиной. Если отряд и торопился, это не было заметно.

Арчет судорожно втянула воздух и кувыркнулась через ограждение.

Шестью футами ниже ее ступни ударились о земляной склон и едва в нем не увязли, что грозило падением головой вниз. Она удержала равновесие и помчалась широкими скачками, едва управляя спуском и пытаясь обмануть силу тяжести. Вырвалась на проезд Пустынной Мудрости, набрав такую скорость, что расшвыряла прохожих, оказавшихся на пути. Вновь обретя контроль, изменила направление посреди паники, которую посеяла, и углубилась в толпу. Ей осталось преодолеть самое большее пару сотен ярдов.

– По приказу дворца, по приказу дворца! – орала она что есть мочи. – С дороги! Пошевеливайтесь, мать вашу!

Сперва это не помогало – ее крики встречали насмешками и не спешили оборачиваться. Но у тех, в кого она врезалась, другого выхода не было, и когда они видели, с кем имеют дело, от подобострастия начинали выворачиваться наизнанку. Перед ней стали расступаться, и по толпе сам собой прокатился неслышный приказ, как волна по озерной глади. Через сотню ярдов ей уже почти не нужно было проталкиваться вперед.

– По приказу дворца, по приказу…

Два охранника отстали от товарищей и преградили ей дорогу. Арчет увидела волчьи ухмылки, обнаженный короткий меч, поднятую дубину – и ножи в мгновение ока прыгнули ей в руки. В толпе неподалеку кто-то испуганно заорал. Волны паники разошлись во все стороны, раздался новый крик, и еще один. Толпа всколыхнулась и разделилась, рассеялась, словно перепуганный косяк рыб.

Арчет метнула нож левой рукой, и он вонзился обладателю меча в правый глаз. Это был Проблеск Ленты – более узкий, чем остальные, сверкнул белизной в лучах солнца и вошел по самую рукоять. Охранник пошатнулся, взвыл словно ошпаренное дитя, выронил меч и схватился за лицо, из которого торчала металлическая штуковина с потертой рукоятью. Арчет нагрянула вслед за собственным ножом, вопя и легко удерживая Хохотушку в опущенной правой руке. Второй головорез из Цитадели заметно вздрогнул от звуков, которые издавала воительница, и запаниковал, как любой случайный прохожий в толпе, но замахнулся дубинкой. Ему удалось лишь сбить с ног товарища, продолжавшего орать от боли. Арчет увернулась, а потом схватила его за руку, воспользовалась инерцией удара, повалила на мостовую и перерезала противнику горло быстрее, чем он успел прийти в себя.