Антология - Когти и клыки. Сказания из мира ведьмака [сборник litres]

– Да, – сказал наконец Кавокс.

– И она обо мне. О нас.

– Да.

Эллен молчала, раздумывая, что сказать.

– Кавокс, кто ты на самом деле? Откуда ты тут взялся?

Пес приблизился к стражнику, положил морду на его колени. Мужчина долго молчал, потом сказал:

– Я служил одному чародею, пока меня не нашел Этайн. Я спас принца, а он взамен дал мне эту жизнь. В этом нет тайны.

Пес прикрыл глаза, млея от движения руки по его голове.

Эллен сморщила брови. Чего-то не понимала.

– Но если ты служил у чародея… – она замолчала, но стражник понял и прервал ее.

– Это был несчастный случай. Он пострадал так же сильно, как и я.

Пес заскулил, и Эллен посмотрела в янтарные глаза животного.

– Понимаю, – ответила тихо и отложила листок с балладой на запыленный стол. Потом накрыла его голубой розой. Рука стражника невольно сжалась в кулак.

– Я не могу ее принять, Кавокс. Не сумею… ответить взаимностью.

– Понимаю.

– Кавокс?

Стражник потихоньку повернулся в ее сторону, показывая искалеченное лицо. В полумраке шрамы, уродовавшие кожу, выглядели еще жутче, но Эллен даже не дрогнула.

– Я вижу, что опухоль уже сошла. Не болит?

– Это ничего. Нормально.

Стражник печально улыбнулся.

На свадьбу, кроме ожидавшихся гостей, съехалось немало непрошеных. Все вместе они обсели лавки в ожидании дармовой еды. Но непрошеных было легко опознать по тому, с каким интересом они разглядывали потолочный рисунок, полный бюстов: как статичных, так и замерших в движении. Король, будучи в благодушном настроении, махнул на это рукой.

– Мои дорогие! – произнес. – Мы тут, чтобы утешаться и радоваться! Радуемся же свадьбе моего сына и принцессы Ша, ибо благодаря сему перемирию рыбаки Цидариса всегда смогут спать спокойно!

Толпа заорала и выпила тост.

– Простецы и хамы – вот наши зрители, – Лютик был явно недоволен праздником. Крутил носом, свысока поглядывал на орущую толпу. – Вальдо наверняка понравится.

Везде стояли стражники в красных туниках, но, хотя Эллен внимательно осматривалась, Кавокса не заметила.

– Да ладно тебе, Лютик.

– Нет, правда. Хотя мне и кажется, что эта публика, несмотря на заверения короля, охотно послушает балладу о «всяком таком, что подмахивает, мол». По крайней мере я подставляться не хочу. Не выйду – и все тут.

– Лютик.

– Ты меня не заставишь, хотя бы и предлагала в награду половину своей постели.

– Лютик.

– Ну, что? – фыркнул поэт раздраженно.

– Не хочу тебя заставлять. Я выйду.

Эллен встала, прежде чем трубадур успел хоть как-то прокомментировать ее декларацию. Она подняла лютню и направилась к помосту. Некоторое время смотрела на людей, а потом запела.

Неужели Ша, которая в белом платье казалась еще бледнее, чем обычно, плакала, сжимая пальцы на брачном кольце? Или ей лишь казалось, что где-то в углу появился скрытый в тени стражник, а у его ног сел вслушивающийся в мелодию пес?

Голос Эллен взлетал и опадал, грудь дрожала от звуков, а тонкие пальцы легонько перебирали струны. Она пела о двоих людях и их безответных чувствах. О том, как они искали блага в ожидаемых страданиях. О том, что видели и понимали больше, чем кто-либо другой. Она пела о них и об их избранницах.

О том, как непросто порой решиться на хоть немного жертвенности.

Когда баллада шла к финалу, вдруг дверь зала отворилась со стуком, и незаконченная нота повисла в воздухе.

– Кракен! Король, кракен уничтожил все суда! Вся флотилия пропала!

Владыка вскочил, опрокидывая стул.

– Как это? Как это?! – заорал, обводя яростным взглядом зал. Толпа задрожала, послышались нервные шепотки. Вдруг взгляд короля остановился на испуганной Ша. Матен, словно разъяренный бык, бросился в ее сторону.

– Ты обманула нас, ведьма! Солгала, чтобы дорваться до власти! Мерзавка! – король дергал за платье принцессы. Девушка только качала головой, а из глаз ее капали слезы. Матен поднял обезумевший взгляд. – Взять ее! Взять ее и бросить в глубочайшие подземелья!

– Отец… – неуверенно начал Этайн.

– Молчать! Стража, взять ее!

Эллен встала и, незамеченная в поднявшемся хаосе, спокойно приблизилась к трону.

– Нет, – сказала.

– Что-что? – рявкнул король.

Лютик, предчувствуя проблемы, мгновенно оказался рядом с поэтессой.

– Тебе жить надоело? – прошептал, хватая ее за локоть и пытаясь оттянуть. – Ты ведь приказывала мне молчать и сидеть, попивая вино. Эллен, что ты делаешь?

– То, что необходимо, – ответила она громко.

– Ах, так? – король схватился за толстые бока. – Прошу, места в камере наверняка хватит для вас всех. Прочь с глаз моих, виршеплеты!

Нигде не было видно пса и его опекуна. Стражники в красных туниках колебались, но потом подхватили все еще плачущую Ша, а потом Эллен и вырывающегося Лютика.

– Прошу прощения, но я не имею с этим ничего общего! Эй, эй, не так сильно! Господа! Отпусти-и-ите меня-а-а! – голос Лютика достиг высоких тонов, когда стражники подняли его в воздух. Гости принялись расходиться, свадьба закончилась, и даже самым непрошеным из них было неловко развлекаться без невесты.

Этайн долго смотрел в молчании на Ша, пока жена его не исчезла с глаз.

– Прекрасно, Эллен, просто прекрасно. Я рад, что все пошло так, чтобы я мог исследовать подземелья Цидариса. Тут вроде бы держат все эти прекрасные вина. Ты какие-то видишь? Нет? А знаешь, почему? Я тебе скажу! Ты не видишь их, потому что мы сидим, запертые в камере! Зараза, да весь мой гонорар пропал, а я даже не наелся, потому что ты решила заступиться за какую-то там морскую принцессу, разрушив королевскую свадьбу. Просто превосходно! Что меня подбило к тебе подойти? Ох! – Лютик сорвал с головы шляпу и в сердцах бросил ее на пол. Перо перекривилось, печально повиснув под углом.

Эллен сидела под стеной, все еще в синем парчовом платье. Подняла шляпу, отряхнула ее и попыталась выровнять перо.

– Прости, Лютик. Меня немного понесло. Не хотела тебя в это впутывать.

Поэт втянул в грудь воздух и выдохнул, выпуская всю свою злость. Упал на пол рядом с Эллен.

– И что теперь?

– Я слышала, как стражники говорили, что Ша утром вывезут в море и отдадут кракену.

Глаза Лютика сделались размером с блюдца.

– То есть утопят?

– Так оно выглядит.

Лютик взял шляпу и посмотрел на сломанное перо.

– Он, полагаю, совсем сдурел. Я знал, что он хам и простак, но чтобы – убийца? Причем, собственную невестку…

Эллен громко вздохнула и провела пальцами по светлым волосам.

– Спокойно. Нас наверняка тоже заберут, чтобы мы написали какую-то красивую балладу о морской ведьме и благородном короле Матене.

– Я этой горе сала выдавлю из себя хоть слово только через свой труп!