Иван Шаман - Месть [СИ]

— Ай, а ведь это действительно существенно, — усмехнулся я, — и мне подходит. Что скажешь, Райни? Получу я вместе с победой над этой толпой в собственность замок?

Я нарочно тянул р, в каждом подходящем слове. Так, чтобы казалось, что с человеческой речи я вот-вот перейду на наречие волколаков. И это было легко. Наоборот сохранить нормальнымпроизношение делалось все труднее. Язык и гортань изменились, чтобы удобнее было поглощать мясо непрожеванными кусками. Вот только на супругов, сидящих на троне, это никак не сказалось.

— Нас не интересуют земли или титулы. Только отмщение. Ты же не защитил нас, заставил нарушить договор и сыграл на чувствах, а потому не заслужил ничего из выше перечисленного. Остаться в живых — вот твоя награда.

— Ну нет, я свое возьму. Ваше здоровье! — сорвав сургуч пробки с небольшого флакона, я залпом вылил в себя густую золотистую жидкость, — Ар-р-р, хорошо! Сохрани ему жизнь, и я не приму текущее как нападение на меня лично. Ведь вы чтите Длань?

— Сражайся уже, — в голосе Энмиры мне послышался гнев, в то время как вторивший ей супруг был спокоен и монотонен, — пусть все решит бой!

— ДА! — я вытянул шею, хрустнув позвонками, и взвыл так, что с реки мне ответили лютоволки, — пусть бой будет жарким!

Бросившись вперед, я натолкнулся на плотный строй отличных щитов. Враги знали, когда нужно прятаться, а когда наступать, и стоило мне сделать шаг назад, как они сделали его вперед. Еще один наскок, и щиты лязгнули, почти зажав меня в угол. Все по воинской науке. Неотвратимо. Правильно. Логично. Смертельно. Но не против меня.

Перебрасывая двуручник из руки в руку, я не только отвлекал внимание врага, давая понять, что они меня зажали, но и охлаждал лезвие. Оно не должно быть слишком горячим для того, что я собирался сделать. Пусть кузнец из меня вышел не самый лучший, но за время работы в кузнице я прочно закрепил одно — там, где жар и вода, всегда бывает пар. Перехватив клинок в левую руку я правой сорвал бурдюк с вином и демонстративно отхлебнув, облил лезвие.

Струя мгновенно испаряющейся жидкости ударила густыми клубами по правому флангу эльфов, и, поняв, что я собираюсь атаковать, воины ступили на шаг в эту сторону. Они хотели принять намечающийся удар центром, чтобы затем зажать меня в тиски и прикончить. Но вот только это было слишком правильно.

Проверка отражения. База: 16 (+2 отражение, +2 ловкость, +3 естественная броня, +3 Кладенец, +3 зелье, +3 подмастерье клинков, — 3 ошейник, +3 элита). Бонус: -9 (-3 несколько противников, — 3 элита, — 2 отличное оружие, — 3 сила, +2 отвлечение). Бросок: 2. Требование: 4. Легендарно!

Проверка выносливости. База: 7 (+2 выносливость, +5 жилы ангела, — 3 ошейник, +3 зелье). Бонус: -5 легендарное заклинание. Бросок: 1. Требование: 4. Провал.

Проверка атаки. База: 15 (+4 восприятие, +5 легендарное заклинание, +3 элита, +2 магия Крови, +1 магия Души, — 3 ошейник, +3 зелье). Бонус: -15 (+2 отвлечение, — 3 элита, — 3 ловкость, — 2 выносливость, — 3 щиты, — 1 хорошие доспехи, — 5 несколько противников). Бросок: 3. Требование: 3. Успех.

Прыгнув в противоположную сторону, я на инстинктах отбил отсекающую атаку двух крайних эльфов. Не знаю, на что они рассчитывали, но явно не на это. Скопленные за несколько минут представлений и препирательств силы уже разрывали мне правую руку на части, и больше я не мог им сопротивляться. Щелчок пальцами потонул в громыхании высвобожденного заклинания. Огонь блеснул на долю мгновения, погружаясь в щите переднего бойца и тела всех, стоящих за ним. Скрежет и звон стали слились с криками раненых.

Эффект был сногсшибательный. И не только для врага, моя правая рука напрочь отказывалась слушаться, я ее вообще не чувствовал, будто нервные импульсы не проходили по тканям. А возможно, что все дело было в слишком большом перенесенном напряжении. Если мне отдохнуть, хотя бы пару минут, то я вполне смогу восстановится. Наверное. Да только враги не собирались позволять мне такой роскоши.

Сразу пятеро набросилось на меня с оружием. Легкие сабли и длинные мечи идеальные для режущих ударов обрушились со всех сторон. И только гул тяжелого двуручного меча, раскаленного до бела, не позволил им обрушиться на меня. Одной рукой, особенно левой, вращать Кладенец было практически нереально. Я чувствовал, как мышцы болят, а сухожилия вытягиваются. Но обращать на это внимания не мог.

Сталь сверкала в лучах едва пробивающегося сквозь тучи солнца. Легким клинкам эльфов требовалось куда меньше времени и сил на каждый взмах, и мое тело постепенно покрывалось небольшими порезами. Не выпей я зелье физической крепости перед боем — оказался бы уже на песке, истекающий кровью. Да и ярость, застилавшая глаза, хоть и мешала отражать удары, зато наполняла мышцы силой и крепостью.

— Видите ли вы меня, бандерлоги? — зарычал я, поднимая двуручник прямо перед собой и держа раскаленное лезвие параллельно земле. Отвечать мне никто из оставшейся пятерки не собирался. Они атаковали все вместе. Слаженно, будто всю жизнь готовились к этой схватке. Трое должны были отвлечь меня, принять и остановить удар. А остальные закончить бой. Но все пошло совсем не по их сценарию.

Нет, удар они и вправду остановили. Кладенец завяз в щите переднего эльфа, тот закричал, пытаясь отгородиться от жара. Вот только я в то же мгновение выпустил двуручник из рук и вместо того, чтобы ждать нападения, бросился вперед сам. Стервятник блеснул в вернувшей чувствительность руке, и жизнь очередного дворянина оборвалась. Он даже не успел сообразить, что его прикончило.

Ослепленные жаром Кладенца воины не заметили, как под его прикрытием я старательно удерживал правую руку у жерди, пока кожа практически не слилась с ней по цвету. Мозги противников не могли принять, что строение ринулось на них без всякого предупреждения и просто проигнорировали это. И пусть через секунду обман был распознан, но этого времени мне как раз хватило, чтобы оборвать жизнь еще одного эльфа.

Теперь их осталось трое. Обозленных, лишившихся товарищей и друзей, наконец осознавших, что это не битва. Это их казнь. Не было никаких других вариантов. Не будет помилования и прощения. Они все равно все умрут. Если не от моего меча — то от марионеток, уже прикончивших всех оставшихся на трибуне, кроме посла. Того еще держали со скрученными за спиной руками. Но это было временно. Ужас понимания отразился на лицах всех троих. Но среагировали они совершенно по-разному.

— За вечную мать! — вскричал единственный оставшийся со щитом противник, он бросился вперед в самоубийственной атаке, даже не намереваясь остаться в живых. Только бы забрать проклятого противника, жуткого зверя. Меня. Но, конечно, такой поворот событий мне был не по нраву. Подпустив врага ближе, я прыгнул на перила арены, а затем напал сверху.