Ольга Гусейнова - Крылья для попаданки [litres]

Я посмотрела прямо в лицо шаэру и, чтобы не считал, что подкидыша облагодетельствовал, любезно поблагодарила за оказанную честь:

– В своем мире моя семья занимает не худшее положение. Я и сюда попала, потому что недоброжелателям захотелось занять мое место, отхватить хоть часть состояния. Поэтому, поверьте, место повыше и денег побольше – не предел моих мечтаний и не гарантия счастья. Жизнь наглядно показала, что власть – это, скорее, лишние проблемы и источник опасений.

Эрат Иси скрипнул зубами и с плохо скрытым недовольством и угрозой процедил:

– Иди выбирай себе супруга, пока тебе дают это право!

Я судорожно вздохнула, нервно дернула плечом и неуверенно обернулась к эратам. Некоторые из них встали, другие продолжали сидеть, но все без исключения, даже «хищник», пристально наблюдали за мной.

– Хочешь, я выберу за тебя? – поторопил меня шаэр; похоже, смотрины и непокладистая попаданка с претензией на собственное мнение его утомили, вот и решил больше не церемониться.

Я резко обернулась и с горечью взглянула на него. В ответ «его величество» мне кивнул, мол, шла бы ты… выбирать свою судьбу быстрее. Почему, почему все так не по-людски? Эти унижающие человеческое достоинство торгашеские споры: кому достанется магически сильная самка, которая улучшит генофонд потомков, а значит, продвинет в иерархии? Это безразличие всесильных мужчин к личности, ведь они «спокойненько» ругались между собой и никого не интересовало, что у меня на душе. Нет, хищник с голубыми глазами смотрел на меня…

Я неуверенно подошла к Керуку – эрату третьего шаазата, большому, представительному мужчине. Он поощрительно улыбнулся, разглядывая меня с неменьшим интересом. И пахнет февральской метелью.

– Мой сын сильнее многих здесь будет, – похвалил он свой «товар». – Хорош, умен…

– Мужчина за триста, а до сих пор без пары, – ядовито прервал его эрат Скал. – А Кайя – девочка совсем, двадцать пять лет и лишь два перехода за спиной. Ей бы кого по возрасту и интересам…

Я изумленно глянула на родителя трехсотлетнего сыночка. Тогда сколько же папе стукнуло? Но Керук мудрый, очень мудрый, не повелся на провокацию, так и смотрел с мягкой улыбкой мне в глаза. И неожиданно тихо посоветовал:

– Не слушай их, выбирай сердцем. Ведь тебе потом жить с этим выбором.

– Как? Я никого здесь не знаю. Это все равно невозможно, – я тяжело вздохнула.

Затем покорно обошла почти всех эратов, слушая их громкие и тихие заверения, похвальбу, увещевания, и заинтересовалась двумя. Хорошее впечатление произвел солидный и спокойный Керук, жаль, его сына нет рядом, чтобы сравнить с отцом. И словно магнитом притягивал – наверное, на контрасте с остальными – молчаливый эрат, имени которого я до сих пор не услышала.

Он сидел, положив ногу на ногу, даже позу не сменил. И все же смотрел, словно мы… на одной волне. Только из светло-голубых, почти прозрачных глаз ушел, нет, спрятался интерес к происходящему. Но эрат наблюдал не отрываясь. Он пах самым лютым морозом, какие изредка случаются в конце декабря или начале января, в середине зимы. Пока я глядела на него, в ушах зашумело, словно попала в ледяную метель, закружившую, захватившую… Если бы я не смотрела на эту ледяную статую пристально, то наверняка бы прекратила испытывать свое и его терпение – хватит, пора и честь знать. Но нечаянно заметила, как нервно бьется жилка у него под левым глазом. Поэтому непроизвольно кивнула, подсознательно принимая решение.

«Хищник» понял сразу, его глаза чуть-чуть потемнели, словно он одобрил мой выбор, затем расцепил руки и протянул мне правую. Чтобы скрепить союз? Я робко улыбнулась и протянула ему руку. А дальше что-то странное произошло: не успели наши пальцы соприкоснуться, между ними вспыхнуло и заискрило золотое сияние – крошечное облачко. Ни спросить, что это, ни испугаться я не успела. Едва уловимое движение эрата – и золотистое свечение исчезло. Никто ничего не заметил, это точно, я загораживала нас крыльями, да я даже сама не могла с уверенностью сказать, что мне не почудилось.

Голубые глаза словно изморозью покрылись.

– Скажи им, – едва слышно приказал он, подаваясь ко мне ближе.

– Хорошо, – кивнула я и обернулась к остальным, чтобы озвучить свой выбор. – Вот…

– Не верю своим глазам! Арэнк? Она хочет в Арэнк? – неприятно удивился эрат Тито, глава четвертого шаазата.

– Я не согласен с этим выбором в принципе! Кто дал право девчонке принимать столь важные политические решения? – яростно поддержал его Митво. – У меня двое наследников, почему я должен соглашаться передать ее второму шаазату? Он единственный, их род почти угас, а я должен…

– Изумрудные шахты за нее! – поразил меня до глубины души глухой, чуть надтреснутый голос моего избранника.

– Ты отдашь мне Блак за нее? – опешил даже шаэр, что говорить об остальных, кажется, потерявших дар речи.

Видимо, эти шахты, или Блак, – очень жирный кусок, раз их так проняло. Браво, шаэр! Вы блестяще соблюли не только государственный интерес, но и свой.

– Почему нет? – спокойно ответил дорого давший за меня мужчина. – Иметь постоянную женщину гораздо проще, чем менять их вместе с бельем. Я устал делиться, хочется, чтобы поделились наконец со мной.

Теперь настала моя очередь изумленно хлопать глазами, не в силах поверить: как я могла выбрать этого абсолютного циника, как могла настолько ошибиться? Как я могла выбрать такое бесчувственное бревно? Где были мои глаза?!

– Согласен! – Шаэр напоминал довольного кота, обожравшегося сметаны. – Шааза Кайя переходит во второй шаазат Арэнк на правах твоей невесты! – Затем его пафосный тон скатился до меркантильных подробностей: – Йелли, прежде чем заберешь ее, надо заплатить. Мои поверенные составят договор на передачу Блака в качестве выкупа за шаазу Кайю. – В руке повелителя что-то сверкнуло и исчезло в воздухе.

Мой жених плавно поднялся, встал почти вплотную ко мне, монолитной плитой нависая и морально подавляя, и коротко ответил шаэру на леарском. И тут до меня дошло: Йелли – имя «хищника»? Боги, у этого супербрутала такое нежное, ласковое девчоночье имя! Мысленно я нервно захихикала, но старательно держала лицо, потому что нестерпимо хотела кричать от злости и обиды и топать ногами от бессилия. Причем прекрасно понимая, что совершенно бессмысленно обижаться на сильных мира сего.

В итоге «свои» меня опять продали, хоть я и сама выбрала покупателя!

Над амфитеатром Совета Девяти неожиданно зажглись тысячи светлячков, резко разогнав незаметно подступившие сиреневые сумерки. Непривычно близко нависли кольца Моики, а Мок и Комок совсем побледнели, уступая место «даме». Кристальный дворец сиял. Казалось, сама Моика любовалась им, как и я, как весь Мир. Запредельное зрелище, особенно если смотреть издали или снизу, когда небесный чертог Иси не закрывают облака.