Рейчел Хартман - Серафина [litres]

Мальчик никак не выразил понимания. Он съел кусочек апельсина, смотря вдаль. Я погладила его пушистые волосы и подождала, пока он не заберется на дерево, прежде чем уйти.

Я дошла до ворот, поклонилась лужайке с солнечными часами и произнесла определенные слова прощания:

– Это мой сад, все в арде. Я верно ухаживаю за ним, пусть он будет верен мне.

Я открыла глаза в собственной комнате и стала растирать затекшие конечности. Налила себе немного воды из кувшина на столе и кинула валик обратно на кровать. Моя головная боль исчезла, видимо, я решила проблему, даже не поняв ее.

Орма что-нибудь подскажет насчет этого. Я решила спросить его завтра, эта мысль успокоила мою тревогу, и я заснула.

Моя утренняя рутина была тщательно продуманной и занимала много времени, поэтому Орма дал мне часы, издающие богохульное чириканье в ранний час, когда мне приходилось вставать. Я держала их наверху, в приемной, в корзине вместе с другими безделушками, чтобы окончательно проснуться, пока я иду выключать будильник.

Это хорошая система, но когда я была слишком измотана, могла забыть завести будильник. Я просыпалась в панике за полчаса до начала занятий.

Я вытащила руки из рукавов ночной рубашки и продела их через горло, опустив льняное одеяние до бедер, как юбку. Налила воды из кувшина в тазик и добавила воды из чайника, которая была немногим теплее из-за того, что чайник простоял всю ночь у очага. Я протерла чешую на руке и вокруг торса мягкой тканью. Сами чешуйки не были чувствительны к температуре, но сегодня вода оказалась слишком холодной, так что это занятие нельзя назвать приятным.

Все мылись раз в неделю, но никого больше не волновали возможные клещи в чешуе. Я вытерлась и бросилась к книжной полке за горшочком с мазью. Только определенные травы, переработанные в эмульсию на гусином жире, останавливали зуд в чешуе. Орма нашел хорошего поставщика в дружелюбной к драконам части города, районе под названием Квигхоул.

Обычно я практиковала улыбки, пока смазывала чешую, решив, что если могу улыбаться в это время, то смогу улыбнуться всему. Сегодня у меня действительно не было времени.

Я подтянула рубашку и завязала веревкой левую руку, чтобы рукав не поднимался. Надела верхнюю юбку, мантию и накидку. Я носила как минимум три слоя одежды, даже летом. Повязала белый пояс в знак уважения к принцу Руфусу, быстро причесала волосы и бросилась в коридор, чувствуя себя менее чем готовой встретиться с миром.

Виридиус, растянувшийся на своем специальном диванчике для подагры, уже начал руководить дворцовым оркестром, когда я прибыла, запыхавшись, со свертком завтрака в руке. Он грозно взглянул на меня, его нахмуренные брови были почти рыжими, хотя бахрома волос вокруг его головы была поразительно белой. Басовая линия сбилась, и он гавкнул.

– Гло-ри-я , вы банда бездельников! Почему ваши рты замолчали? Моя рука остановилась? Совсем нет!

– Простите, что опоздала, – пробормотала я, но он даже не соизволил взглянуть на меня еще раз, пока не раздался последний аккорд.

– Лучше, – сказал он хору, прежде чем обратить на меня строгий взор. – Ну?

Я притворилась, что это «ну» относилось к вопросу о вчерашнем выступлении.

– Похороны прошли хорошо, как вы, наверное, уже слышали. Гунтард случайно сломал трость шалмея [8], сев…

– У меня была дополнительная трость, – подключился Гунтард, который являлся одним из дублеров в хоре.

– Которую ты нашел в таверне намного позже, – ввернул кто-то.

Виридиус заставил всех замолчать, поморщившись.

– Хор идиотов да воздержится от идиотства! Мисс Домбег, я спрашивал причину вашего опоздания. И лучше бы ей быть уважительной!

Я тяжело сглотнула, повторяя про себя: «Я хотела получить эту работу!» Я была почитательницей музыки Виридиуса с того момента, как увидела его фантазии, но было трудно соотнести композитора выдающейся «Сюиты [9] Сюита (с фр . suite – «ряд», «последовательность», «чередование») – музыкальное произведение из нескольких разнохарактерных пьес, объединённых единством замысла. к инфанте» с грубоватым стариком на диване.

Хористы смотрели на меня с интересом. Многие из них проходили собеседование на мою должность, и когда Виридиус ругал меня, они радовались, что избежали такой участи.

Я присела в напряженном реверансе:

– Я проспала. Это больше не повторится.

Виридиус покачал головой так сильно, что его щеки вздрогнули.

– Мне нужно повторять для вас всех, дилетантов-жалобщиков, что когда прибудет Ардмагар Комонот, о гостеприимстве нашей королевы – нет, ценности всей нашей нации – будут судить по качеству исполнения?

Несколько музыкантов засмеялось. Виридиус утихомирил все веселье своим хмурым видом.

– Думаете, это смешно, вы, лишенные слуха преступники? Музыка – единственное, в чем драконы никогда не будут лучше нас. Они хотели бы, они очарованы, они пробовали снова и снова. Они достигают технической идеальности, но всегда чего-то не хватает. Знаете почему?

Я повторила вместе с остальным хором, хотя мои внутренности похолодели.

– Потому что у драконов нет души!

– Именно! – сказал Виридиус и помахал своим избитым подагрой кулаком. – Они не могут превзойти нас – принять великолепный, посланный Небесами дар, который нам достается естественным образом. Нам нужно утереть им носы!

Хористы издали тихое «ура!», прежде чем разойтись. Я отошла с дороги, и они прошли мимо. Виридиус хотел бы, чтобы я осталась и поговорила с ним. Конечно, семи или девяти певцам нужно было задать срочные вопросы. Они сгрудились вокруг его дивана, теша его эго, словно он был Пашега Зизиба. Виридиус принимал их похвалы как нечто само собой разумеющееся, словно они просто возвращали ему свои мантии хористов.

– Серафина! – прогремел мой руководитель, обращая свое внимание наконец на меня. – Я слышал комплименты твоему «Обращению…». Хотел бы я там быть. Эта адская болезнь делает из моего собственного тела тюрьму.

Я трепала манжет своего левого рукава, понимая его лучше, чем он мог себе представить.

– Принеси чернила, девочка, – сказал он. – Мне нужно кое-что вычеркнуть из списка.

Я принесла письменные принадлежности и список задач, который он мне продиктовал, когда я только начала на него работать. Осталось всего десять дней до прибытия Ардмагара Комонота, генерала драконов. В первый вечер должны состояться приветственный концерт и бал, а через несколько дней праздник годовщины Мирного Договора, который будет длиться всю ночь. Я работала две недели, но дел осталось еще много.

Я прочитала список вслух, строчку за строчкой, Виридиус прерывал меня по ходу. Он кричал: «Сцена закончена! Вычеркни!» – а затем позже: «Почему ты еще не поговорила с сомелье? Это самая легкая задача в списке! Я что, стал придворным композитором благодаря отличному безделью? Едва ли!»