Кристофер Холт - Дорога к дому [litres]

– Куда нам бежать? Куда? Куда бежать?

Гизмо припустила к соседнему полю, не сразу заметив, что Крепыша нет рядом.

Макс куснул приятеля за бок и гавкнул:

– В канаву, быстро!

Такс взвыл от страха и перестал кружиться. Затем он опрометью кинулся бежать сквозь густую траву и нырнул вниз головой в кювет. Макс пропустил вперёд себя Гизмо, а потом прыгнул сверху и накрыл телом двух своих маленьких друзей.

Земля сотрясалась и вибрировала, будто вот-вот разверзнется. Сердце отчаянно билось в груди у Макса.

Он бросил испуганный взгляд на напирающую тьму.

И увидел паническое бегство.

Тени-призраки вовсе не были тучами из его сна. Оказалось, что это лошади, десятки лошадей, которые скакали галопом, неслись так, будто спасали свою жизнь. Впереди – огромные гладкие жеребцы, гнедые, белые и чёрные. Их гривы и хвосты развевались, у одних – обтрёпанные и спутанные, у других – ухоженные. Лошади подняли на дороге такую пыль, что стало трудно что-нибудь разглядеть.

– Эй! – громко пролаял Макс, стараясь перекричать топот копыт по грязи и асфальту. – Стойте!

Но табун его не услышал.

Закрыв глаза, пёс вжался в канаву.

А лошади уже были рядом.

Вокруг собак всё будто взорвалось – копыта впечатывались в грязь, Макса осыпало камнями и комьями земли. Налетел свирепый ветер, а грохот стоял такой, будто они сидели в сарае с жестяной крышей во время града.

Лошади с ржанием проносились мимо собак, побуждая друг друга лететь всё дальше вперёд.

– Шторм нас не догонит!

– Вернёмся на волю!

– Прочь из застенков!

Тут Макс от изумления даже открыл глаза – как раз тогда, когда в опасной близости от его головы приземлилось копыто одного жеребца.

– Осторожней, прошу вас! – пролаял пёс.

Рыжая кобыла услышала Макса. Она неслась прямо на собак. Вытаращив в панике глаза, лошадь встала на дыбы и отскочила в сторону, иначе не миновать бы псу удара копытом в лоб.

Гнедой жеребёнок тоже отделился от табуна, он фыркал, мотал головой и моргал, – видно, поднятая сородичами пыль забила ему глаза и ноздри.

А потом всё закончилось.

Лошади проскакали мимо и полетели дальше на восток, сопровождая бешеную скачку громким ржанием. Они убегали от неведомой опасности, которая привела их в ужасное смятение.

Макс лежал на Крепыше и Гизмо, не смея шелохнуться, сердце колотилось в груди. В ушах звенело, вокруг висела плотная пылевая завеса.

– Всё закончилось? – сдавленно проговорила Гизмо.

– Похоже на то, – шепнул Макс.

– Дышать… кхе-кхе… нечем, – пропыхтел Крепыш. – Слезай… верзила…

– Ой! – Макс вскочил на лапы. – Простите!

Такс и йоркширка, жадно хватая пастями воздух, выбрались из канавы.

– Что случилось? – поинтересовалась Гизмо.

– Лошади, – тяжело дыша, объяснил Макс. – Много-много лошадей.

– Ну надо же! – выдохнул Крепыш.

Трава вокруг была вытоптана, земля взрыта. Вдалеке слышался топот копыт. Трое приятелей огляделись и заметили отбившихся от стада кобылу и жеребёнка.

Кобыла приблизилась к ним и поприветствовала ржанием:

– Добрый день.

Она прянула ушами, склонила голову к Максу и уставилась на него добрыми карими глазами. Лошадь была светло-коричневая, с крупным белым пятном на боку. И держалась царственно, но в то же время от неё исходила какая-то мягкость.

