Наташа Нган - Девушки из бумаги и огня [litres]

Уроки танцев не слишком отличаются от занятий по этикету. Их ведет мадам Чу, почтенная пожилая демоница-лебедь. Потускневшие от возраста перья сплошь покрывают ее высокое стройное тело и слегка шуршат при резких движениях, когда она показывает нам фигуры танцев. Это совершенно не те танцы, к которым я привыкла дома, в деревне: на наших праздниках мы просто от души веселились, расслаблялись, как могли, кружились парами и в хороводах, чувствуя небывалую свободу. Придворные танцы похожи на работу идеально отлаженного механизма. Техника очень важна, каждый разворот, каждое движение руки или ноги выверено до мелочей.

Изо всех нас одной только Майне удается исполнять эти танцы так, чтобы выглядеть естественно. Хотя она – лучшая ученица на всех без исключения уроках, на танцевальных занятиях она преображается, словно оживает. Ее тело как будто создано для движения, и все сложные фигуры в ее исполнении выглядят полными жизни и простоты. В танце она напоминает мне птицедемонов над горами – тех, за которыми я так любила наблюдать, уходя в поля за деревней. Грациозных, сильных, таких свободных… Когда Майна танцует, с ее лица уходит обычное отстраненное и холодное выражение, оно становится почти счастливым, смягчается, и от нее как будто исходит тепло – ничего подобного я раньше не чувствовала и сейчас не могу подобрать для этого названия.

После утренних занятий мы возвращаемся в Бумажный Дом на обед – обедаем мы либо у госпожи Эйры, либо у мадам Химуры, рассказывая им о своих успехах. Потом – снова уроки, вплоть до заката. К вечеру я настолько выматываюсь, что мечтаю только о сне, но вечера у нас тоже часто бывают заняты. То и дело устраивают придворные банкеты, церемонии, на которых необходимо присутствовать, балы.

Каждый вечер я с ужасом жду, что вот-вот объявят, что бал почтил присутствием Король-Демон. Когда он все-таки не появляется, я держусь за свое облегчение, как воин – за рукоять меча.

В спальню я обычно возвращаюсь глубоко за полночь. Несмотря на усталость, мы с Аоки находим время немного посидеть у меня или у нее в комнате, поболтать и попить чаю с засахаренным инжиром и сладкими рисовыми шариками- моти , которые тайком приносит для нас с кухни Лилл. Эти украденные минуты радости – наше утешение после выматывающих занятий, после тревог, что мы понапрасну занимаем место во дворце, потому что ни одну из нас Король еще ни разу не призвал к себе. И лекарство от страха при мысли, что, возможно, завтра он все же призовет кого-то из нас. Все это отступает, и я засыпаю с улыбкой на губах и теплым чувством глубоко в груди – чувством, подозрительно похожим на счастье.

Проходит месяц, но мне едва удается улучшить результаты обучения. Когда моя очередная попытка исполнить сложную фигуру танца с веерами, который мы сейчас разучиваем с мадам Чу, заканчивается тем, что веер вылетает у меня из рук и врезается наставнице ровно между глаз – причем она не видит в произошедшем ничего смешного, – мадам Чу велит мне задержаться после урока.

– Но ведь… у нас обед… – лепечу я без особой надежды.

Она гневно взмахивает оперенной рукой.

– Вечером состоится банкет, не так ли? Так что даже полезно пропустить перекус. – А потом, повысив голос, она окликает: – Майна-чжи, тебя я тоже попрошу остаться.

Майна замирает на пороге. Остальные девушки спешат прочь.

– Мадам Чу, что-то не так? – спрашивает Майна, оборачиваясь.

– Позанимайся с Леи-чжи, Майна. Может, у тебя она хоть чему-то научится, – и женщина-лебедь выплывает из класса, сердито топорща перья.

В классе повисает неловкая тишина.

– Ладно, – говорю я, пытаясь разрядить атмосферу. – По крайней мере, нам предстоит провести целый час без Блю.

Майна не смеется, но лицо ее немного смягчается.

– Итак, – произносит она, подходя ко мне. – В чем проблема?

– Э-э… во всем?

Она приподнимает бровь.

– Очень дельное замечание. Можно подробнее?

Я вздыхаю.

– Послушай, я сама не знаю. Просто мне трудно. Я не так хорошо контролирую свое тело, как ты.

По ее лицу пробегает тень.

– Вот, значит, как выглядит мой танец? Как будто я хорошо контролирую свое тело?

В ее голосе звучит обида.

– Нет! – быстро поправляюсь я. – В том и дело, что ты контролируешь свое тело, но это не заметно! Ты двигаешься совершенно естественно!

Майна берет веер и раскрывает его.

– Ладно. Давай начнем с самого простого.

Она расслабляется, принимает непринужденную позу и слегка сгибает колено, придавая бедрам изящный изгиб. А потом закрывает глаза и подносит обе руки к левому боку. И грациозным неуловимым движением – каковы, впрочем, и все ее движения в танце, – выбрасывает руки вперед, раскрывая веер перед грудью, словно взмахивает крыльями.

– И это ты называешь самым простым? – я качаю головой.

Она протягивает мне веер, и наши пальцы на миг соприкасаются.

– Попробуй повторить.

Я стараюсь повторить ее исходную позу, но она сразу поправляет меня.

– Нет, нет, не так. Ты двигаешься слишком резко. Попробуй делать это более вдумчиво, осознавая каждое движение. Смотри, – она указывает на мои ноги. – Ты даже стоишь неправильно, из такой позиции нужного взмаха не получится.

Меня передергивает от раздражения.

– Ну, извини. Не думала, что придется учиться правильно стоять . Мне казалось, наши обязанности перед Королем в основном исполняются лежа .

Повисает неловкая пауза. Майна сжимает губы.

– Не обязательно говорить об этом именно так.

– Но это правда, разве нет? Зачем все это нужно? – я гневно обвожу руками танцзал. – От нас ведь требуется только одно!

И я вообще никогда не хотела такой судьбы. Эта мысль жжет меня изнутри, и я ничего не могу с ней поделать.

– Год в роли Бумажных Девушек это не всё. Нужно думать о будущем, – жестким голосом говорит Майна. – Год пройдет быстро, и тебе все равно придется остаться при дворе и найти себе какое-то занятие. Чем бы ты могла тут заниматься? Кем хотела бы стать?

– Уж точно не танцовщицей!

Майна не может сдержать смеха, но потом снова становится серьезной.

– Ты должна хотя бы попытаться. Стоит сосредоточиться на каком-то деле, и ты увидишь, что оно удается тебе лучше и лучше. Но если не дать себе ни единого шанса, точно ничего не получится.

Я открываю рот, чтобы огрызнуться, но слова не приходят на ум. Потому что она права. Я не то что не пыталась сосредоточиться – вообще не думала о своих занятиях, совершенно не старалась. Хотя я смогла привыкнуть к рутине дворцовой жизни, мое сердце далеко отсюда.

Да и как могло быть иначе? Мое сердце по-прежнему дома, в Сяньцзо, рядом с папой и Тянь, оно стремится к прежней жизни, к которой я мечтаю вернуться.