Эдриенн Янг - Девушка, которую вернуло море [litres]

Я все еще ощущала удушливый дым от горящей смолы на траве и не могла избавиться от мысли, что завтра такой же смрад наполнит Хайлли. И на закате я буду стоять на холме, глядя, как раскинувшаяся вдали деревня народа Надир растворяется в тумане.

Мне хотелось знать, вернулся ли Халвард домой. Я представила, как он спит в своей постели в тепле родного дома, убаюканный плеском морских волн. Но если он вернулся домой, то сейчас не спал. Сейчас воины Надир готовились к сражению, в котором не смогут победить. И это я привела войну к фьорду.

Человек из племени Кирр ощущал себя на большой земле, словно призрак. Неупокоенный дух, оставшийся вечно бродить в этом мире. Я закрыла глаза, передо мной во тьме снова возникли те же видения, что и в Льйосе, когда я воскуривала белену. Серебристо-серые воды. Черная скала, скрывавшаяся в тумане, нависшем над морем. Умелые руки, трудившиеся над моими татуировками при свете свечи, и негромкий, хрипловатый женский голос, напевавший песенку.

Дом. Но даже это уже не было правдой. Потому что, несмотря на символы, покрывавшие мою кожу, кровь, струившаяся в моих жилах, стала мне чужой.

До меня снова донесся шорох шагов Гюнтера около палатки, а затем я услышала голос Джоррунда. Мгновение спустя он заглянул в палатку.

– Пойдем, Това. Ты нужна мне.

Но я понимала, чего он хочет. Знала это с того дня, как мы отправились в Хайлли. Он хотел, чтобы я разложила руны перед сражением. Чтобы снова запятнала руки кровью.

– Нет, – едва слышно произнесла я, и у меня не хватило духу поднять на него глаза. Я впервые осмелилась отказать Джоррунду. Впервые в жизни я ослушалась его.

Он замер передо мной, лишившись дара речи.

– После того, как я в последний раз раскладывала руны, вы убили всех мужчин, женщин и детей, сначала на поляне, а потом в Ютане. Я не стану делать этого снова. Никогда. Если хотите захватить Хайлли, делайте это без меня.

Я слегка коснулась кончиками пальцев лезвия топора, лежавшего у меня на коленях, обводя изображение тисового дерева на блестящей стали. Я не стану так поступать с жителями Хайлли. И с Халвардом.

– Това… – Джоррунд из последних сил старался говорить спокойно.

– Я уже сказала тебе, – я смерила его взглядом, – это ошибка.

Но он не слышал меня, погрузившись в собственные мрачные мысли.

– Я спас тебе жизнь. Я относился к тебе, как к родной, – бормотал он, – у тебя было все.

– Все, кроме правды, – поправила его я.

Он оскалил зубы.

– Что?

– Что та Прядильщица сказала тебе обо мне? Кто я?

– Она ничего мне не рассказала.

– Кто я, Джоррунд? – настаивала я. – Скажи, прошу.

– Я не знаю! – Он спрятал дрожащие руки в складках мантии, удивляясь собственному волнению. Закрыв глаза, он несколько раз глубоко вздохнул, прежде чем снова заговорить: – Я знаю лишь то, что Эйдис привела тебя к нам. Ко мне. Я много раз рассказывал тебе эту историю.

– Здесь есть что-то еще. Ты чего-то недоговариваешь. Я всегда это знала. Но думала, что со временем… Я думала, что могу доверять тебе, – прошептала я.

– Това, – его тон смягчился, – послушай меня.

– Нет, – снова воскликнула я, и на этот раз мой голос прозвучал гораздо увереннее.

В его глазах промелькнул опасный огонек, словно высеченный огнивом.

– С того дня, как я нашел тебя в той наполовину обгоревшей лодке, я только и делал, что заботился о тебе. Твой народ…

– Что? – хрипло произнесла я, теряя слова, которые унесла буря, внезапно разразившаяся в моей душе. Я вскочила, нащупывая на груди мешочек с рунами. – Что ты сказал?

– Я сказал, что только и делал, что…

– Ты сказал про обгоревшую лодку.

– Что? Нет, я… – Он заикался, путаясь в словах и пытаясь сбить меня с толку.

Но было уже поздно.

– Ты никогда не рассказывал, что та лодка наполовину сгорела.

– Я сто раз рассказывал тебе про лодку.

– Ты только что сказал, что нашел меня в обгоревшей лодке. Раньше ты об этом не говорил.

– И что с того? – он отмахнулся от меня. – Твой народ отрекся от тебя, Това. Они избавились от тебя.

Но теперь его слова не казались мне единственным правильным ответом, хотя я тысячу раз повторяла их сама себе. Я закрыла глаза и снова увидела перед собой воду. Серебристую струйку пузырьков. Нитка бус, вспыхивающая на солнце.

И это казалось настоящим.

Я вытянула перед собой руки, опустив ладони вниз, глядя на отпечатавшиеся на коже символы.

Тысячелистник и белена. Жизнь и смерть.

Я закрыла глаза, и по щеке скатилась горячая слезинка. Если лодку подожгли, значит, это не было ритуальным жертвоприношением. Это была погребальная лодка. Да, так все и было. И племя Кирр не изгоняло меня. И не приносило в жертву богине Надр.

– Я не жертва, – произнесла я вслух, и мои слова прозвучали, словно заклинание.

Стиснув зубы, Джоррунд сухо произнес:

– О чем это ты?

– Это ведь была погребальная лодка, правда?

– Лодка не сгорела, Това. Я просто ошибся. Я сам сжег ее. Разве ты не помнишь?

Я действительно помнила яркое пламя на берегу. Но я хорошо знала лицо Джоррунда. Каждую морщинку. Все оттенки его настроения. Он был единственным человеком, который осмеливался открыто смотреть мне в лицо до того дня, как я встретила Халварда на поляне. И теперь я отчетливо видела, что он лжет. На моих губах промелькнула горестная улыбка.

Я направилась к выходу из шатра, но он преградил мне дорогу и поднял руки перед собой.

– Прости. Прошу тебя, мы должны…

– Прочь с дороги, – тихо произнесла я, посмотрев ему прямо в глаза.

– Това…

Я обошла его, выйдя из шатра, и Гюнтер поднял голову, увидев, что я направилась в лес. Джоррунд позвал меня, его голос разнесся по лагерю, и, услышав звук шагов, я оглянулась, увидев темные силуэты, приближавшиеся ко мне. Подобрав подол юбки, я прижала его к груди и бросилась в чащу. Прерывистое дыхание вылетало изо рта белыми облачками, клубившимися передо мной, я изо всех сил старалась разглядеть вокруг хоть что-то, но было слишком темно. Очертания деревьев двигались в тумане, и мне казалось, что я мечусь по кругу. Лес стремительно вращался, и в конце концов я с размаху врезалась в ствол дерева, порвав рукав рубашки о его грубую кору. Я ринулась дальше, не оглядываясь, вновь услышав голоса за спиной. Лагерь сверкал кострами вдали, и я побежала прочь от него, но внезапно кто-то резко дернул меня назад, и я полетела на землю.

Надо мной показалось лицо мужчины, а затем он наклонился ко мне и помог мне подняться на ноги. Он даже не взглянул на меня, когда из моей груди вырвалось рыдание. Лишь грубо схватил за ворот рубашки и поволок обратно в сторону костров. Я спотыкалась о камни и корни деревьев, но вскоре мы оказались в лагере, где меня ждал Джоррунд. Лицо Гюнтера, стоявшего рядом с ним, казалось непроницаемым.