Jeniak - Хранитель (СИ)

Где там был мой хранитель? Как правильно его позвать? Что-то мне говорит, что обычное «гули-гули» коршуну мало понравится, тем более если он разумный.

Наложив на себя заклинания «Духовное Око» я осмотрелся. Искомый дух оказался рядом. Небольшое молодое создание сидело на парапете над моей головой и с любопытством наблюдало за копошащемся котёнком.

— Привет. Я Саша, будем знакомы. — Коршун курлыкнул, отвлёкшись от комка шерсти. Расценив это, как ответ, я продолжил. — Как насчёт получить тело?

Пусть своё отношения дух никак явно не выразил, но мне удалось чётко определить радость и надежду, что ли, исходящую от него. Вспорхнув мощным толчком с перекрытия, он описал круг и спикировал на пол, к моим ногам. Приземлившись, рядом с котёнком, птица стукнула его по голове клювом. Не сильно, скорее покровительственно, как отец даёт подзатыльник нерадивому сынишке, наставляя его в жизни. Установив таким образом свои права перед притихшим Искрой, коршун извернул шею, приглашающе глядя одним глазом на меня.

— Готовы? — Не уверен, что получится, и немного страшно, но чуйка, которой шаманам настоятельно рекомендуется верить вопит: «ДАВАЙ, да начнётся мистерия». — Даже если нет, я начинаю.

Сесть в удобную позу, немного абстрагироваться от мира, что в лёгком неадеквате оказалось сделать весьма просто, и:

— Баст, Небетхет и прочие видимые и невидимые. Дети Луны и Солнца. Порождения Яви, Нави и Прави, станьте свидетелями деянию сему. Две части станут целым, и тело станет единым. — Активирую объединение, после чего дух расплылся тонким контуром и слился с телом котёнка.

В мире реальности ничего не изменилось, но вот в духовном у Искры отросли серебристо-призрачные крылья, а голова изменилась, приобретя перья и клюв. Тело мало изменилось, оставшись всё также чёрным кошачьим, хвост, впрочем, тоже, зато передние лапки приобрели хищные, птичьи когти.

Мне даже страшно представить, когда Искра подрастёт, как и что он станет драть, затачивая свои серпы.

Лежащее на пузике существо больше всего напоминало птенца грифона. Но изменения не закончились. Миг, другой, и в реальности, вместо котёнка на полу оказался птенец. Ещё мгновения и его место занял крылатый котёнок.

Изменение замерло в равновесии, когда спящий котёнок слился с духовной формой. В одном и том же месте был чёрный котёнок, маленький коршун и грифон. Все были черными с белым пятнышком на кончике хвоста.

Когда всё завершилось перед глазами выскочило сообщение:

Вы выполнили задание «Слуга двух господ».

Описание: Вы оказались под благословением двух Высших Духов. Вы сумели объединить волю двух Высших Духов.

Награда: Вы получили Стража Возмездия.

— Эй, а где мои благословения? — Грустно с иронией воздел кулаки в воздух я.

Волна силы с небес ударила в ответ на моё воззвание, прижимая слабое тело к полу. Не злая и не агрессивная, она прибила меня, как до этого удар клювом коршуна прижал неразумного Искру.

— Да понял я, понял. — Подымаясь с колен, бормочу в ответ. — Спасибо, что не размазали хоть.

Видение духов спало, оставляя после себя только размытую картинку призрачного мира. Покряхтывая, как старик, подобрал животинку и спустился в свою каморку. Хотелось есть и спать, а потом в обратном порядке.

Отказать себе я не нашёл ни причин, ни смысла, так что, покормив котёнка, выставил будильник на одиннадцать, раскинул вещей по полу и улёгся на импровизированную кровать.

Только коснувшись спиной ровной поверхности, я выключился. Словно после щелчка, сознание рывком нырнуло в сон. Но, покоя не было и в мире грёз.

Мне снилось, что я ребёнок, точнее черноволосый малыш. Я жил в семье с матерью, отцом и двумя старшими братьями. Детство было счастливое. Много пространства, простые глинобитные дома странной архитектуры, небольшой пруд, тучные стада и богатые урожаи, что ещё надо мальчику от жизни?

Но всё это закончилось, когда в село пришёл неумирающий.

Тёмный мужчина в балахоне и с посохом прибыл вечером. Местные его в селение не пустили, прогнали, так что чужаку пришлось остаться за околицей. Что он творил, я не видел, только ночью спокойный сон парня прервался. По селу разнёсся вой, в след которому донёсся человеческий вопль отчаяния.

Родители, спасая детей, открыли люк в подполье. Три мальчугана, вместе со мной спустились в небольшой подвал. Было невыносимо страшно слышать звуки сражения, крики боли, и чувствовать нарастающий запах разложения.

Кошмар закончился только с восходом солнца. Когда с первыми лучами солнца прекратилось движение по половицам дома.

Из подземелья вылезли три, в одну ночь повзрослевших, парня. Каждый из них знал, что увидит. Сожженное селение, разбросанные тела знакомых и близких, и тошнотворный запах, разлагающейся на глазах плоти.

Чужестранец был некромантом, и селяне поступили неосмотрительно щедро, оставив ему жизнь и не убив при первой возможности. Ценой человеколюбия стала гибель всего хутора, кроме трёх подростков, на долю которых досталась великая честь и обязанность проводить в последний путь останки близких людей. Каждому павшему от руки проклятого мага, надлежало вогнать кол в сердце. Иначе, с заходом солнца, все мёртвые восстанут в виде нежити, и на месте вырезанного поселения появится рассадник скверны.

Во сне, я вогнал шестьдесят пять колов, прощаясь с прошлой жизнью. Старшим братьям пришлось брать на себя гораздо более тяжёлую ношу, но мы справились. Когда солнце стало клониться к закату три обессиленных ребёнка сидели у ворот околицы, не зная, как быть дальше.

Сколько сидели парни, мне не удалось понять, но из ночной тьмы к погосту, бывшему не так давно преуспевающей деревней, вышла пара нежданных гостей. Мужчина и женщина в свободных одеждах поздоровались с хозяевами, не нашедшими в себе сил даже на то чтобы встать, поприветствовать странствующих монахов.

Я, глазами сироты, рассматривал миловидную, но далеко не красивую женщину с вытатуированной алой улыбкой на губах, и мужчину с, изукрашенным в виде скалящегося черепа, лицом.

Родители некогда рассказывали о таком культе. Вроде как, так себя разукрашивали служители культа Вечной Улыбки. Женщины в нём символизировали Богиню жизни, Хранительницу Надежды, улыбку которой всегда наносили себе в виде татуировки. Мужчины же поклонялись Лорду Черепов, Стражу Смерти.

Парадоксально, что Госпожа Жизни, и Господин Смерти в веровании этих людей, считались мужем и женой и вместе ненавидели нежить во всех её проявлениях. Она считала, что нежить есть извращение жизни, а потому противна всему живому. Он, что место нежити в палатах Лорда, а потому, восставших надо упокоить в любом случае. Каждый из них берёг жизнь, одна, как самоцель, второй, как источник пополнения чертогов. Жрицы были прекрасными ценительницами и повитухами, Жрецы — палачами и охотниками на нежить и некромантов.