Медина Мирай - Один из них мертв [litres]

Девушка отошла от парня на несколько шагов назад, и он тут же обернулся. На глазах Найси сверкали слезы, брови были сведены от жалости к самой себе, а губы растянуты в добросердечной улыбке. В одной руке она держала пистолет, а в другой – телефон, который был готов принять от нее указание.

– … ликвидировать исполнителя задания.

Она молниеносно направила пистолет на Рейдена, собираясь выстрелить, и нажала на кнопку телефона. Прогремел выстрел.

Найси рухнула наземь, а пистолет со звоном упал рядом с ней. По полу разметались каштановые волосы. На глазах девушки все еще блестели слезы. Один из полицейских произнес:

– Мы предупреждали.

Послышались два удара, а затем едва различимый скрип медленно отходящей к стене двери. На пороге стояла Рика, неловко потирая руки и поправляя черное легкое платьице.

– Можно войти? – робко спросила она.

Ответ последовал не сразу. Рейден, лежавший на кровати, якобы увлеченно бросал дротики в картину, где главной мишенью служил мальчик на перепутье над пропастью. Пока что дротики попадали лишь в серые облака, в пропасть, в тоненький мостик, разделяющийся на две части. Рейдену же очень хотелось попасть именно в голову мальчика.

Плавные движения рук говорили о том, что он уже сумел совладать с чувствами и пережить горечь утраты близкого человека.

– Ты уже вошла, – наконец произнес он, не глядя на сестру. – Такое чувство, что мы с тобой в школе.

Рика опустила голову и, шурша платьем, прошла внутрь. Она села на бархатное массивное кресло в углу.

– Кстати, о школе, – начала она. – Я перевожусь.

– И куда же? – Подросток продолжил бросать дротики.

– В школу имени святой Мелани.

Рука Рейдена застыла в броске. Он наконец повернулся к сестре и окинул ее таким взглядом, словно она призналась, что является частью «ПН».

– Ты дурочка? – не скрывая негодования, спросил он. – С чего вдруг так решила?

– Я хочу в будущем стать учителем в этой школе, но сначала нужно узнать их программу. Потом я поступлю на педагогический в Лондоне. – Она заметила, как брат слушает ее, разинув рот, и уловила ход его мыслей. – Не переживай, я не собираюсь раскрывать свой элемент. У меня такого даже в мыслях нет.

– Вот и отлично. – Рейден откинулся на кровать. Рука автоматически потянулась к телефону, на котором высвечивалось сообщение трехдневной давности.

– Насчет Ангелы, – начала Рика. – Ты собираешься…

– Да, – твердо ответил он, вновь и вновь пробегая взглядом по тексту сообщения. – Я уже договорился со знакомым отца по поводу самолета, собрал все вещи. Я бы полетел за ним и раньше, но, как ты знаешь, возникли обстоятельства, которые нельзя было проигнорировать.

Рика вспомнила позавчерашние похороны подруги. Плач ее мамы, черные одеяния людей, банты на шляпах, темно-бордовые розы, черные перчатки, которые она отказалась надевать, когда бросала сырую землю в ее могилу.

Черное… Весь этот день был черным.

– Всю свою осознанную жизнь я носила лишь белые вещи. Я думала, что начну носить черное, как только повзрослею, но у меня даже в мыслях не было, что придется сделать это на похоронах друзей, – последняя фраза далась Рике с трудом, и она сжала губы, пустив слезу по бледной щеке. Она вытерла ладонью мокрую дорожку и сменила тему:

– Ты летишь в Сноудонию. Без знакомых, без точных данных об их расположении, а на все у тебя есть лишь месяц. Как ты будешь справляться один?

– Я буду не один. – Рейден сел на кровать и взглянул сестре прямо в глаза. – Со мной будет тот, кто точно знает, что они будут снимать частный дом.

– И кто же это?

– Логан – парень, с которым мне не особо приходилось общаться, но он меня круто выручил. Лайк проговорился ему об их планах на жилье. Теперь можно точно исключить отели.

– А он сам не полетит с тобой?

– Он сейчас в США у своих родителей. Потом, конечно же, приедет. Ему ведь поступать.

Рика выпрямилась, теперь уверенная в том, что брат заранее все продумал. Она уже представила, как он расхаживает по улицам, оглядывается, расспрашивает людей, живет один в доме, который для него купили родители. В нем он будет находиться на протяжении всего периода обучения в колледже.

– И все же ты будешь один.

– Мне все равно, Рика, – холодно ответил он. – Раньше у меня не было целей в жизни. Я просто жил, не зная, чего я хочу, что меня ждет. А теперь… – Парень схватил последний дротик и стал прицеливаться к «мишени».

– И какова же теперь твоя цель в жизни?

Рейден обратил полный ненависти взгляд на картину:

– Уничтожить «ПН».

«А также помочь Ангеле и спасти сестру Найси», – мысленно закончил он.

Дротик попал точно в цель – в затылок мальчика. Рейден довольно улыбнулся, словно представляя, что мальчик – это и есть его настоящая цель.

В этот момент Рика поняла: ее брат изменился и уже никогда не станет прежним.

«Отправитель: Найси

Время: 12:36

Наконец-то я скажу то, что так и не решилась сказать тебе в лицо.

Я сама выбрала такую жизнь, и подошел ее логичный конец. Жаль только, что я уже никогда не смогу пообщаться с тобой по-настоящему, без притворства. Так, как и должно быть. Я жалею, что не стала Ангеле другом, а потратила столько времени на жуткую ревность.

Я люблю тебя, как бы ты ни избегал меня, как бы ни хотел избавиться от меня. Я знаю, ты не виноват в том, что мне приходилось притворяться. Не виноват, что не смог разглядеть мою истинную сущность.

Я жалею о многом, и это многое мне уже никогда не исправить. Поэтому я хочу, чтобы ты прожил эту жизнь так, как считаешь нужным, а не так, как тебе велят. Хочу, чтобы ты был рядом с Ангелой. Он хороший, ты и сам это знаешь. Хочу, чтобы ты вспоминал обо мне только лучшее, если, конечно, для тебя такое было.

Наверное, я многого хочу, но постарайся следовать этим советам, они помогут тебе двигаться дальше.

Прощай, Рей.

P.S. И все-таки, мне можно так тебя называть?»

В каменном зале пахло цветами: розами, нарциссами, фиалками. Теми цветами, какие сюда давно не приносили. В последний раз, наверное, лет триста назад.

Большое зеркало, обрамленное бронзовой оправой с узорами диковинных для этого места цветов, отражало темноволосую девушку с необычайно белой кожей. Румянец на щеках свидетельствовал о том, что она не замерзла, это ее природный цвет лица. Прикрыв длинные ресницы, она расчесывала свои черные как смоль пышные волосы, кончики которых слегка завивались внутрь. Черное с серым отливом платье облегало ее тело, кроме плеч. Она отложила в сторону расческу, когда услышала приближающиеся к залу шаги.

– Сестренка! – позвал ее звонкий голос. На пороге появилась девушка в длинном темно-бирюзовом платье с пышными рукавами. Бледно-желтые волосы, струящиеся чуть ли не до пола, были заплетены в длинную косу, а на голове красовался ободок из ракушек.