Марина Крамская - Козырь. Создатель миров [litres]

И первый залп уже прозвучал.

– Прости, – сконфуженно извинился Фос. – Кажется, я слегка повредил твой корабль.

– Ничего страшного, – Шанна пожала плечами. – Ведь скоро твой корабль станет моим.

Раскрыв рот, Юкон наблюдал за тем, как с корабля под багровыми парусами, со свистом рассекая воздух, полетели крюки, привязанные к толстым канатам.

«На абордаж! – вспомнился Юкону любимый лозунг пирата-морехода. – За борт врага!»

Фос и Шанна, кажется, вовсе забыли о нем, увлеченные сражением. И глядя на них теперь, Юкон с трудом бы поверил, что они – заклятые враги.

Однако, что бы между ними ни было, он получил свой шанс.

И побежал.

Сломя голову, не чувствуя земли под ногами. Побежал обратно, забыв о сетях, Черве, лодке. Тьма сгустилась, ослепила и ворвалась в душу пронзительным северным ветром. Юкон поздно почувствовал, как нога попала в рытвину, и рухнул в размытую дождями почву.

Не будь ночь такой холодной, он бы пролежал так до утра, неподвижно, как мертвый. Но потом вспомнил: лодка, Дурочка, паруса, мачта. Если раньше и был хоть какой-то иллюзорный выбор, то теперь и его не осталось. Пока два корабля бьются за то, чтобы в итоге забрать с собой одного упрямого мальчишку, он отправится в собственное путешествие.

Дверь в дом грохнула о косяк так, что в кухне зазвенели банки. Юкон запер засов, прижался лопатками к теплому дереву и запрокинул голову. На лице подсыхали грязные следы, но умыться не было ни сил, ни времени. Вооружившись кочергой, он крепко сдавил ее в ладони. Хорошо бы не пригодилась. Но в этот раз он не может позволить себе снова уступить Стервятнику.

Он чувствовал в себе такую ярость, что она заняла все его нутро, забралась обжигающим языком в каждый уголок многострадального тела. Руки и ноги его крепли с каждым шагом на пути к дому Стервятника. Калитку заперли, но один удар кочергой с треском выломал замок, и покосившаяся дверь заскрипела на ветру. Юкон шел, и ему казалось, что путь его лежит через тернии кошмара, который вот-вот разобьется и сгинет в рассветных лучах. Как бы он хотел, чтобы все обернулось сном! Но боль в плече пульсировала вполне реально, а кочерга оттягивала руки.

Он никогда прежде не заходил в дом Стервятника. Первый этаж занимала просторная зала с двумя глубокими креслами, камином и лисьими шкурами на полу. В камине гудел огонь. Сверху доносился голос: говорил Стервятник, но Юкон не смог различить, с кем и о чем.

По лестнице пробирался медленно, с опаской, почти бесшумно миновал ступень за ступенью. Площадка второго этажа заканчивалась двумя дверями, одна из которых была приоткрыта. Полоса теплого света падала на щелистый пол. Юкон остановился в шаге от нее и напряг слух.

– Я видел Фоса сегодня, – вещал Стервятник незнакомо спокойным тоном. – Приходил за мальчишкой. Только, видать, послан был в известном направлении…

Ответом ему служило молчание.

– Скучать не будешь? – продолжил допытываться Стервятник.

– По мальчишке? – хрипло переспросил его собеседник, и Юкон с изумлением узнал в нем Бо. – Нет. Разве что иногда.

– Готов поспорить, если на него попробуют надавить, он вообще сбежит, ищи его потом…

– Не сбежит. Он привязан ко мне.

– И к моей дочери.

– Тем более. Два якоря держат крепче. Значит, мы выполнили все условия. И спроса с нас никакого.

– Да плевать я хотел на спрос, мне бы смерть – побыстрее, да без боли. Повезло тебе. Вернешься и как новенький будешь.

– Не завидуй, покуда цену не знаешь.

Вот же новости! За последний год эти двое и словом не обмолвились, если не считать ругани через забор, а теперь говорят, как закадычные друзья.

Только вот о чем?

– Плохи наши дела, – продолжил сокрушаться Стервятник. – Лучше б ты мне ничего не рассказывал. Так бы и помер, не зная срока.

– Ну извини, – укорил его Бо. – Я и сам не в восторге. Если б кое-кто из петли меня не вытащил, в жизни б не согласился пасти тут Козыря столько лет…

– Думаешь, выберешься из мертвых садов? – спросил Стервятник негромко, будто даже пристыженно.

– Куда деваться. Хотя, честно сказать, возвращаться-то мне некуда. Если и впрямь доберусь до дворца, еще подумаю, не остаться ли.

– Все едино, смерть для тебя не конец. А мне, знаешь, как-то жутко – знать, сколько осталось, и ждать… С каждым днем все хуже…

Юкон прижался больным плечом к стене. Голова у него кружилась, во рту пересохло, ноги дрожали. Бо говорил совершенно невозмутимо. О каких условиях речь, которые выполнили эти двое? Откуда Стервятник знает Фоса и почему они с Бо готовятся к смерти? Ворваться внутрь и задать все вопросы вслух хотелось невыносимо, но Юкон заставил себя остаться на месте. Если зайдет – его уже точно не выпустят. А он пришел сюда не для того, чтобы остаться.

Чья-то рука мягко тронула его за локоть. От неожиданности Юкон подскочил и с треском ударился головой о низкий потолок. Он обернулся и увидел Дурочку с выстиранными и скрученными в жгуты рубахами через плечо. Испуганный взгляд задержался на его лице, метнулся к приоткрытой двери и застыл.

Снаружи вдруг громыхнуло, но на этот раз залп прозвучал совсем близко, далеко от кораблей: собирался новый дождь, новая гроза. Сверкнуло в маленьком окошке в конце лестничной площадки. Дверь распахнулась в тот же момент, когда Юкон уже занес кочергу для удара.

– Ах ты ж, – пробормотал Бо, расправил тощие плечи, и Юкон впервые увидел в глазах деда такую непоколебимую решимость.

– Брось, – велел Стервятник, указав на кочергу. Его облик тоже переменился: злобная гримаса сменилась выражением укора. – Брось, Юкон. Убивать нас нет смысла. Нам остались часы, если не минуты…

Он впервые назвал Юкона по имени, и от этого сделалось еще хуже. Затылок пылал, кочерга в руках задрожала и потяжелела. Но последний рубеж уже остался позади.

Юкон метил Стервятнику в голову – ростом они почти сравнялись. Воспоминания о Дурочке и издевательствах над ней вихрем пронеслись перед глазами. Он почувствовал, как горячая пульсирующая волна поднялась из пяток и докатилась до рук.

Кочерга врезалась Стервятнику в плечо – в последнее мгновение Юкон опустил руку, сам того не желая. Еще один раскат грома разрубил тишину. Стервятник схватился за ушибленное место, на белой рубахе проступила кровь.

Бо обреченно покачал головой:

– Стоило ожидать. Сам виноват.

Стервятник заскрежетал зубами, желваки проступили на скулах, и в глазах полыхнула та же ненависть, которая помогла Юкону решиться на удар. Пальцы Стервятника сжались в кулаки, правая рука взмыла под потолок, чтобы раз и навсегда избавиться от наглого мальчишки, переступившего последнюю черту.

– Нет, – крепкой хваткой удержал его за запястье Бо. – Оставь ему шанс обойтись без Интермирья.