Дмитрий Байкалов - Звездная пирамида

– Ну хватит, хватит! – закричал Ной. – Я уже все понял! Да уймите же его… Командир, перестань, еще поломаешь что-нибудь… Всё-всё-всё, я буду учиться! Честное слово, буду! Шут с ней, с головой…

– Как ты полагаешь, можно ему верить? – небрежно осведомился Сысой.

Преследователь немедленно остановился. Замер и преследуемый.

– А ты как полагаешь? – спросил Ипат архистарейшину.

– Тебе виднее.

– Мне?

– Тебе. Ты командир, не я.

Ипат глубоко задумался.

– Может, простить его на первый случай?.. – нерешительно произнес он.

– Не знаю, – открестился Сысой. Он стал демонстративно смотреть в окно. «Ну же, командуй! – хотелось крикнуть ему. – Не ищи подсказок, не мямли – командуй! Поставь себя! Эх, фермер, фермер, простая душа… Вообрази, что перед тобой не человек, а всего-навсего кенгуролик, только хитрый…» Но ничего нельзя было вымолвить вслух, и никаким движением нельзя было подсказать Ипату, что делать. Либо он поймет это сам… либо никогда не станет командиром звездолета и начальником экспедиции.

Не Ноя же ставить во главе экипажа!

И не мальчишку…

Сейчас архистарейшина больше всего жалел о том, что его выдумка насчет резервной группы не была правдой. А ведь так и надо было поступить! Чем больше людей, тем выше шанс найти среди них подходящих! Непростительно для архистарейшины не знать, каковы в большинстве случаев его сограждане…

Но Ипат не подвел.

– Иди сюда, – сурово сказал он Ною. – Не боись, бить не буду.

– А что будешь?

– Объяснять.

– Правда? А на дистанции нельзя?

– Поговори еще… Или иди сюда, или выметайся вон. Без тебя справимся. Два раза повторять не стану.

И Ной подошел. Медленно-медленно. Он задохнулся, когда огромная мозолистая рука фермера взяла его за горло и приподняла над полом. Немного похрипел, подрыгал ногами и был отпущен.

– Будешь еще отлынивать да жаловаться? – грозно спросил Ипат.

Ной старательно замотал готовой. Он был красен.

– Женщину ты тоже станешь душить, чуть что не по тебе? – крикнула Семирамида.

Ипат внимательно осмотрел свою могучую длань.

– Не-е, – сказал он, вздохнув. – Шею еще сломаю… Зачем?.. Я попроще… Перекину через колено и отшлепаю. А за большую вину – вожжами. Мне «Топинамбур» вырастит вожжи, если я ему велю, он умеет…

– Ну, вот и договорились, – бодро сказал Сысой. – Цезарь, ты где? Первый пилот Цезарь Спица! Иди сюда. Скольких человек может принять в себя «Топинамбур» на сегодняшний день?

– Сможет весь экипаж, – уверенно заявил мальчишка.

– То есть четверых. А пятерых сможет? Я бы тоже… кхе-кхе… не прочь.

– Если потесниться чуток, то и пятеро влезут.

– Отлично. Иди готовь корабль к полету. Сегодня летим все. Семирамида, ты тоже. Что ты сказала? Летишь? Или все-таки вожжи?

– Ничего я не говорила! – вспыхнула певица.

– А-а, ну ладно. Значит, мне послышалось. Цезарь, ты почему еще здесь?..

Разместились не так чтобы тесно. Правда, Ной оказался притиснут к Семирамиде, против чего, кажется, не возражал, а Ипату пришлось посадить Сысоя себе на колени, и тот не стал кобениться. Архистарейшина был маленьким, как подросток, и таким же легким. А Цезарь лишь мельком взглянул на Сысоя и сразу отвернулся, чтобы не разинуть в удивлении рот, – таким мечтательно-нетерпеливым он еще никогда не видел архистарейшину.

