Роберт Вегнер - Каждая мертвая мечта [litres]

– Тогда что мы сделаем, госпожа?

Аф’гемид Буйволов склонил бычью голову и задал вопрос низким, раздраженным голосом. Выглядел он как настоящий буйвол, которому силой навязывают послушание.

– Мастер Умнерес, что меекханская пехота делает, чтобы заставить врага атаковать?

– Хм… обычно использует боевые машины и засыпает противника градом стрел. Тогда у него нет выхода, он может лишь ударить или сбежать. Порой меекханцы применяют чары, только бы заставить врага действовать.

– Или?

– Или ударяет и отступает, провоцируя на контратаку.

Деана кивнула. Она и сама прекрасно об этом знала, поскольку выучила историю успеха меекханских битв, но лучше было, чтобы таким знанием с аф’гемидами поделился другой мужчина. Особенно тот, кто видел тактику имперской пехоты своими глазами.

– Машин у них нет. По крайней мере, они не использовали ни одной во время атаки на Помве. Магов у них тоже нет: насколько я помню, рабов очень жестко контролировали с точки зрения их магических способностей, а любого, в ком находили Талант, убивали. Что же им останется? Атаковать и отскакивать, рассчитывая, что мы пойдем за ними. А мы будем стоять.

Командир кавалерии кашлянул и переступил с ноги на ногу.

– Как долго?

– Сколько потребуется, Вуар Сампоре. Но не переживай. Придет время выпустить твоих Соловьев из клетки.

– А если они не атакуют?

– Тогда мы подойдем с баллистами и магами на двести ярдов к их окопам и обрушим им небо на голову и подожжем землю под ногами. Они об этом знают. А потому – будут вынуждены атаковать. И сделают это. Потому что меекханцы обороняются, атакуя, и атакуют, обороняясь. А теперь приготовьте мне здесь, на карте, наилучшую тактику для грядущей битвы.

Люво-асв-Нодарес, Первая Крыса Норы, пробирался в свои комнаты тихонько, на цыпочках, лишь бы не наткнуться ни на кого из слуг и не пребывать снаружи дольше, чем это совершенно необходимо. Даже глупые вопросы в стиле «Чем я вам могу помочь?» заставили бы его останавливаться, улыбаться и давать вежливый ответ. А мир вокруг сжимался, словно петля висельника.

Император покинул замок несколько часов назад и теперь наверняка скакал по ту сторону гор, поднимая на ноги целые полки. А Первую Крысу Норы ждала его собственная работа, и к ней было необходимо должным образом приготовиться.

Люво добрался до места, прикрыл дверь, оперся на нее и некоторое время просто стоял недвижимо, позволяя успокоиться колотящемуся сердцу. Спокойствие. Порядок. Тишина.

Он открыл глаза, позволяя, чтобы три столпа его второй жизни пришли к нему и убаюкали. В этой комнате, одной из четырех Его-и-Только-Его, он сам спланировал каждую деталь обстановки. Все тут было прямым, никаких арок, драпировки или мягких узоров, столь популярных в последнее время во всей Империи. Мода не имела доступа в частные владения Первой Крысы. Доски на полу, каменные плитки на стенах, кессоны на потолке – каждый из этих элементов был ровно восемь дюймов шириной и шестнадцать длиной и соединялся с соседним под идеальным прямым углом. Люво сам за этим следил, приказывая даже уменьшить ширину и высоту комнаты, чтобы не возникло необходимости обрезать ни одну плитку. Чтобы получился совершенный узор.

Он мгновение насыщался этим совершенством, а потом отклеился от двери и двинулся в следующую комнату. В библиотеку. Тут стены были белыми, как и пол, а единственный свет исходил из ряда больших ламп на белом потолке с матовым стеклом – таким, чтобы давать рассеянное, легкое освещение.

Библиотеку заполняли шестнадцать покрашенных в черный цвет стеллажей, на каждом – по восемь полок, набитых книжками. Естественно, что и книжки переписчики делали согласно его указаниям: оправленными в белую кожу так, чтобы ширина и высота каждого тома были идентичны. До доли дюйма.

На каждой полке находилось шестьдесят четыре тома, расставленные так, чтобы между их обложками нельзя было всунуть и страницу.

Порядок ненадолго успокоил душу Первой Крысы. Зная наизусть расстановку книг в этой библиотеке, он мог посреди ночи с завязанными глазами войти сюда и, не натолкнувшись ни на одну полку, найти любой из пяти томов «Гор крови и слез, или Истории покорения манелавов и довсов» авторства графа гле-Омниона – или «Колесо Ванхериса и Монзельский Дуб – введение в проблему аспектов» Мавиуса Карла.

Ох, если бы старый чародей знал, что на самом деле означают «проблемы с аспектами». Счастливчик.

В углу библиотеки стояло кресло, тоже обшитое белой кожей. Люво подошел к нему и с тихим вздохом провалился в безопасную мягкость. Медленно успокаивал мысли и тело, формировал их, уплотнял. Потянулся к тайнику, встроенному в левый бок кресла, и вынул фарфоровую бутылочку. Увы, медику-алхимику, который делал для него лекарство, не удалось придать тому белоснежный цвет, а потому посудина, которой Первая Крыса пользовался, была непрозрачной. Жидкость внутри имела зловещий красный оттенок, а потому, если бы он ее видел, то никогда не сумел бы сделать и глотка.

Он отпил. Вкус ванили и ореха был бы приятен, когда бы не напоминал бо́льшую часть жизни о тюрьме, в которой находился его разум. И снова, чувствуя, как лекарство начинает действовать, Люво испытал желание расплакаться. Свернуться в клубок и захныкать.

В таком состоянии годы назад его отыскал Эаргон-лот-Менхе, Четвертая Крыса Норы, во времена Великой Войны с се-кохландийцами. Вернее, в таком состоянии ему представили Люво. Худого мальчишку – невозможно было угадать его точный возраст, – плакавшего и скулившего, едва ему сняли повязку с глаз. Но сумевшего слово в слово повторить содержание разговора, который он слышал, когда ему было пять лет, перемножить в уме восьмизначные цифры и разложить триста предметов в правильной последовательности, даже когда он успел всего лишь один раз взглянуть на них.

Задания. Они стали единственным, что в те времена удерживало его разум и не давало распасться на куски. Он должен был получить задание и выполнить его. Иначе окружающая реальность побеждала, а цвета, запахи, звуки и формы начинали атаковать его со всех сторон, придавливали, пытались затолкать в маленькую, тесную комнатку его головы и затворить в ней навсегда. Это лот-Менхе приказал самым умелым алхимикам и медикам Империи составить для него лекарство, микстуру, которая позволяла миру становиться серым, стерильным и тихим, но одновременно не сдерживала важнейшие умения разума Люво-асв-Нодареса: умения справляться с заданиями. Но он не мог пить его постоянно, поскольку побочные эффекты, такие как бессонница и понос, могли его убить. Так что он принимал лекарство, только когда его ожидала напряженная работа или когда он готовился выходить в люди.