Филип Пулман - Янтарный телескоп [litres]

Он прошептал это Аме. Она кивнула.

И когда он уже изготовился, миссис Колтер проснулась.

Она зашевелилась, что-то сказала, и золотая обезьяна тут же вскочила. Уилл видел ее силуэт в горловине пещеры: она стояла на задних лапах в настороженной позе. Тут же села сама миссис Колтер и загородила глаза от света снаружи.

Левой рукой Уилл сжимал запястье Амы. Миссис Колтер встала на ноги, полностью одетая, гибкая, бодрая, словно вовсе и не спала – а может быть, и правда, бодрствовала все это время. Она и золотая обезьяна стояли у выхода, прислушиваясь и наблюдая за тем, что происходит снаружи, – а там ревели моторы дирижаблей, лучи их фар метались по верхушкам деревьев, мужские голоса выкрикивали предостережения и команды. И все это означало, что действовать надо быстро, очень быстро. Не выпуская запястья Амы и глядя в пол, чтобы не споткнуться, Уилл, пригнувшись, бросился вперед.

И вот он уже возле Лиры, она спит крепким сном, и Пантелеймон обвил ее шею, и Уилл поднял нож, прощупывая им воздух, через секунду будет вырезано окно, и Лира будет спасена… Но он поднял глаза. Он посмотрел на миссис Колтер. Женщина молча обернулась, яркий свет с неба, отраженный мокрой стеной пещеры, упал на ее лицо, и на миг оно перестало быть ее лицом; это было лицо его матери, ее укоризненный взгляд, и сердце Уилла дрогнуло от горя; он ткнул ножом, но мысль его соскользнула с острия, он дернул рукой, раздался треск, и лезвие развалилось на части.

Обломки упали на землю. В руке остался только черенок. Теперь они не могли выбраться наружу.

Он сказал Аме:

– Разбуди ее. Прямо сейчас.

И повернулся, готовый к бою. Сперва он задушит эту обезьяну. Он напружинился в ожидании ее броска и только тут вспомнил, что в кулаке зажата рукоять ножа – по крайней мере, ею можно ударить.

Но нападения не последовало – ни со стороны обезьяны, ни со стороны миссис Колтер. Женщина только чуть передвинулась, чтобы свет снаружи упал на пистолет, который она держала в руке. При этом свет попал и на Аму: она сыпала порошок на верхнюю губу Лиры и наблюдала, как Лира вдыхает его через ноздри, а чтобы помочь этому, придвигала порошок к ноздрям, используя хвост своего деймона как кисточку.

Уилл услышал, что шум снаружи переменился – к реву дирижаблей примешался новый звук. Знакомый, словно весть из его прежнего мира, – и он узнал его: это гремел вертолет. Потом стал слышен еще один, и еще, и все больше лучей обметало волнующиеся кроны деревьев, превращая лес в россыпь зеленых огней.

Услышав новый звук, миссис Колтер на миг повернулась в его сторону, но миг этот был слишком коротким, чтобы Уилл мог броситься к ней и отнять пистолет. Тем более что деймон-обезьяна не сводила с Уилла злобных глаз и сама готова была прыгнуть. Лира уже шевелилась и бормотала. Уилл наклонился и сжал ее руку, а деймон Амы расталкивал Пантелеймона, поднимал ему голову, что-то шептал.

Снаружи послышался крик, с неба упал человек и с отвратительным стуком ударился оземь в каких-нибудь пяти шагах от пещеры. Миссис Колтер не дрогнула; она хладнокровно взглянула на упавшего и снова повернулась к Уиллу. Через минуту наверху грохнул винтовочный выстрел, а еще через секунду выстрелы слились в сплошной грохот, небо озарилось трескучими вспышками, выбросами дульного пламени.

Лира мучительно старалась проснуться – пыхтела, вздыхала, стонала, садилась и тут же бессильно падала на спину, а Пантелеймон зевал, потягивался, рычал на другого деймона и неуклюже шлепался набок: мышцы не желали его слушаться. Уилл между тем с величайшей тщательностью обыскивал пол пещеры, собирая обломки лезвия. Некогда думать, как это случилось и можно ли его починить; он – носитель ножа и в любом случае должен собрать его. Куски лезвия он поднимал с величайшей осторожностью – каждый нерв напоминал его телу о двух недостающих пальцах. Потом опускал в ножны. Обломки были хорошо видны – металл отражал свет, попадавший снаружи; их было семь, самый маленький – кончик. Уилл собрал их все, а потом повернулся в сторону выхода – надо было понять, что за война идет снаружи.

Где-то над деревьями висели дирижабли, и люди спускались из гондол по канатам, но из-за порывистого ветра пилотам было трудно удерживать свои воздушные корабли на месте. Между тем над скалой появились первые гироптеры. Садиться они могли только по одному – площадка была узкая, – после чего африканским стрелкам приходилось еще спускаться по скале вниз. Одного из них и сняли удачным выстрелом с раскачивавшегося дирижабля. Оба противника уже высадили часть своих сил. Кое-кто был убит прямо в воздухе; еще несколько человек были ранены и лежали на утесе или между деревьев. Но ни те ни другие еще не достигли пещеры, и хозяйкой положения здесь была миссис Колтер.

Перекрывая шум боя, Уилл громко спросил:

– Что вы собираетесь делать?

– Держать вас в плену.

– Что, заложниками? А им-то не все равно? Они и так хотят нас всех убить.

– Одна сторона – определенно, – ответила женщина, – а другая – не знаю. Будем надеяться, что африканцы победят.

Голос ее звучал весело, и при свете, падавшем снаружи, Уилл видел, что лицо у нее радостное, полно жизни и энергии.

– Вы сломали нож, – сказал он.

– Нет, не я. Мне он нужен был целым, чтобы мы могли уйти. Ты сам его сломал.

Раздался настойчивый голос Лиры:

– Уилл? Это ты, Уилл?

– Лира! – Он быстро опустился рядом с ней на колени.

Ама помогла ей сесть.

– Что происходит? – спросила Лира. – Где мы? Ох, Уилл, мне опять снилось…

– Мы в пещере. Не делай быстрых движений. Закружится голова. Давай потихоньку. Проверь свои силы. Ты много-много дней спала.

Веки у нее еще слипались, она то и дело зевала, но ей отчаянно хотелось проснуться. Уилл помог ей встать и закинул ее руку себе на плечи, так, чтобы большая часть ее веса пришлась на него. Ама робко наблюдала за ними, потому что теперь странная девочка проснулась, а она побаивалась ее. Уилл с удовольствием вдыхал запах ее сонного тела, радуясь, что она с ним, что она жива.

Они сели на камень. Лира держала его за руку и терла глаза.

– Что происходит, Уилл? – прошептала она.

– Это Ама принесла порошок, чтобы тебя разбудить, – очень тихо сказал он.

Лира повернулась к девочке, впервые заметив ее, и с благодарностью положила руку ей на плечо.

– Я торопился к тебе изо всех сил, – продолжал он, – но видишь, какие-то солдаты тоже поторопились. Не знаю, кто они такие. Уберемся отсюда, как только сможем.

Снаружи бой был в разгаре, и шум стал еще сильнее; один из гироптеров был обстрелян пулеметным огнем с дирижабля, когда его стрелки еще только спрыгивали на скалу. Он загорелся, и, мало того, что в нем погиб экипаж, теперь на скале не могли приземлиться остальные гироптеры.