Николай Степанов - Сила воли [litres]

– А вдруг взбрыкивать вздумает? – поделился опасениями староста.

– Пусть токмо попробует! – Еремеев положил ладонь на рукоять пистоля. – Хотя… Давай сделаем так: я сейчас возвернусь и продолжу с ним неоконченный разговор, а ты подтягивайся минут через десять. Скажешь потом: дескать, шел мимо, услыхал шум из дома, заглянул, а там кузнец на боярина наседает.

– Выполню твою волю в лучшем виде, боярин, – с трудом сдерживая ухмылку, произнес староста. – Прибудем втроем и повяжем бузотера, давно пора было, да все случая удобного не представлялось.

Александр вел себя нахраписто, однако во время разговора не выпускал из вида помощников старосты. Те поначалу пытались зайти со спины гостя, но потом остановились, похоже, получили отбой.

Когда Еремеев обсуждал этот план с кузнецом, они не исключали возможность попытки захвата боярина прямо в доме старосты. Однако Евсей был уверен – врагам куда выгоднее представить деревенским, будто кузнец напал на Данилу, нанес увечье, и теперь срочно требуется отвезти пострадавшего к целителю. В итоге они выставят себя в выгодном свете и перед местными, и перед шведскими лазутчиками. И сие явно зачтется после оккупации республики Карлом Семнадцатым.

Александр вскоре вернулся в дом кузнеца.

– Как тебе здешний староста? – спросил тот.

– Скользкий тип. На лице написано – гнида.

– Главное, он клюнул. Ребятки сообщили – сразу после твоего ухода его помощник в лавку побежал. Так что гостей пожалует шестеро.

Карпов привлек к операции все воинство деревни: двух ветеранов и десяток их подопечных.

– А в трактир староста никого не отправил?

– Зачем? Могут приезжих всполошить, и те всю славу себе припишут.

– Знаешь, я тут подумал немного. Может, упростим задачку? Они зайдут в дом, а здесь ты оглушенный и связанный валяешься. Шестеро на одного – против такого удачного расклада точно никто не устоит.

– Согласен.

Староста прибыл с небольшим опозданием.

– Тебя только за смертью посылать, – ворчливо встретил его Еремеев, засунув пистоль за пояс. – Пришлось самому негодяя утихомирить. Думаю, теперь не скоро в чувства придет, рука у меня тяжелая.

Перевернутый стол, опрокинутые стулья и скамья…

– А нам спешить некуда, – произнес староста. По его знаку четверо вошедших направили стволы в сторону Данилы. – Токмо не следует дергаться боярин, целее будешь.

– Ты на кого руку поднял?!

– Стоять, пся крев! – выругался один из помощников. – А то враз дырок понаделаем!

Александр убрал руки от пояса, но поднимать их не стал.

– Продолжаешь работать на Тадеуша? Так ведь кончился твой бывший хозяин. – Еремеев не спешил подавать знак притаившимся в засаде, стараясь вызнать подробности, чтоб уж потом этим гадам не отвертеться от правосудия.

– Один хозяин уходит, другой приходит, а мы выполняем ту работу, за которую платят, – со вздохом пояснил староста, словно одолжение великое делал.

– Думаешь, у меня денег мало? Могли бы договориться.

– А что толку? Завтра придет швед, вызнает, что я не помог его людям… Хорошо, ежели в живых оставит.

– Значит, ты нос по ветру держишь? А не боишься, что ветер сменится?

– Когда сменится, тогда и думать станем. Оприходуйте боярина, ребятки, токмо со всем вежеством – чай не простой мужик перед вами.

– Вот тут ты прав, староста. Очень непростой. – Александр кашлянул.

Ветераны действовали стремительно. Один выскочил из-за опрокинутого стола и сбил с ног первого изменника, второй, появившись из сеней, ткнул еще одного палкой промеж лопаток, третьего завалил «очнувшийся» Евсей. Досталось и тем двоим, кто остался караулить снаружи.

Сам Еремеев подскочил к старосте, приставив револьвер к виску:

– Знаешь, как я поступаю с предателями?

– Разве ж я предал кого? – затараторил мужик. – Углядел, что чужак подозрительный в гости пожаловал, дай, думаю, проверю, тот ли он, за кого себя выдает, вот и сочинил байку. Слава богу, я ошибся.

– Ну да, а насколько ты ошибся, мы проверим сначала в лавке, а затем и в трактире.

– Лихие людишки из зависти чего токмо не наговорят о порядочных селянах.

– Выходит, ты с собой на проверку ненадежного человека взял? А мне говорили, что сын лавочника к тебе в зятья метит.

– Кто первый под руку подвернулся, того и пригласил, заодно решил и его проверить, вдруг труса пригрел. – Староста продолжал выкручиваться до последнего.

– Я тебя услышал, «порядочный селянин». И знаешь, как мы решим? У народа спросим, стоит ли тебе верить али нет. Не может же вся деревня оказаться непорядочной.

– Простой люд завсегда о начальстве дурного мнения. Я требую справедливого суда.

– Евсей, он меня своей болтовней утомил. Свяжите их покрепче, рот кляпом заткните, и пусть порознь ждут справедливого суда, а у нас еще дела важные имеются.

В это время в комнату заскочил один из парней, привлеченных к операции, и что-то прошептал ветерану на ухо. Тот отозвал боярина в сторонку и тихо доложил:

– Беда, командир. Староста, видать, не просто так болтал – время тянул, сволочь. Ребятки заметили косынку на крыше его дома. Ту крышу хорошо из трактира видать.

– Значит, времени совсем нет. Евсей, заканчивай здесь и приходи с ребятками к заведению. Надеюсь, они не успеют там запереться. Вы двое, со мной, – приказал он ветеранам. – Пистолем владеть обучены?

– А как же, – ответил один из них, пряча оружие за пазуху.

Ветераны зашли на порог заведения, когда трактирщик собирался закрывать двери.

– Ступайте домой, уважаемые, я закрываюсь.

– С ума все посходили нынче! – начали возмущаться служивые. – Лавочник отправился старосте морду бить, лавку прикрыл, ты вон тоже замок собрался вешать, а где честному человеку доброй медовухи выпить?

Новость трактирщика заинтриговала:

– С чего это вдруг они повздорили? Вроде породниться собирались.

– На том и повздорили: жених невесту дурой обозвал, она ему чуть все причиндалы не отбила, да еще несостоявшемуся свекру в глаз плюнула, тот и озверел. Сейчас мимо дома старосты проходили, там такой гвалт поднялся! Народ собирается.

– Почему разнимать не стали? – недоумевал хозяин трактира.

– Дурных нет. Они поссорятся, потом помирятся, а виноваты будут те, кто в свару влез. Мы лучше у тебя медовухи выпьем.

– Хорошо, присаживайтесь, токмо к постояльцам с расспросами не приставайте.

– Да нужны они нам больно!

Трактирщик тем временем отправил к дому старосты своего пятнадцатилетнего сына разузнать подробности и доложить.

Только ветераны расселись, как дверь вновь отворилась, и на пороге показался тот, кого здесь ждали. Хозяин заведения поспешил к нему.

– Здравствуй, уважаемый. Не желаешь ли отдохнуть с дороги? – шепотом он добавил: – Тебя ждут наверху.