Пэт Кэдиган - Харли Квинн. Безумная любовь

— Лет пять назад я никогда бы не согласилась на подобное, — в голосе Лиланд звучала покорность судьбе. — И сейчас не стоило бы… Но я уже дала вам свой ответ. Только отложите встречу хотя бы до конца дня.

— Я так и планировала, — солгала Харлин.

В действительности, она планировала отправиться к Джокеру прямо из кабинета доктора Лиланд. Теперь ей придется ждать до девяти часов. Неприятный расклад, но у нее не было иного выхода, что злило ее еще больше. Следовало ответить, что лучше поговорить с Джокером с утра на свежую голову.

«В следующий раз соображай быстрее» , — подметила она.

— К тому же, я ведь пообещала, что буду встречаться с Джокером в свободное время, — добавила она, вставая. — А у меня сегодня с утра еще три пациента, и я не хочу опоздать на встречу с ними. Если не возражаете…

Доктор Лиланд махнула рукой:

— Идите, идите. И опять нам в бой, нести излечение пациентам. Да вы сами знаете, что я имею в виду.

— Знаю.

Харлин заглянула к себе, взяла планшет и заперла дверь. Прикинула, не отправиться ли к Джокеру немедленно, но передумала: если доктор Лиланд узнает об этом, не даст ей покоя. Что ж, даже плохой день может стать еще хуже.

С утренними пациентами она справилась быстро. Не то чтобы она не уделила им должного внимания, но, по правде говоря, параноидальный шизофреник Джейк Максвелл нуждался лишь в уточнении дозировки лекарств. Иногда они переставали действовать, и он уверял, что инопланетные захватчики в сговоре с правительством заменяют всех животных на земле (включая рыб) роботами. Когда Харлин спросила, почему они не трогают людей, он ответил:

— Потому что так проще. Им не придется покупать униформу для всех людей на земле.

Судя по всему, ожидать от него более разумной реплики в ближайшем будущем не стоило. Сам Максвелл не отличался агрессивностью, зато злил других. Один из консультирующих психиатров даже предложил проверить, не испускает ли Максвелл какие-то особые феромоны, но в истории болезни не нашлось данных о подобной проверке. Харлин сделала пометку, что его нужно поместить в одиночное заключение. К тому времени, когда ему понадобится одиночная камера, он все равно уже не будет соображать, где находится.

Массовый убийца Горди Совей утверждал, что слышит голоса в своей голове, прямо как Джейн Д’Арк. (Многие думают, что ее звали Жанна, но я-то знаю правду) . Голоса рассказали ему, как добыть автомат, и сам Архангел Клэнси (да, его так зовут, он мне по буквам продиктовал) приказал пойти в торговый центр и открыть стрельбу.

По мнению Харли, Совей являлся еще одним печальным примером посредственности, и ей пришлось сидеть и выслушивать истории про голоса в его голоса. Словно «Твиттер» для убийц-психопатов без всякого воображения.

Перед обедом у нее состоялась встреча со Стэнли Стоквеллом, серийным убийцей со склонностью творить добро. Сам Стэнли называл себя «змеем милосердия». Стэнли помогал заботиться о больных в домах престарелых, где регулярно отправлял на тот свет пациентов со старческой деменцией. Возможно, он и по сей день продолжал бы этим заниматься, если бы не увлекся и не решил распространить свое милосердие на всех стариков, у которых случались приступы забывчивости или рассеянности.

Старенький пациент в одном из домов престарелых чуть было не выпил чашку отравленного кофе, но тут Стэнли схватили. Ввиду полного отсутствия чувства раскаяния, его отправили в «Аркхем». «В справедливом мире его самого ждал бы Альцгеймер» , — подумала Харлин. Пациентом он оказался настолько скучным, что иногда Харли хотелось дать ему оплеуху. В самом начале своих занятий психиатрией она и представить не могла, как много психопатов элементарно скучны. Ханна Арендт верно подметила, говоря о банальности зла.

Харлин перекусила в кабинете, чтобы спокойно обдумать встречу с Джокером. Она прекрасно понимала, что, учитывая его характер, невозможно заранее предсказать грядущее. Это пугало и в то же время вызывало интерес. Более того, возбуждало.

Он так отличался от пациентов, с которым ей приходилось иметь дело. Они казались ей бесстыдно предсказуемыми, будто заводные игрушки. Еще один серийный убийца, Дервуд Ле Блан принялся хамить и дерзить. Пришлось позвать санитаров и отправить его в «тихую комнату». Похоже, он заранее настроился на скандал. Дервуд повторял одни и те же ругательства, оскорбления и обвинения. Ее присутствие не имело для него никакого значения: с таким же успехом она сама могла стать заводной игрушкой.

Несмотря на несколько чашек крепкого кофе, Харлин едва не заснула, сидя с двумя последними пациентами. И проблема заключалась не в раннем подъеме: когда она работала интерном, ей приходилось недосыпать, и она хорошо знала разницу между физической усталостью и непреодолимой скукой. Справиться со скукой было куда труднее, но девушка продолжала выполнять свою работу, выслушивая все те же истории, которые пациенты рассказывали ей уже сотни раз, время от времени издавая понимающее хмыканье.

Закончив последний сеанс, она едва удержалась, чтобы не пуститься бегом.

Так как сегодняшний день являлся «тем самым днем» , когда весь персонал на месте, доктор Лиланд устроила общее собрание. Эти встречи были куда более интересным занятием, чем беседы с занудными пациентами, и Харлин ждала их с нетерпением. Она по обыкновению вела записи, чтобы не потерять ход мысли. Правда, вернувшись в свой кабинет, она обнаружила, что все ее записи вращались вокруг Джокера.

Понять причину его злости и гнева. Это явно больше, чей просто недовольство заключением, но насколько больше? Откуда взялось прозвище — Джокер? Карты? Может, кто-то из родителей страдал пристрастием к азартным играм? Необъяснимая тяга к фрикам. Как его зовут на самом деле?

Самая удивительная особенность Джокера. По Готэму бродило огромное количество чокнутых, самовлюбленных, мега-ярких преступников, но только одному Джокеру удалось сохранить свое настоящее имя в тайне. Такое впечатление, что он возник из ниоткуда, сам по себе, просто потому, что ему так захотелось. Все, кто его знал, знали его только как Джокера.

«Никто не появляется из небытия. Но если кому-то и удалось возникнуть, словно по мановению волшебной палочки, то именно этому клоуну» — подумалось Харлин.

У нее оставался свободный час, и она воспользовалась им, чтобы дописать начатые отчеты, внести в них изменения и заново перечитать некоторые истории болезни. Поняв, что выдохлась, она бросила отчеты и сложила материалы о Джокере в отдельную папку, предназначенную только для него, как для самого сложного из ее пациентов. Кроме копий газетных статей и ее собственных заметок там почти ничего не хранилось.