Юлия Диппель - Тихий омут [litres]

Райан опасно зарычал. Он бы с радостью тут же набросился на Танатоса и выбил бы всю заносчивость с его лица. Но он совладал с собой и вместо этого дал мне знак, что Люциан прислал ему положительный ответ. Теперь улыбнулась уже я.

– Посмотрим, – пробормотала я и прикоснулась к печати Люциана. Воздух загудел. Прохладный металл растаял под моими пальцами. В камере вырастал пучок черного света, пока на лице Танатоса отразился еле различимый проблеск ужаса.

В следующий момент Люциан стоял рядом со мной. Высокий, суровый, дерзкий. Своим присутствием он полностью заполнил все помещение.

– Вот мы и снова встретились, Танатос.

Его тон на короткий миг вынудил меня взглянуть на него глазами моего отца, и я ощутила страх, который должен был охватывать заключенного при виде такого явственного хладнокровия.

Голос у меня в голове был полной противоположностью: теплым, хоть и с ласковым упреком.

«Это и был твой план, малышка?» – вздохнул Люциан.

Я тоже вздохнула.

«Это хороший план. Танатосу точно известно, где удерживают Лиззи, – оправдывалась я. – Но я, видимо… недостаточно устрашающая».

Отец злобно наблюдал за нами.

– Ну и? Даже не поцелуешь свою постельную игрушку? – издевался он. – Ты разочаровываешь меня, Люциан. Или страсть уже прошла?

Губы Люциана сжались в тонкую линию.

«Я бы хотел, чтобы ты вышла, Ари», – на полном серьезе сказал он. Он выдвинул второй стул и спокойно на него уселся. При этом он ни на секунду не спускал глаз с моего отца.

«Я хочу остаться», – попросила я. Я не нежный цветочек, который нужно оберегать.

«Ари! Пожалуйста, найди свою вторую печать и вытащи меня отсюда через час».

Испытывая смешанные чувства, я закусила нижнюю губу. Люциан рассчитывал, что я вызволю его из этой заколдованной тюрьмы. И играл на моем чувстве вины, чтобы выпроводить меня отсюда. Что бы он ни собирался делать с моим отцом, он не хотел, чтобы я на это смотрела.

– Райан! Отведи Ари домой!

Охотник не то чтобы очень обрадовался. Он боролся с самим собой и в итоге, видно, посчитал, что Люциан прав. Мягко, но настойчиво он развернул меня к двери. Танатос хохотнул.

– Что, великий Ромео боится показать своей Джульетте, в какое существо она в действительности влюбилась?

Ладно, это задушило любой протест на корню. Порадоваться ссоре между нами я своему отцу не позволю.

– Приятно повеселиться вам обоим, – пожелала я и кинула на Танатоса мрачный прощальный взгляд.

– Ты об этом пожалеешь, дочка. Раньше, чем ты думаешь. – Он зло улыбнулся мне напоследок. – И не говори потом, что я тебя не предупреждал.

Преследуемая ползущими вслед за мной сомнениями, через кухню и столовую я вышла в наступающую ночь. Отвечать на вопрошающие взгляды Элиаса я предоставила Райану. Охотник лишь многострадально дернул плечами.

На улице меня так же встретила стена воды. Я не стала дожидаться, пока Элиас опять предложит мне свой волшебный зонтик, поэтому просто ступила в дождь. Кроме того, это было что-то вроде моего маленького бунта против их вечной защиты, и это помогало. Чуть-чуть.

Никто не открывал рта, пока во дворе с фонтанами на меня не обрушился аромат огня и снега, от которого у меня перехватило дыхание. Долго искать его источник мне не пришлось. Темная фигура Тристана стояла посреди двора, будто бы в ожидании меня. Элиас задвинул меня себе за спину. В тот же миг из ниоткуда взялись минимум десять гвардейцев – на внешней стене, у проходов и на стенах соседних зданий. Тристан даже не пошевелился. Струи дождя стекали у него по лицу. Взгляд его грустных серых глаз буквально проникал в меня.

– Потрясающая наглость – появляться прямо тут, – резко сказал Элиас. Он вытащил кинжал, который я никогда еще у него не замечала. Слегка изогнутый и немного длиннее, чем ациам. Все гвардейцы как один повторили жест командира. Даже сейчас Тристан не выглядел ни капли обеспокоенным.

– Ты должна остановить Люциана, – грубо пригрозил он мне.

Я безрадостно засмеялась. Без понятия, откуда Тристан вновь так быстро всё разузнал, но я бы и не подумала ему помогать. Или верить. Или слушать его.

– Отпусти Лиззи, и, может быть, я передумаю.

– Ари, ты не понимаешь, сейчас речь идет не о…

Жгучая боль резанула мне по пальцам. Я слышала хруст и треск, пока ломалась каждая косточка на моей правой руке. Ахнув, я ухватила себя за запястье, но боль не хотела отступать. Напротив. Она усиливалась, словно осколки костей ожили и сами по себе вонзились мне в мясо. Я была больше не способна связно мыслить. Только кричать.

– Ари, что случилось?

Шагнув вперед, передо мной вырос Райан. Его тревожный взгляд беспомощно скользнул с моего лица на руку, на тело. Но он не знал, что происходило. А как иначе, если я сама этого не знала. Краем уха до меня донесся звук рукопашной схватки и голос Элиаса.

– Даже не думай! – Сразу после этого брат Люциана появился в поле моего зрения.

– Что с ней?

– Пустите меня к ней! Я могу помочь! – орал Тристан сквозь пелену дождя.

– Мечтай дальше! – буркнул Райан.

Потом боль начала взрываться у меня в животе. Я упала на колени, меня вырвало. Затем на очереди было лицо. Скулы, челюсть, нос ломались и оглушали меня. Я выплевывала кровь.

Внезапно Райана и Элиаса отбросило назад. Меня накрыло мягким голубым свечением. Холодные руки нежно приподняли мою голову, пока я не уперлась взглядом в напуганное лицо Тристана.

– И почему ты никогда меня не слушаешь, – шептал он, с сочувствием качая головой. Его пальцы пробежались по моему затылку, ощупали шею.

– Ари, где твой амулет?

В ту же секунду голубое сияние лопнуло, и на Тристана с грозным рыком набросился Райан. Его крик слился с моим, когда кто-то наступил на мою раздробленную руку. Кто-то, кого тут вообще не было.

– Проклятье, вызовите Люциана!

Тристан, не задумываясь, ударил Райана и затем начал обороняться от подоспевших гвардейцев.

– Ари, я могу тебя поднять? – Элиас не смел ко мне прикоснуться. Мне в бедро вонзился клинок. Я задохнулась и прижала здоровую руку к ране. Клинка в ней не было. На лице Элиаса отобразился ужас, когда он увидел, что между моих пальцев вытекала кровь. До меня долетела ударная волна. Гвардейцы попадали, а на нас с горящими в глазах ведьминскими ободками наступал Тристан. Элиас вскочил.

– Призови своего брата! – требовал Тристан.

Я почувствовала, как что-то сдавило глотку. Зрение затуманилось. Нарастающий шум в ушах накладывался на звуки ударов, звон лезвий и крики мужчин. Когда я снова смогла глотнуть воздуха, то увидела, что черный ациам Тристана покоился на горле Элиаса.

– Нет! – панически просипела я. Он не мог умереть. А тем более от черного ациама. Люциан этого не переживет.