Соман Чайнани - Кристалл времени [litres]

А тем временем изображение внутри кристалла стало еще вдвое бледнее. Агата с трудом различала смутные тени, связь готова была прерваться в любую секунду.

Донесся неистовый рык Хорта, а затем звон металла. Вразнобой зазвучали голоса.

– Сюда! – кричал Тедрос.

– Осторожно, Николь! – вскрикнула профессор Доуви. – Оглянись за спину! У тебя там сзади…

– Лапы свои убери от меня! – взвизгнула Кико.

А затем все голоса утонули в пронзительных криках стимфов.

Снова поднялась пыль столбом в темнице, скрыла все в хрустальном шаре Агаты. Кристалл еще раз сверкнул, и пыль превратилась в серебристое мерцание, из которого медленно соткалось призрачное лицо…

– Я их больше не вижу, – сказала Агата.

– Стимфы слишком поздно появились, – вздохнула побледневшая принцесса Ума. – Они не смогут всех унести оттуда.

– Как не смогут? – заволновалась Агата. – Должны! Если мы кого-нибудь оставим там, Райен их поубивает!

– Нужно отправляться туда самим, – отрезал Кастор и решительными шагами направился к выходу. – Мы должны помочь им…

– Все равно не успеешь до них добраться, – возразил Юба.

Кастор остановился.

В библиотеке повисла тишина, молчали все – и преподаватели, и студенты.

Глубоко вдохнув, Агата посмотрела на свою армию.

– Возможно, мы до них добраться действительно не успеем, – сказала она. – Но я знаю того, кто успеет.

– Ты переоцениваешь ее склонность творить добро, Агата, – покачала головой профессор Анемон. – Прежде всего она будет спасать саму себя, чего бы это ей ни стоило. И ей совершенно все равно, кто там останется. Вот увидишь, она вернется в Школу с первым же стимфом.

Агата ее не слушала. Почему? Да потому, что много раз в жизни убеждалась в том, что дружба не поддается объяснению. Во всяком случае, такая дружба, как у нее с Софи. Некоторые нити, что связывают людей, слишком крепки, чтобы другие могли понять это.

Она вновь посмотрела в хрустальный шар, где быстро таял, исчезал серебристый призрак. Пожалуй, если быстро попросить, его хватит еще на одно желание…

– Покажи мне Софи, – приказала Агата.

Вновь поднявшись на крышу, Агата прислонилась к зеленой статуе короля Артура, продолжая думать о его сыне.

Тедрос не может быть среди тех, кто остался в Камелоте.

Он найдет, обязательно найдет дорогу к ней.

Так же, как она сама всегда находила дорогу к нему.

Из глубокой задумчивости ее вывел чей-то голос:

– Летят! Летят!

Агата отлепилась от покрытой жесткой листвой статуи и подняла глаза к небу.

Над Лесами, приближаясь к Школе, парили стимфы. Один за другим они спокойно преодолевали защитный барьер Мэнли из зеленого тумана, и становились видны темные фигурки сидевших верхом на птицах всадников.

Первокурсники и преподаватели тоже высыпали на крышу, встали позади Агаты и радостно загалдели.

– Они спасены! Мы победили! Да здравствует Тедрос! Да здравствует Школа!

Агата вместе с ними не кричала, она сосредоточенно считала тех, кто вернулся на стимфах.

Эстер… Анадиль… Дот…

Беатриса… Рина… Кико…

Бодхи… Лейтан… Деван…

Показались новые костлявые птицы, принесли новых всадников.

«Десять… одиннадцать… двенадцать… – мысленно считала их Агата. Крики за ее спиной становились все радостнее. – Пятнадцать… шестнадцать…»

Больше стимфов не было.

Агата подождала, пока первая волна стимфов приземлится на Большой Лужайке внизу. Посмотрела, как Эстер и Дот помогают сойти на землю окровавленной Анадиль.

Не сговариваясь, студенты и педагоги ринулись внутрь замка и дальше вниз, вниз по лестницам – помогать другим, кто приземлялся со второй волной.

Берт… Беккет… Ларалиса…

Агата вниз спускаться не стала, осталась на крыше, вглядываясь в зеленый туман, ожидая появления новых стимфов.

Небо оставалось пустым.

Не возвратились семеро .

Семь человек, которых Агата послала в самое пекло.

Семеро, спасти которых могла теперь только Софи.

У Агаты слезы потекли из глаз, когда она поняла, кого именно не хватает…

БАБАХ!

Над окрестностями Школы раскатился грохот, похожий на звук огромного, разбитого камнем стекла.

Агата посмотрела и увидела профессора Мэнли, беззвучно кричащего в окне башни директора Школы, студентов и учителей, спешащих с лужайки, чтобы укрыться в замке, окровавленных волков возле Северных ворот…

А затем она увидела брешь в зеленом защитном куполе, и шагающие сквозь нее ноги в тяжелых башмаках, и блеск стали…

Она повернулась и побежала к ведущей вниз лестнице.

Не время было сейчас оплакивать тех, кто не вернулся.

Потом. Все потом.

Потому что пока она прорывалась в замок Райена…

Люди Райена прорвались в ее замок.

В Школу Добра и Зла.

Погрузившись в холодную мутную воду, Тедрос наконец почувствовал себя чистым. Раскинув наподобие морской звезды руки и ноги в стороны, он медленно скользил под подернутой ряской поверхностью. Холод успокаивал избитое тело и замораживал мысли, позволяя забыть о том, что ожидает его на поверхности.

Но сколько ни задерживай дыхание, вынырнуть за глотком кислорода все же придется.

А вынырнув на поверхность, Тедрос всякий раз ловил ухом обрывки разговоров.

– …Вот если бы меня, а не тех мальчишек выбрали для вылазки под плащом-невидимкой Софи, мы спаслись бы…

Тедрос вновь нырнул под воду.

– …Ведь карты таро сказали, что в церкви появится призрак, а пузырь Агаты именно как летающий призрак и выглядел…

Назад, под воду.

– …Эх, нужно было уносить ноги именно тогда, когда я сказал…

Под воду, под воду!

Кожа Тедроса задубела от холода, сердце бешено качало кровь, дыхание становилось все более учащенным, мозги замерзли и совершенно не ворочались. Он мог видеть статую короля Артура – переломленную в зеленоватой воде, слегка размытую, с каменным Экскалибуром в согнутых руках. Тедрос знал, что эта статуя торчит вертикально, но сейчас ему казалось, что каменный отец наклонился вперед и смотрит на своего сына пустыми глазницами, в которых копошатся личинки и черви. Тедрос по-собачьи отплыл прочь, но отец не отставал, преследовал его, словно только что узнал, наконец, кто лишил его статую глаз… Раскрыл коварного труса и предателя… Продолжая отплывать дальше от каменного короля, Тедрос ткнулся в стенку бассейна и замер, глядя на приближающегося к нему отца.

А покойный король направил прямо в сердце Тедроса кончик своего меча и приказал: