Тимур Ермашев - Воскрешающий легенды [publisher: SelfPub]

Речь закаленного в боях воина произвела должное впечатление. Сразу за ним слово взял Беимбет. Его голос звучал не так уверенно. Он то и дело сбивался, пытаясь убедить люд, что Жангир в сговоре с ойратами. Говорил бий долго, с многочисленными паузами, забывая нужные слова, но все же добился своего. Беимбета поддержали другие старейшины. Со всех концов лагеря слышались слова поддержки взбунтовавшемуся бию. Еще до того, как он закончил, раздались призывы к срочному отходу в родовые владения.

Кто-то похлопал Максата по плечу. Он обернулся. За спиной стоял Мирас. Движением руки баянаулец предложил следовать за ним. Макс понял: каржасы остаются.

Глава 19. В ставке жангира

На этот раз в юрте Жангира было свободнее. От и без того малочисленного войска казахов откололась бóльшая часть. Беимбету удалось склонить на свою сторону других старейшин, которые стали кричать, что казахи могут дать отпор врагу и без султанов. Но бии увели с собой только рядовых кочевников, у которых почти не было боевого опыта. Жангира поддержали толенгиты, включая прославленных на всю степь батыров. Остались и несколько биев, один из которых – каржас Кульмагамбет. На этот раз он тоже был приглашен на важный военный совет.

Первым заговорил сам султан:

– Пусть Аллах простит вину наших братьев, покинувших нас в час испытанья. Каждый сам выбирает свой путь! Что бы ни случилось, знайте, я не рвусь к трону отца, но…

– Султан, прости, что перебиваю тебя, но каждый из присутствующих здесь верит тебе. Не стоит перед нами оправдываться. Ты – сын Есим-хана, а значит, его наследник.

Жангир прощал Карасаю многое. Не каждый казах мог без всяких последствий позволить себе прерывать речь султана. Но этому батыру можно было почти все. Карасай и его вечный спутник Аргынтай едва ли не единственные люди, с кем султан мог быть до конца искренним. Когда они оставались втроем, Жангир снимал маску гордого вельможи и становился самим собой.

– Выше голову, султан! – подбодрил Карасай. – Нас мало, но теперь у нас есть ружья! Просто нужно выстоять несколько дней.

– А мы выстоим? – Жангир испытующе посмотрел на Карасая

– Еще как выстоим! – вмешался тут Аргынтай. – Главное, чтобы Жалантос выполнил обещание.

– Три года назад не подвел, не подведет и сейчас, – отчего-то задумчиво проговорил султан.

– Но ведь он воевал против твоего отца… – не к месту напомнил старую обиду Аргынтай. – Ты точно в нем уверен?

– А мне ничего другого не остается, – со странной улыбкой ответил Жангир.

Настало время переходить к главному – обсуждению плана битвы. Бухарцы продали казахскому султану только двести ружей. Впрочем, этого было вполне достаточно – многие сарбазы еще не научились с ними обращаться, а времени на обучение уже не оставалось. Двести ружей – по сто с каждой стороны. Остальные будут биться по старинке. С этим все понятно.

Следующий важный вопрос, который нужно было решить: кого послать в качестве приманки? Первым, чего и следовало ожидать, вызвался сам Карасай. Его решили поставить во главе отчаянной сотни, которой предстояло заманить ойратов в ущелье. Найману Коксереку и дулату Жаксыулу султан доверил командование стрелками. Основные силы должны были дожидаться врага в урочище Бестан.

Когда совет подходил к завершению, в ставку вошел Жиембет – батыр из рода Алшын. Ему было поручено закончить подготовку к встрече врага в дальнем конце прохода – узкой горловине, где султан планировал дать первый бой.

Тяжелой ношей на сердце Жангира опустилась жгучая тревога. Лишь бы план удался!

Глава 20. Аттан!

В стане казахов царила настороженность. Привычная обстановка изменилась до неузнаваемости. Никто не стал разводить костров. Женщины не готовили ужин. Собственно, никого из женщин уже не осталось. Султан отправил их по домам вместе с отступниками. Сарбазы столпились напротив главной юрты. О привычном соблюдении порядка построения никто уже не помышлял. Все с волнением ожидали окончания совета батыров, возобновившегося после ухода тех, кто не поддержал султана.

Солнце скатилось за холмы на востоке, и теперь все было залито тусклым светом полной луны. В воздухе витал аромат диких горных трав, впитавших весеннюю свежесть. Лагерь окунулся в тишину, которую нарушало лишь радостное пение сверчков.

Максат поймал себя на мысли, что на протяжении нескольких часов пребывает в непонятном трансе. Как, впрочем, и все остальные. Одна мысль в его голове сменялась другой, не оставляя никаких следов своего существования. Мозг был словно одурманен чем-то и как будто полностью отключился от контроля над телом. А оно между тем после затянувшегося оцепенения начинало ныть, напоминая о себе все чаще и настоятельнее.

Первыми Максат решил размять затекшие ноги. Поочередно поднимая и сгибая в колене то одну, то другую конечность, он стал оглядываться по сторонам. Все, кто находился сейчас рядом с ним, в том числе и Жека, оставались неподвижными. Взгляды шести сотен пар глаз были устремлены на полог юрты Жангира. Макс решил, что самое время объясниться с другом.

– Жека, – еле слышно шепнул он, почему-то не осмелившись позвать в голос.

– Ну, – откликнулся тот.

– Что будем делать? – деликатно поинтересовался Макс.

– А что надо делать? – не понял Жека.

– Они там обсуждают план битвы. Битва, судя по всему, состоится завтра. Надо решать, с ними мы или нет.

– А что, еще не поздно уйти? – оживился на миг Жека и тут же опомнился: – Кстати, а почему мы до сих пор здесь?

– А где нам еще быть? Ты до сих пор ничего не понял? Мы привязаны к ним.

– «К ним»? К кому именно? – стал допытываться он.

– К тем, с кем мы встретились два дня назад.

– Отлично! А почему тогда ты спрашиваешь, что нам делать, если мы не имеем возможности уйти?

– Не знаю. Для приличия, наверное, – честно признался Максат.

– Ты когда-нибудь на саблях бился? – перебил друга Жека.

Этот вопрос заставил Максата усмехнуться.

– Конечно! В детстве каждый день в самураев играли. Можешь, кстати, обращаться ко мне «Максахиро».

– Тогда слушай, Максахиро! Если не уверен, что справишься с саблей, лучше бери лук. Наверняка у них есть отряд лучников. А вот я попробую железкой помахаться.

Максата немного смутило, как быстро разговор перешел в деловое русло. Жека уже не паниковал. В его голосе слышался прагматичный расчет. На мгновенье могло показаться, что говорил человек, прошедший через жернова множества степных сражений. Макс надолго задумался, не зная, что ответить, а когда нашел нужные слова, произнести их не успел – произошло то, чего все так долго ждали.

Полог юрты приподнялся. Первым показался Карасай. В правой руке он держал обнаженный алдаспан. Следом потянулись и другие батыры. Последним вышел сам Жангир. Когда все оказались снаружи, шапраштинец коротко оповестил сарбазов о решении, принятом на совете. Уловив в глазах толенгитов опасное замешательство, Карасай вскинул над головой свою массивную кривую саблю и трижды прокричал: «Аттан! 24 24 Дословно: «По коням!». » Шесть сотен глоток тут же дружно откликнулись, повторяя древний боевой клич.