– Приготовились… – откашлявшись для солидности, скомандовал он, силясь произносить слова не мальчишеским дискантом, а мужественным басом, и все-таки дал петуха. – Все готовы?.. Тогда вверх помалу…

«Топинамбур» взмыл и завис на высоте. Цезарь привычно качнул его вправо, затем влево, проверяя, слушается ли корабль мыслекоманд. «Топинамбур» вел себя образцово. Не то что вчера, когда ему вдруг захотелось свободы и он решил довести пилота до обморока. Цезарь тогда укротил строптивца, но чего ему это стоило!.. Вот только Сысою и остальным знать об этом было не обязательно.

– Куда летим?

– Мне все равно, – дрожащим голосом объявила Семирамида. Ее пугали прозрачные стены. Боясь выпасть, она вцепилась в Ноя обеими руками, как утопающая в соломинку, и запустила в кожу ногти, а Ной, шипя от боли, не был расположен отвечать на вопросы.

– А мне бы кенгуроликов моих проведать… – робко сказал Ипат.

Сысой крякнул и заерзал у него на коленях.

– Кенгуролики в порядке. Старый пятнистый поранил хвост, вызвали ветеринара. Да еще две самки принесли приплод…

– Как две? – забеспокоился Ипат. – Должно быть три!

– Третья еще не разродилась. Не нервничай, там ветеринар.

– Так-то оно так, – вздохнул Ипат, – но…

– Понимаю. Посмотреть хочешь. Ну что ж, освоишь раньше срока учебную программу – дам тебе отпуск на сутки.

– Не освою, – вздохнул Ипат, трезво оценив свои способности.

Сысой промолчал.

– Так куда лететь-то? – спросил Цезарь.

– Вверх!

– Что, в космос? – Мальчишка аж взвизгнул от восторга.

– Вот именно.

«Пора понемногу вынимать поварешку из супа», – подумал Сысой, в то время как поле космодрома стремительно проваливалось вниз, но вслух этого не сказал. Перегрузка совсем не чувствовалось. «Гравикомпенсаторы, – подумал Сысой и повторил про себя мудреное слово. – Да, это они. Ни перегрузки не будет, ни невесомости…» На миг стало бело – корабль пронзил облако. Небо, вначале бледно-голубое, стремительно наливалось густой синевой. Семирамида молчала. Ной все еще шипел. Ипат шумно дышал. «Интересно, кто первым охнет, когда мы увидим звезды?» – подумал Сысой и не угадал. Первым охнул он сам.

Синева сменилась чернотой. Горизонт загнулся. Под кораблем проплывала Зябь – действительно круглая вопреки мнению доброй половины ее обитателей, окутанная туманным слоем атмосферы. Север кутался в облака. Далеко за южными горами угадывалось что-то вроде океана. Трудно было понять, глядя вниз, где там кончается обитаемая зона и начинаются Дурные земли. Материк повернулся под кораблем, внизу открылся океан, а за ним показался край другого материка, то ли совсем мертвого, то ли населенного одним лишь мутировавшим зверьем. Повисшее в черноте солнце жгло глаза и пугало.

И звезды! Звезды! Ни один зябианин еще не видел столь ярких звезд. Сверкающие сокровища! И сколько их там…

Сысой вдруг осознал, что не дышит. Пришлось заставить себя сделать вдох. Под архистарейшиной медленно ворочался Ипат, глядя то влево, то вправо, то вверх, то себе под ноги. Привыкал.

Цезарь вертелся на своем узком креслице. Ему нестерпимо хотелось орать и прыгать. Наверное, он так и поступил бы, если бы не заметил слезы в глазах Сысоя.

Архистарейшина плакал.

Опять. На сей раз при всех. Не скрывая слез. Худо ему, что ли?..

Цезарь обрушил «Топинамбур» вниз. Сейчас… Сейчас… Пять минут – и старик будет спокойно лежать на травке, ожидая прибытия лучших лекарей столицы. Сейчас… Корабль не станет продираться сквозь атмосферу в коконе огня, он просто-напросто проест себе путь в воздухе…