Александр Шапочкин - Рыцарь-Инженер 2

Это сейчас, ему показали только первый пласт этой государственной игры, и он уже взбрыкнул, поссорившись с д’Монсерю и попытавшись отменить помолвку. Впрочем, Дюрер не сомневался, что когда всё произойдёт, и у него появятся племянники, Матушка найдёт для брата нужные слова и побудительные мотивы. Главное — что бы это случилось побыстрее!

К сожалению, именно из-за упрямства Эстока, такой вопрос государственной важности, как предстоящая свадьба Дюрера со своей невестой, постоянно откладывался. Матушка, прекрасно зная характер д’Вердри, просто опасалась, что тот банально оскорбится, когда она прикажет ему отправится в опочивальню невестки и можно сказать — изнасиловать её. И делать это до тех пор, покуда она не родит здорового сына.

Ведь по сути — так оно и будет. Будущая Императрица, не должна знать о том, кто настоящий отец её ребёнка, а потому сразу же после первой, безрезультатной брачной ночи, супругу Дюрера вечерами будут опаивать особым настоем, дабы она просто валялась в кровати, словно бревно, и не мешала выполнять дела государственной важности.

«Вот примерно, как эта девица… — подумал Первый Принц, отваливаясь от миловидной дочки графа. — Хорошо ещё-то моей суженной только четырнадцать и порядки в её стране таковы, что не приходится волноваться о том, что она будет развлекаться со своими гвардейцами».

Ухмыльнувшись, он вспомнил принцессу Акву, ставшую рабыней у его брата и почти туже почувствовал вновь появившуюся мужскую «необходимость», а потому вновь взгромоздился на так лежавшую, тяжело дыша и расставив ноги младшую Шпульке, хотя сейчас, предпочёл бы безродную служаночку, погорячее и поопытнее.

Проснулся Дюрер, рывком выйдя из сна в котором он скакал на своём коне, у которого вместо головы почему то был стационарный «пароплюй», во главе рыцарского клина в последней смертоносной атаке на полчища жутковатых розовых пони с крылышками и голубых единороджков, нашествие которых буквально захлестнуло всю Империю. Он не сразу понял, что его разбудило, но всё нарастающее ощущение опасности, заставило его замереть в ожидании.

Звук повторился. Как будто кто-то скребся в окно, а затем падающий лунный свет на мгновение заслонил чей-то крылатый силуэт с маленькими рожками и остроконечными ушами на голове. Чей? Глупый вопрос — это был демон и сомнений, в этом не могло быть никаких.

Медленно вытянув из-под подушки пистоль «Эллора», который всегда носил с собой и никогда не расставался, Дюрер, как был голышом, выскользнул из-под одеяла и прижался спиною к стене.

Рука, медленно потянулась к эфесу лёгкого меча, предусмотрительно повешенного им крючок для ночного колпака, вделанный в стену возле спинки кровати.

Вообще — у дверей его спальни, должны были стоять его гвардейцы, которые непременно ворвутся в комнату, стоит ему только поднять тревогу. Он непременно так бы и поступил, бы при других условиях… однако конкретно сейчас — шуметь было поздно, да к тому же смертельно опасно.

Во-первых, демон, да к тому же крылатый, уже находился в нескольких метрах от него, а это — элита. Справиться с которой один на один, могли разве что паладины религии «Двух Богинь», да кавалергарды д’Вергри, которые были по сути теми же самыми святыми воинами церкви Эллидии, только обвешанными с ног до головы ещё и смертоносными штуковинами, придуманными его братом.

Для всех, в том числе и для самого Второго Принца так и осталось загадкой, почему два года назад, один из малоизвестных воинствующих религиозных орденов поклоняющийся Богине Победы, покинул свой уединённый монастырь в южных горах и пройдя пол Империи, остановился в родовом фэоде д’Вергри присягнув всем своим составом, от Магистра до последнего служки на верность, даже не Второму Не-наследному Принцу Империи, а юному маркизу.

Вроде как все они, даже бодрствующие в тот момент, видели один и тот же сон, в котором их повелительница велела им оставить эти земли и смиренно проситься под руку Эстока. Что они собственно и сделали, хотя как признавался брат, видя, как разворачивается на поле перед особняком самое настоящее, пусть и маленькое войско — он велел расчехлять пароплюи, а драгунам готовиться к неминуемому бою.

Так что Дюрер не сомневался, что ворвись гвардейцы сейчас в комнату, крылатый демон положит и его и его людей… А во-вторых если сейчас он пытается таиться, а от того уязвим, то почуяв опасность может просто выжечь эту комнату каким-нибудь объёмным заклианнием заклинанием.

Медленно сгибая ноги в коленях, Принц, аккуратно сполз по стене на пол, а затем и вовсе лёг, после чего, сжимая в одной руке пистоль, и помогая себе второй, стараясь не задеть телом ночной горшок, заполз под кровать, подтягивая за собой шпагу.

Какого-бы то ни было урона для своей части в подобном поступке, он сейчас не видел. Куда хуже было бы, просто голым принять смерть от руки убийцы. Его брат всегда говорил: «Знаешь, что не можешь справиться с противником? Не геройствуй! Спрячься, выжди и нанеси удар в спину! Если ты на войне — то это не «подлость», а успешный стратегический маневр!»

Вот Дюрер и помнил, что он на войне. Да и не собирался он дрожать от страха и отлёживаться!

Что-то тихо прошуршало и с лёгким, едва слышимым щелчком, открылась оконная щеколда. Демон почти бесшумно оказался в комнате, и Первый Принц услышал, как его ноги тихо опустились на лакированный паркет.

Из под свисающей бахромы оторочки простыни, он увидел сапоги на высоком каблуке, которые постояв несколько секунд в неподвижности, приблизились к кровати. Измученная его похотью дочь графа Шпульке, тихо застонав, перевернулась на другой бок и кровать тихо заскрипела. Не желая рисковать ни в чём не повинной девушкой, пусть даже в постели она была сущим бревном, Дюрер, дожидаясь того что сделает Демон, атаковал, толчком, выкинув себя из своего укрытия пусть с неудобного положения, вонзив шпагу между ног демона.

Почти сразу же Принц активировал заранее заготовленное заклинание и быстро прокрутившись, магемы стихии ветра отбросили за верещавшего от боли убийцу в сторону, разрывая своими лезвиями кожу, плоть и сухожилья.

С грохотом опрокинулся шкаф.

Проснувшись, дико завизжала девица, сам же Дюрер, выбравшись, наконец из под кровати, разрядил пистолет в голову всё ещё шевелящегося и стонущего демона, оказавшегося довольно миловидной женщиной с белыми волосами изящными крыльями летучей мыши, а затем ещё раз приложил уже труп заклинанием «Воздушного пресса», самым мощным из всех на которые только бы способен.

— Заткнись дура! — рявкнул он на всё ещё голосящую девицу.

Очень странным было то, что на шум не ворвались его гвардейцы, а потому, предположив самое худшее, Принц быстро обежал кровать и схватив тяжёлый стул, изо всех сил метнул его во всё ещё закрытое окно.