Жеребёнок вёл себя настороженно. Он был не намного меньше кобылы. Свалявшаяся тёмно-коричневая шерсть и отросшая грива говорили о том, что за ним давно никто не ухаживал, если такое с малышом вообще случалось за его недолгую жизнь. Жеребёнок хлестнул себя по боку длинным хвостом и уставился на Макса.

Лошади остановились у края дороги рядом с собаками. Ну и высоченные же они! У Крепыша и Гизмо только макушки виднелись из-за щёток на ногах лошадей, даже Макс почувствовал себя карликом в сравнении с этими гигантскими животными. Головы у них были длиной с Макса.

– Простите, что едва не растоптали вас, – сказала кобыла, встряхивая гривой. – Я была в панике и не сразу вас заметила.

Макс подошёл к лошадям, медленно помахивая хвостом:

– Рад, что вы всё-таки притормозили. Я Макс. А это – Крепыш и Гизмо.

Жеребёнок фыркнул и прянул ушами:

– Это твои щенки? Они на тебя совсем не похожи.

– Нет, что ты! – Гизмо весело вильнула задом. – Он защищал нас, но мы не щенки, просто маленькие собаки!

– А-а-а, – протянул жеребёнок и снова фыркнул.

– Не обижайтесь на Сумеречного, – вздохнув, сказала кобыла. – Он молод и вырос в дикой природе. Он ещё учится тем вещам, которые мы, верховые лошади, узнаём на фермах и в конюшнях. Я Роза Саванны, хотя друзья зовут меня просто Рози.

– О! – воскликнула Гизмо. – Рози! Какое милое имя.

Кобыла ударила копытом по асфальту.

– Спасибо. Гизмо тоже очень, ммм, милое имя.

С запада подул ветер, Макс задрожал. Оглянувшись, он увидел, что тучи стали темнее. Деревья по обе стороны дороги раскачивались из стороны в сторону, ветви, как кнуты, стегали воздух.

Сумеречный попятился от собак, мотая головой:

– Нам нужно идти, Рози. А то отстанем.

– Подождите, – остановил их Макс. – Что вас всех так напугало? И куда вы бежите?

Рози махнула хвостом и взглянула на жеребёнка:

– Не спеши, Сумеречный. Мы должны предупредить их.

– Они всего лишь собаки… – тихо проржал малыш.

– А ну-ка! – приструнила его Рози. – Мы все теперь – одна семья, все животные. Большие и маленькие. – Она обратилась к Максу: – Надвигается ужасный шторм. Мы хотим опередить его. – Она помолчала. – И вы тоже должны бежать от него, если можете.

Крепыш плюхнулся на землю:

– Вы собираетесь опередить шторм? Это невозможно!

– Для вас, может быть, – заржал Сумеречный. – Но лошади – прирождённые бегуны.

– Мы тоже быстро бегаем, хоть с виду и не скажешь, – гордо заявила Гизмо и села рядом с Крепышом. – Но не проще ли найти укрытие и переждать бурю там?

Рози приоткрыла длинные челюсти, хотела что-то сказать, но промолчала. Мышцы заиграли под её блестящей гладкой шкурой. Она всем корпусом повернулась к Сумеречному:

– Отойди немного, пощипли травку.

– Но… – хотел было возразить жеребёнок.

Рози топнула копытом и вдруг перестала казаться такой уж нежной лошадкой:

– Сейчас же!

Сумеречный затопал на другую сторону дороги и начал срывать желтоватыми зубами стебельки травы. А Рози наклонила голову к собакам. Её дыхание пахло сеном.

– Мы убегаем не только от шторма. Там ещё есть стена, – прошептала кобыла, и в её больших ясных глазах отразился страх.

– Стена? – не понял Крепыш.

– Стена, – тихо повторил Макс. Недавний сон всплыл в голове пса по кусочкам: огромная серебристая стена; Мадам, которая с лёгкостью её перепрыгнула; и обступающая его со всех сторон тьма.