Пол Стюарт - Сокровище змеелова [litres]

– Но вы же не будете возражать, если я взгляну одним глазком?

– Ещё один шаг, и я пристрелю тебя, перегревшийся ты бродяга…

Мужчина поднял руки.

– Зачем же угрожать старику Икабоду? – он смотрел ей прямо в глаза. – Тем более арбалет у вас даже не заряжен…

Рука Икабода скользнула под складки его потрёпанной рубашки; Лея вздрогнула и отступила назад, всё ещё сжимая совершенно бесполезный арбалет. Однако, когда он вытащил руку, в ней оказалась всего лишь небольшая фляга с ликёром.

– Не желаете ли глоточек, пока мы обсуждаем этот вопрос? – Икабод приближался к ней с улыбкой, демонстрируя щели между зубами.

Лея морщилась от кисловатого запаха его немытого тела и сальных волос.

– Лучший зелёный ликёр во всей пустоши, – говорил пророк, ухмыляясь. – Мягкий, как душекожа…

Вдруг раздался свистящий звук, за которым последовал лязг железа. Флягу в руке пророка разорвало. Лея бросилась к змеиной шкуре, на бегу раскидывая аккуратно разложенное снаряжение. Она обернулась, в одной руке сжимая змеиный клык, в другой – зазубренный гарпун; однако каменного пророка и след простыл.

– Я попал в него? – спросил Соломон, появившийся в лагере несколько мгновений спустя.

Он улыбался; его ровные зубы белели на фоне иссиня-чёрной щетины в пол-лица. В одной руке он держал мини-арбалет, в другой – связку мясистых туш мандрозмеев; их полосатые тела обмякли, а крылья безвольно болтались в воздухе.

– Нет, – мрачно ответила Лея, отложив оружие в сторону. – Только нанёс смертельную рану его фляге с ликёром, – она пнула носком ботинка обломки жестяной фляги.

– Кто это был?

– Думаю, просто сумасшедший проповедник, – ответила она, сузив глаза, и отбросила назад волосы, упавшие на лицо. – Почему тебя так долго не было?

Соломон пожал плечами и потряс связкой мандрозмеев.

– Пришлось попотеть, чтобы добраться до них. Ради меткого выстрела я вскарабкался почти до середины вон того утёса.

Склоны багровых скал населяли целые колонии мандрозмеев. Небольшие существа с шипами на спине и голубыми крыльями без конца кричали, хлопали и плевались огнём в неглубоких пещерах и на выступах в скале. Это было неплохое место для лагеря; но Лея и Соломон остановились там не ради охоты.

Соломон отыскал среди разбросанного по камням снаряжения свой шкуродёр и принялся разделывать туши мандрозмеев. Лея тем временем отвязала мешок, осторожно открыла его и, как только змеёныш высунул голову, надела на него ошейник.

Белозмей заметно подрос: он быстро осматривал всё вокруг такими умными жёлтыми глазами, что Лее стало не по себе. Мешок вскоре станет ему мал, да и удержать его на привязи будет всё сложнее. Хуже того, скоро змеёныш сам это поймёт.

Соломон бросал Лее куски свежего мяса мандрозмеев, и она кормила змеёныша, стараясь не дать ему укусить себя за палец острыми зубами-иглами. Он жадно ел, но время от времени останавливался и косился на Лею жёлтым глазом, изучая её.

– Мы не можем больше ждать, Сол, – сказала она, накормив змеёныша и с трудом заталкивая его обратно в мешок; для этого ей пришлось прибегнуть к помощи ошейника-удавки и каменного стержня.

Соломон, склонившись над костром, осторожно подливал в пламя остатки жидкости для розжига, будто уговаривая его не гаснуть. Тучи сгущались, и теперь плато обдувал суровый ветер середины зимы.

– Я понимаю, – сказал он, бросая кусочки нарезанного мяса в котёл. – Похоже, Иессей отвлёкся там, в каре, на какие-то свои делишки. А ведь источник нашего богатства вернувшихся – он здесь. Но ты знаешь Иессея. Никогда не прислушается к голосу разума.

Соломон взглянул на мешок, который больше не извивался от волнения, а просто приподнимался и спокойно оседал.

– Плохо, что из-за раны Бет мы потеряли Исава с его силой, – Лея с сожалением покачала головой; она собирала их с Соломоном рюкзаки, пока желтовато-серое небо не выполнило своего обещания и не разразилось снегом. – Она всё равно умрёт, ведь раны, нанесённые змееродом, может вылечить только змеерод. В зимнем убежище мы встретимся только с одним из них. Ты и сам это знаешь.

Соломон кивнул, помешивая содержимое котелка.

– А теперь Иессей тоже пропал, и я боюсь, что мы с тобой и вовсе останемся одни. Мне страшно, Сол. – Кончик её носа дрогнул. – Как подумаю, куда мы держим путь…

– Я понимаю, – повторил Соломон и потёр ладонью щетину.

Он потянул за шнурок, висевший у него на шее, вытащил из-под туники маленький кожаный мешочек и развязал его. Высыпав содержимое мешочка себе на ладонь, он протянул её Лее.

– Три опала, один сапфир и этот полудрагоценный чёрный камень, – говорил он, пока Лея разглядывала тусклые камни у него на ладони. – Вот и всё, чем мы пятеро разжились за долгие годы мучений и трудов. А ведь, сдаётся мне, мы – одни из самых отчаянных змееловов в высоких землях.

Соломон встряхнул драгоценные камни на ладони, пересыпал их обратно в мешочек и спрятал в складках своего пальто. Затем поднял голову, и на его бритом затылке заиграли отблески пламени.

– Но теперь нам представилась возможность обменять этого белозмея на такие сокровища, каких мы не видывали. – Он поднял руку и сжал её в кулак. – Ты только подумай, Лея: мы купим поместье там, на равнине, как всегда мечтали, а Исаву и Иессею – по ферме, как уговорились. Вот оно, сокровище змееловов, почти у нас в руках. И даже если за ним придётся отправиться вдвоём в пещеры кельдов, оно того стоит.

Глаза Соломона сияли, и Лея с улыбкой прильнула к нему. Она положила руку на его сжатый кулак.

– Богатства вернувшихся, – сказала она и поцеловала его.

Фракия щурилась, пытаясь защитить глаза от мелких острых снежинок, летевших в лицо. Они с Асилем парили в небе. Снежинки отскакивали от душекожи, обжигали ей щёки и руки, кололи глаза.

Мощные крылья белозмея хлопали, и с каждым движением Фракия ощущала ритмичную пульсацию его мышц. Длинная дуга шеи Асиля вытягивалась перед ней, а позади, повторяя движение потоков ледяного ветра, раскачивался хвост.

Держась онемевшими пальцами за плечо Асиля, Фракия наклонилась, чтобы разглядеть размытый полосатый пейзаж внизу. Под ними тянулась унылая, лишённая растительности местность с крутыми утёсами и торчащими скалами; целые поля валунов у их подножий были испещрены глубокими опасными расщелинами, которые прятались между огромными неровными плитами. Для путника это была суровая тропа; но с высоты, со спины Асиля она стремительно проносилась мимо, как воды быстрой реки.

Фракия выпрямилась и слизнула прилипшие к губам снежинки. Холодные, чистые, на вкус они были как само небо.