Майя Мотейн - Магия тьмы

– Да, все это потрясающе, – поспешно заверил его Лука, надеясь вернуть Гильермо к более интересной теме. Может, старый учитель знает то, что поможет Альфи? – А что изменилось в этой легенде? Как, по мнению ученых, она звучала изначально? Что случилось с телом Сомбры?

– Многие утверждают, что в оригинальной версии легенды речь шла о том, что после разделения Сомбры и его магии его тело превратилось не в кости, а в камни – вернее, в каменную статую. А потом статую раскололи на части, и эти части рассеяли по миру. В устных преданиях одни слова часто заменяют другие, особенно если они звучат похоже. А слова «кости» и «камни» начинаются с одной буквы. Вполне понятно, почему произошла такая подмена, верно?

Лука кивнул бывшему учителю, чувствуя, как опускаются уголки его рта. «Кости» и «камни» – эта путаница ничего ему не даст. Но, вероятно, Гильермо действительно знает то, что нужно Альфи. Луке нужно просто задать правильный вопрос.

– Мэтр Гильермо, за время ваших исследований вы когда-нибудь слышали о каких-то слабостях Сомбры? Уязвимостях?

Учитель удивленно приподнял брови.

– Мне просто любопытно, – пояснил Лука.

Морщины на лбу старика стали глубже.

– Мне о таких неизвестно. В каждом варианте легенды Сомбра кажется неуязвимым.

– Да, конечно, – сдался Лука.

– Он ведь бог, в конце концов. Обычно у богов нет никаких слабостей.

Юноша помассировал виски. Ему отчаянно хотелось стукнуться головой о стол.

– И то верно.

– Но все это лишь сказки. – Мэтр рассмеялся. – Их не следует воспринимать всерьез.

– Sí, всего лишь сказки.

Лука потянулся за свитком, лежавшим в его сумке. После рассказа Альфи он больше никогда в жизни не поверит, будто что-то может быть просто сказкой. И хотя он сомневался, что Альфи нужно это знать, он все же решил передать брату слова мэтра Гильермо о Сомбре и превращении не в кости, а в камень – на всякий случай.

– Простите, я отвлекусь ненадолго, мне просто нужно кое-что записать.

Пока старик листал книги, которые Лука изучал, юноша разложил на столе бумагу, отодвинув ее так, чтобы учитель не видел написанное там.

При виде свитка в голове у Луки воцарилась глухая тишина. Свиток был забрызган кровью. Внизу виднелась неаккуратно выведенная рукой его лучшего друга надпись. В каждом росчерке пера читался страх.

« С нами все в порядке. Ранило, но ничего. Не волнуйся ».

Лука резко потянулся за пером, чтобы написать сообщение – ему необходимо было выяснить, что произошло. Локтем он задел чашку с пряным какао, и густая коричневая жидкость пролилась на зачарованный свиток.

– Нет! – завопил Лука, пытаясь стереть какао рукавом.

Библиотекари, обыскивавшие полки, удивленно повернулись к нему. Один из них от неожиданности чуть не упал с лестницы у шкафа.

– Секар [73] От secar – «высушить» ( исп .). ! – крикнул Лука.

Он знал, что высушивающее заклинание не сможет спасти чары на свитке, но все равно должен был попробовать. Одно дело – использовать это заклинание на пропитанной ткани, материале, не разрушающемся от воздействия влаги, и совсем другое – на бумагу, волокна которой уже начали расползаться.

Свиток стал немного суше, но бумага уже разошлась.

– С вам все в порядке, принц Альфер? – Морщинистая рука Гильермо легла на плечо Луки. Старик широко распахнул глаза. – Это всего лишь бумага.

Лука смотрел на промокший свиток, чувствуя, как страх подступает к горлу. Один угол листа все же оказался достаточно сухим, чтобы на нем можно было что-то написать. Тонкая полоска бумаги, на которой еще держались чары. У Луки оставалась лишь пара мгновений на то, чтобы написать последнее сообщение. Целостность бумаги была нарушена, и вскоре заклинание развеется. После этого Лука никак не сможет связаться с Альфи.

Взяв перо, Лука аккуратно вывел на листе:

« Сомбру превратили в камень, а не в кости. В статую ».

А потом, тесня буквы и чувствуя, как дрожит перо в его руке, Лука добавил:

« Будь осторожен ».

Огромные часы над головой Финн непрерывно тикали.

Ей очень хотелось подпрыгнуть и, обернув кулак камнем, разбить этот механизм, расколоть стекло, оторвать стрелки. Сейчас девушка находилась настолько близко к часам, что могла бы дотянуться до них, если бы действительно прыгнула. Сдув со лба выбившуюся прядку, Финн отогнала эти мысли и сосредоточилась на том, зачем и пришла сюда. На выступе кирпичной стены, который разделял две камеры, она разложила последние две порции уменьшенного фейерверка не длиннее ее указательного пальца. Сосуды с взрывчатой смесью казались крошечными, но, когда принц снимет чары уменьшения, взрыв будет оглушительный.

Около получаса назад Финн оставила принца отдыхать на кухне в подвале и помчалась по крутой лестнице на первый этаж этой темной башни. Отсюда вверх, к ужасным часам, тянулись этажи с тюремными камерами. Тщательно спрятав фейерверки на каждом этаже, девушка наконец-то поднялась на самый верх башни. Пот катился по ее вискам, ноги горели от бесконечного подъема по ступеням. Раскладывать взрывчатую смесь по тюрьме… это должно было казаться Финн забавным, но пока она шла по тикающей башне, ей в голову лезли мысли о принце. Наверное, она ему просто завидует, вот в чем дело. В конце концов, он ждал ее восемью этажами ниже, в спокойном безопасном месте, а не исходил потом, бегая по лестницам. И к тому же на кухне он уж точно мог раздобыть холодной воды и освежиться.

– Везучий pendejo, – пробормотала она.

Но зависть поблекла при мысли о том, как Альфи едва держался на ногах, а его тень постепенно утрачивала глубину, как дерево теряет листья, становясь голым и уязвимым. Сколько еще он продержится?

Финн удивленно прищурилась. С каких это пор ей есть дело до принца? Все случившееся – это его вина, так и что с того, если он умрет? Раньше эта мысль мелькала в ее сознании, но беззвучно исчезала, теперь же эти слова гремели, будто им не было там места.

Эта предательская мыслишка породила другие. Как волны, накатывающие на берег соленой пеной. Финн вспомнилось, какая тревога отразилась на лице юноши, когда он отдал ей дракончика. Как он прикусил щеку, и из-за этого движения челюсти овал лица на мгновение изменился.

Принц чувствовал слишком многое и слишком часто, и хотя он пытался подавлять это, душевные порывы всегда проявлялись на его лице – в морщинках на лбу, багровых пятнах на шее, мягком изгибе прикушенной щеки. Перед тем как дракончик скользнул из руки Альфи в ее ладонь, юноша что-то пробормотал. И сейчас Финн поняла, что он молился о ее безопасности.

Выбросив принца из головы, девушка заставила себя сосредоточиться на поставленной перед ней задаче. Ей нужно было вернуться к Альфи, чтобы они вместе прошли к камере заключенной, а уже потом задействовали фейерверк. В охоте на темную магию эта преступница станет ключевым игроком.