Пол Стюарт - Сокровище змеелова [litres]

– Мика, – шептал он взволнованным голосом. – Мика, вставай.

Мика распахнул глаза и вскочил на ноги так резко, что у него закружилась голова.

– Что? Что такое?

– Вон там, – тихо сказал Илай.

Он чуть нагнулся, одной рукой обнял Мику за плечи, а другой указал в сторону неровного, будто растрескавшегося плато примерно в ста метрах от них. Мика потёр глаза, прищурился и увидел, как размытые очертания угловатых валунов пришли в движение. Илай выпрямился.

– Серозмеи, – прошептал он. – Целая стая.

Мика поднёс к глазу подзорную трубу. Кружок увеличительного стекла внезапно наполнился жизнью.

Мика увидел десятка два серозмеев, огромных и неуклюжих; их серые тела в лучах рассвета окаймляла чёрная тень. Они как будто паслись, разгребали снежный покров, грациозно опускали шеи и поедали то, что находили под ним. Они были медлительны и спокойны, но в то же время очень осторожны: пока остальные насыщались, по меньшей мере двое змеев постоянно обозревали окрестности.

Мика узнал этих змеев – он уже видел одного такого раньше, ещё на равнинах. В ту роковую ночь по главной площади водили такого же змея, но жалкого, больного и умирающего. Каким странным и необычным тогда показался Мике этот болезненный серозмей. Наверно, какой-то отчаянный змеелов привёл его в долину ещё змеёнышем: тот стал его сокровищем. Короткая жизнь и долгая мучительная смерть были уготованы этому созданию, которое кололи в бок и мучили на потеху публике.

Мика рассматривал медленно бродящую по плато стаю, и его взгляд задержался на неуклюжем змеёныше, который отстал от остальных. Он был худенький и пугливый, с поднятыми крыльями и головой, казавшейся слишком тяжёлой для его тощей шеи; когда он заметил, что остальные ушли, то вприпрыжку помчался догонять их на своих длинных ножках. Серозмей, которого видел тогда Мика, наверно, тоже был когда-то таким же – малышом, свободно бродившим по пустоши. Змеёныш догнал высокую самку, и они с нежностью потёрлись друг о друга носами.

Вдруг раздался пронзительный визг, и все змеи, как один, подняли головы. В следующую секунду вся стая бросилась врассыпную. Некоторые пытались взлететь, хлопая крыльями и перебирая лапами; те, кому это удавалось, низко скользили над розоватыми камнями.

Мика опустил подзорную трубу. Он сразу же увидел причину их паники: огромный змей с гладкой зелёной чешуёй сложил за спиной свои широкие волнистые крылья насыщенного малинового цвета и пикировал на разбегающуюся стаю.

Змеёныш бежал изо всех сил, спотыкался и подпрыгивал, тщетно пытаясь расправить свои крошечные крылья. Самка отстала от стаи: она подбадривала детёныша, щёлкала и рычала на хищника, кружившего над головой, и заставила того отступить и снова взвиться в небо.

Но он тут же возобновил свою атаку: лапы его были напряжены, хвост вытянулся, как копьё, жёлтое пламя с рёвом вырывалось из раскрытой пасти. Он отбросил самку, и она кубарем полетела в сторону. Хищник вонзил когти змеёнышу в спину, качнулся в воздухе, выпрямился и взметнулся ввысь, мощно взмахивая широкими крыльями. Крошечное существо в его лапах извивалось, но через мгновение повисло без движения.

– Мика, быстрее! – закричал Илай и схватил его за руку.

Мика обернулся и увидел, что стая серозмеев несётся прямо на них. Хлопали крылья, огромные серые тела бились о землю, а мощные лапы взбивали снег и грунт.

– Мика, сюда! Прыгай! – кричал Илай.

– Но мой рюкзак…

– Брось его!

Илай нырнул в узкую щель между двумя каменными плитами; Мика последовал за ним и успел пригнуться, прежде чем первый из серозмеев промчался у него над головой. Мика выгнул шею и посмотрел наверх: перепуганные существа одно за другим с пронзительными криками скользили над щелью, где прятались они с Илаем.

Они вылезли из укрытия, когда над ними пробежала вся стая, и продолжали смотреть, как змеи скрываются из вида в брызгах подмёрзшего снега. Хищник исчез вместе с несчастным змеёнышем. Мика направился к своему рюкзаку: его отбросили и растоптали десятки лап. Фляга раскололась, но сам рюкзак уцелел.

– Страшные хищники эти краснокрылы, – сказал Илай.

Мика кивнул, взваливая на плечи рюкзак.

– Уж лучше недолгая жизнь, но на свободе, – сказал он, вспоминая серозмея на городской площади. – Чем долгая жизнь, полная страданий.

Илай посмотрел на мальчика и медленно кивнул.

– Вот я и говорю, Мика: наблюдая за змеями, можно многому научиться.

Наступил вечер; солнце скрывалось за синевато-серыми облаками. Мика и Илай поднялись на второй гребень невысоких холмов. На другой стороне поверхность уходила резко вниз, затем снова поднималась склоном волнистых террас. Ветер дул в их сторону, и Мика поморщился от удушливого запаха крови и падали.

Он взглянул на Илая, но скалолаз, казалось, не замечал этой вони. Он смотрел вдаль, на сотни чёрных силуэтов, круживших в ледяном воздухе зимнего неба.

– Что-то здесь не так, парень, – сказал он, потирая щетину ладонью и изучая полчища змеев-падальщиков. – Совсем не так.

Мясницкий кар замер в пугающей тишине. Высоко над ним пронзительные вопли круживших в воздухе змеев-падальщиков растворялись в снежных вихрях; серное дыхание змеев тяжёлой завесой клубилось над защищённой горами чашей озера. Массивные каменные плиты, служившие дверями в укреплённые курганы у кромки воды, стояли приоткрытыми, и за ними темнели невысокие жилища, выгоревшие и почерневшие от сажи.

Чуть поодаль лежало тело худого седовласого мужчины; в одной руке он сжимал разделочный нож, в другой – надрезанный змеиный желудок. Смерть застала его врасплох: на его лице застыла странная смесь страха и огорчения. Кожаный плащ был забрызган его собственной кровью на груди и плече – там, где его пронзило родокопьё.

Рядом лежал его товарищ, уронив голову в резную миску, полную блестящих змеиных почек. Его плотный фартук был весь забрызган кровью. Угол, под которым была продырявлена его шея, свидетельствовал о том, что родокопьё пронзило обоих мясников одним ударом.

Подле каменных курганов лежало ещё четыре трупа: мясники, похоже, хотели спрятаться в своих жилищах, но превратились в обугленные фигуры, раскинувшиеся теперь в неестественных позах.

На обгоревшем пороге первого кургана растянулось тело высокого мужчины со спутанными рыжими волосами; в руках он сжимал обугленный арбалет: курок был спущен, стрела была готова пронзить цель. Женщина с густыми серыми косами, одетая в плотную юбку и тяжёлые ботинки, повисла на каменной плите, загораживавшей вход в курган; она пыталась задвинуть её, когда острые когти распороли ей живот.