Дмитрий Байкалов - Звездная пирамида

Что ж, порой приходится довольствоваться и малым.

Ларсену было плевать. Ему случалось переживать и не такое. Не отсутствие комфорта, а ощущение бессилия жгло и мучило космического волка. Он недооценил туземцев! Вместо того чтобы с благодарностью принять его предложение, они провели его как простачка! В активе – только выполненные обязательства перед Рагабаром. В пассиве – дряхлый, уже не способный к почкованию звездолет, невозможность достать новый и рухнувшая перспектива хорошо заработать.

Теперь он отчетливо понимал, что надо было с самого начала просить у зябиан меньше. Эти провонявшие навозом селяне, погрязшие в затхлой сытости, ни к чему не стремящиеся и ни о чем не мечтающие, покряхтев, согласились бы на более умеренное предложение. Но – поздно. Теперь правительство Зяби больше не захочет иметь с ним никаких дел. Две попытки присвоить себе зародыш звездолета, по договору являющийся собственностью туземцев, взбесят кого угодно, включая даже таких ископаемых, каковы архистарейшины.

Чего Ларсен совершенно не терпел, так это переживаний. Была Проблема, и, разозленный, он пока не видел, как решить ее. Тогда он навалился на свою ярость и стал истреблять ее методично и свирепо. Прижался лицом к стенке каюты и залечил покусанный осами эпителий. Медленно сосчитал до ста. Проделал комплекс дыхательных упражнений. Помогло.

«Разве что-то уже потеряно?» – спросил он себя. Для порядка подумал немного и дал отрицательный ответ.

Ничего еще не потеряно.

Оставим на время Ларсена. Пусть размышляет, анализирует и выстраивает новый план, который уж наверняка сработает! Вновь наведем лупу на Зябь, пропустим несколько дней и дождемся очередного визита Сысоя Клячи к экипажу «Топинамбура».

– Голова моя, голова!.. – стонал Ной, держась обеими руками за упомянутую принадлежность организма.

– Что с головой? – спросил Сысой с той строго выверенной смесью участия и сомнения в голосе, каковая должна была показать Ною: в общем-то я на твоей стороне, но я помню, что ты мошенник, и не пытайся водить меня за нос.

– Она не выдержит! Мозги закипят!

Архистарейшина был ехиден и безжалостен:

– Значит, они у тебя разжижены от рождения. Кипит только жидкость.

– Сам бы попробовал!

– Я пробовал. – Это было правдой. – Может, тебя заменить, пока не поздно, как ты думаешь?

Ной ничего не ответил, но стонать перестал. Семирамида вприхлюпку пила чай с целебными травами. Ее голова была обернута мокрым полотенцем, в глазах – космическая пустота. Сысой уже полчаса как приехал, и за это время она не сделала ни одной попытки завопить или завизжать. Это настораживало.

Ипат и Цезарь отсутствовали. Шло обучение основам астронавигации. Сквозь окно гостиной Сысой мог видеть, как Ипат сидит на корточках перед «Топинамбуром», приложив большой лоб к телу звездолета, и впитывает учебный курс, а Цезарь расхаживает позади, что-то говорит и жестикулирует. Вряд ли Ипат слышал его, но мальчишку это не смущало. Беспризорник был на высоте. Единственный из экипажа он не был контужен наукой. Что давали, то и воспринимал, еще и удивляясь, почему другим это трудно.

А навеса над звездолетом уже не было – подросший «Топинамбур» перестал помещаться под временным укрытием и сожрал навес. Один недавно взятый из деревни полицейский не иначе как от большого ума битый час увещевал звездолет не ломать то, что не им построено, затем осерчал и начал угрожать, а не добившись толку – выстрелил из карабина в груду хищной протоплазмы, каковой ему, несомненно, представлялся корабль. Видимо, стражу порядка почудилось, что когда-нибудь звездолет пожрет всю Зябь, а люди, лишенные привычной тверди под ногами, беспомощно забарахтаются в пустоте. Полицейский был отстранен от несения службы, а что до выпущенной им пули, то «Топинамбур» сглотнул и ее. Что ему пуля, если космические пылинки, сталкивающиеся с биозвездолетом на субсветовых скоростях, неизмеримо опаснее, а все равно как миленькие идут кораблю в пищу! Как организм «Топинамбур» был значительно совершеннее любого полицейского.

Судя по всему, целебный чай подействовал. Семирамида отставила пустую чашку и сердито сверкнула глазами на Сысоя. Тот – как камень.

– Мне-то на кой эта астронавигация? – сердито спросила певица.

– Вдруг придется самой управлять кораблем.

– Этим чудовищем? С какой такой радости?

– Додумай сама. Дело для нас неизведанное, миссия у вас трудная. Могут быть всякие случайности.

– Три мужика рядом… ладно, два с половиной – и случайности?! Фига!

– За языком следи, не в трактире, – осадил ее Сысой. – Будешь готовиться, как все, по полной программе. Если отказываешься, скажи об этом прямо сейчас. У нас для тебя есть другой вариант, он тебе известен…

– Да не отказываюсь я, не отказываюсь…

«Может, было бы лучше, если бы отказалась?» – подумал Сысой. Временами на него накатывало состояние, когда вся затея казалась ему дикой, ничем не оправданной авантюрой. Строго говоря, план «Небо» до сих пор казался авантюрой доброй половине архистарейшин. Кое-кого из этой половины Сысою удалось уболтать, расписав дивные перспективы, и только поэтому Ларсен преуспел в вербовке Зяби. Но можно не сомневаться: внутри себя уболтанные члены Совета уже раскаялись в содеянном и молчат лишь потому, что дело пока идет довольно гладко. Тупые чурбаны! Начнешь прислушиваться к ним – станешь точно таким же. Дряхлость одолеет, обыденность заест, мозги окончательно протухнут, захочется спокойного размеренного бытия, и миллионы дураков с удовольствием отметят: ах, какие у нас разумные архистарейшины!.. Совсем как мы!.. И это будет конец. Нельзя держаться за старину – старина сожрет любого и не поперхнется. Зяби нужен выход на простор, ей нужен шанс…

Скрипнула входная дверь, послышались тяжелые шаги Ипата и дискант Цезаря: «Ну да, так оно и есть на самом деле… Не веришь? А вот представь…» Наверное, звездолет поведал фермеру, что звезды гораздо больше Зяби и светят не по причине сгорания в них древесного угля, а равно и не потому, что в них вделаны батарейки. Вид у Ипата был обалделый. Впрочем, на мигрень он не жаловался. «Там нечему болеть», – непременно съязвил бы Ной, вздумай архистарейшина поставить ему Ипата в пример.

Сказать честно, Сысой и сам давеча испытал некоторое кружение головы после знакомства через «Топинамбур» со сведениями – несомненно, уже несколько устаревшими, – о текущем состоянии империи и разнообразии входящих в нее миров. Но ему-то незачем было изучать еще и астронавигацию…

– Как дела? – спросил он, адресуясь главным образом к Цезарю. – Как идет обучение?

– Порядок!

– Рад слышать. А где это ты вчера летал, не расскажешь?