Соня Фрейм - Улей [litres]

Башмачки так башмачки. Плясать так плясать.

Рассвет расползался нежно-розовыми полосами, и небо походило на намокшие акварельные разводы. Вчерашняя непогода словно осталась в другом мире.

Саид и Фидель лежали на мокрой земле, уткнувшись лицами в палую листву, и дышали. Сейчас это было важнее всего. В душах обоих застыл образ Нико в тисках того сумасшедшего блондина: вот он испуганно смотрит по сторонам, а потом его пожирает Королева. Из человека он превращается в золотые разводы…

Когда кто-то умирает, первое, что понимаешь: смерть быстра, мгновенна. Она абсолютный чемпион по скорости, и в этом виде спорта ей конкурентов нет.

Кулаки Саида беспричинно сжимались и разжимались. Внутри застыл непролившийся плач.

Нико, мальчик, ребенок, несмотря на мелкую белесую щетину. Веселый, глупый, добрый, задиристый и преданный, как свора вышколенных собак. Почему это с ним произошло?

Фидель плакала беззвучно, едва чувствуя, что слезы сами выкатываются из глаз. В ушах жужжали злые пророчества, в шепоте которых она выросла и жила в страхе их свершения.

«Фиделис, ты – не ведьма и не сможешь жить по законам Перекрестка. Такой ты и останешься без нас: слабачкой, недоучкой, незакрытым гештальтом, невыполненной клятвой…» – прессовала ее годами Мирра, и слова въелись под кожу, как впрыснутые чернила.

«Ты – безответственная и инфантильная девчонка. По жизни будешь ребенком, который убивает своих нянек, а потом ищет новых. Хочешь научиться нашему мастерству и отрицаешь себя. Жалкое зрелище», – жгла ее Кларисса, не гнушаясь усиливать свои слова бычками сигарет, гаснущих на ее нежной мраморной коже.

Все вышло, как они предвидели. Ничего Фидель не смогла довести до конца. Вела Нико к Королеве, а в итоге рука не повернулась… Но спасти его тоже не удалось. Противостояние божественному промыслу бессмысленно. Если первая длань осекается, ее страхует вторая.

«Стоит снять с себя одну вину, как я тут же беру на плечи другую. Наверное, это зацикленная схема».

Она скорчилась, уткнувшись в листья, угнетенная смертью Нико и своими мыслями. Кто-то тронул ее за плечо, и она оторвала от земли заплаканное лицо. К щеке прилип маленький кленовый лист.

– Надо идти, – сказал Саид.

Его голос звучал холодно и надтреснуто. Оба встали и огляделись. Вокруг был утренний лес. На «Прометей» даже смотреть не хотелось. Что бы позади ни осталось, оно заслуживало забвения.

Фидель вздохнула и поправила растрепавшуюся косу. Саид наблюдал за ней некоторое время и в итоге решился спросить:

– Что он имел в виду, этот псих, когда сказал, что ты знала, что нужно Королеве? Что ты взяла нас намеренно?

Ее взгляд вспыхнул, как у затравленной лани. Но она взяла себя в руки и сдержанно ответила:

– Я предполагала, что может понадобиться жертва.

– И кого из нас двоих ты хотела отправить на алтарь? – горько усмехнулся он.

Она отвела взгляд, кусая и без того окровавленные губы. Веснушки на бледном лице выделялись так ярко… Саид не переставал ею любоваться, но одновременно чувствовал, что, наверное, никогда не сможет по-настоящему ей доверять.

– Никого, – наконец ответила она, и внезапно в ее голосе проступила искренность. – Я не смогла бы, хотя пыталась. И в жизни сюда не вернулась бы, если бы не зов Королевы. Однажды она заговорила со мной, и я поняла, что она жива. Королева нуждалась в моей помощи и сказала, что ее соратники отправили ко мне посланника. Его образ пришел ко мне в видениях. Мальчик-подросток, отмеченный их благословением и одновременно проклятием. Это был Нико. Он выпустил богов, и один из них отправил его назад, в мир, целым и невредимым, чтобы он провел меня в тюрьму сквозь ловушки и волшебные замки. Они уготовили ему алтарь, не я. Я – всего лишь длань богов, выражение их воли.

Саид не произносил ни слова. Его ледяное молчание подстегивало ее рассказывать дальше.

– Но в главный момент… я не смогла. Я смотрела на вас обоих и понимала, что за две недели мелких разногласий и болтовни получила ваше доверие. Вы на меня полагались, даже мысли не допускали, что я могу вас подвести или предать, – по губам Фидель прошла грустная улыбка. – Но боги всегда имеют замысел. Если я не сделаю, на мое место встанет другой. Все тропы проложены наперед.

– Нико был для тебя ключом, ну а я – так, рядом болтался, – эхом отозвался Саид.

Об этом он задумался, еще когда они пролезали через люк, но тогда не было времени на этом останавливаться.

Фидель не любила врать и отрицать очевидное.

– Да. Хотя ты должен был умереть на Перекрестке. Так я планировала. Убить одного, якобы спасти другого, – последовала очередная мрачная усмешка. – Втереться в доверие, искупить вину перед Королевой и божественным пантеоном… Убить Мирру, потом Клариссу.

– Ну, с Миррой ты справилась, браво, – поздравил ее Саид, но это прозвучало как издевательство.

Он прикрыл веки, чувствуя смесь отвращения и жалости к ней или ко всему этому делу. Фидель в некотором роде тоже была жертвой, но понять свое отношение к ней он не мог: чересчур много всего смешалось.

– Разберись уже в себе, Фиделис, – не выдержал Саид. – Тебя бросает из крайности в крайность, между жестокостью и милосердием. Ты словно пытаешься идти по двум дорогам одновременно, но нельзя спасать и вести на убой. Ты либо одно, либо другое. Либо палач, либо Махатма Ганди… От твоей шизофрении страдают не только другие люди, но и ты сама.

Его проницательность била по больному, и после этих слов из всех ее душевных ран разом пошла кровь. Фидель на мгновение отвернулась, но затем повторила тверже, заглядывая ему в глаза:

– Я не смогла бы это сделать. Ты сам видел. Я не настолько… расчетлива, какой пытаюсь казаться. Может, чуть лучше. А может, в разы хуже. Но я бы не убила его. Я велела вам спасаться, когда этот хмырь уже порезал его. Королева вкусила кровь и нашла бы его где угодно. Но, поторопись ты, я могла бы заковать ее в железо снова.

Она словно пыталась вернуть к себе его расположение. Саид перевел на нее воспаленные глаза, и они разглядывали друг друга с отчаянием и стыдом. Фидель казалась вывернутой наизнанку.

– На хрена ты меня оставила в живых и потащила за собой? – не выдержал он.

– Ты мне понравился, – прямо сказала она. – Но от тебя в ответ я этих слов не жду.

– Что теперь? – спросил он, никак не комментируя ее короткое признание.

Ее ноги нервно переминались, а взор все никак не мог остановиться на чем-то или ей было неудобно смотреть на него.

– Меня беспокоит этот тип. Он явно пришел от Старухи, Клариссы. Та всегда звала богов Господами. Значит, она тоже в этом деле, но я не верю в то, что она пыталась освободить Королеву.