Пэт Кэдиган - Харли Квинн. Безумная любовь

За полтора месяца терапии Джокер из Клоуна-принца преступного мира с манией убийства Бэтмена превратился в человека, осторожно нащупывающего путь к свету из психотического тумана.

Доктор Лиланд была под таким впечатлением от успехов Харлин, что сделала то, что давно обещала сделать, и перевела остальных ее пациентов к другим врачам, подключая по мере необходимости временных сотрудников. В бюджете хватало денег на персонал, если персонал не болел, не брал отпуска, не требовал медицинскую страховку, иными словами, не нуждался в привилегиях постоянных сотрудников.

Джоан заставила Харлин пообещать, что, если встречи с Джокером станут слишком обременительны, она об этом обязательно сообщит.

— Не могу не сказать, что вы добились того, чего никому из ваших предшественников добиться не удавалось, — призналась она за ланчем в своем кабинете. — Но у меня по-прежнему имеются некоторые опасения. Да, Джокер положительно отреагировал на ваше концентрированную терапию, но…

— Концентрированную терапию с полным погружением, — поправила ее Харлин, откусывая от принесенного с собой сэндвича с говядиной, пастрами и салями.

Еда в больничном кафетерии была не слишком аппетитной, кроме отличных кексов, которые, как она слышала, даже служили разменной монетой среди заключенных.

Доктор Лиланд кивнула.

— То, что Джокер положительно отреагировал на вашу концентрированную терапию с полным погружением, не означает, что эти сеансы приносят такую же пользу вам. Мне кажется, вы не задумывались над тем, как эти встречи влияют на вас.

— Со мной все в порядке, — заверила ее Харлин. — И не просто в порядке, а прекрасно. Доктор Лиланд, есть ли на свете чувство приятнее, чем осознание того, что разработанная тобою программа исцеляет преступника, которого ранее все считали неизлечимым? Или понимание, что помогаешь людям, занимаясь любимым делом? Если такое чувство и существует, мне о нем не известно. Вы же знаете поговорку: найдешь дело по душе, и тебе больше не придется работать ни единого дня в своей жизни.

Лиланд рассмеялась.

— На свете много поговорок, не так ли? Иногда они даже сбываются. А иногда поговорка для вящей краткости упрощает настоящее положение дел. Значит, если ты любишь свою работу, то это уже не работа? Вы ведь любили гимнастику, правда?

— Я до сих пор ее люблю, — ответила Харлин, — и всегда хожу в спортзал, раза три в неделю.

Это была неправда. Постоянные встречи с Джокером сильно сократили количество свободного времени, но Джоан об этом знать необязательно.

— Хорошо. Но это по-прежнему требует физических усилий, не так ли? И если вы будете заниматься слишком усердно, вы получите травму. Впрочем, травму можно получить, даже не особо усердствуя. Само собой, иногда становится скучно. Не всегда же у вас подходящее настроение крутить колесо или делать сальто?

Харлин неохотно кивнула.

— Но беседы с Джокером не требуют такого физического напряжения ни от меня, ни от него. И мне еще ни разу не приходилось растянуть ногу, сидя на стуле и слушая пациента.

Лиланд снова засмеялась.

— Подождите, станете старше, и тогда попытка даже просто закинуть ногу на ногу превратится в рискованный трюк. Впрочем, я не об этом. Мы не спорим, и тот факт, что у вас есть на все ответ, совершенно не означает, что вы победили.

Харлин покраснела от досады. Она работала лучше кого бы то ни было в «Аркхеме», и доктор Лиланд только что отчитала ее за это. Ах да, ведь отчитать дешевле, чем повысить зарплату. Что же случится, если в ее работе случится настоящий прорыв? Наверняка, Джоан соберет весь персонал и съездит ей по физиономии.

Начальница тем временем явно прочитала ее мысли.

— Простите, наверняка, мои слова прозвучали, как упрек. Но я обязана следить, чтобы все в больнице: и пациенты, и персонал — хорошо себя чувствовали. Я в ответе за вас. Следовательно, я должна быть уверена, что ваша готовность помочь подопечному не повредит вам же самой.

Харлин так и не избавилась от ощущения, что ей читают нотацию, но заставила себя улыбнуться и кивнуть.

— К тому же, не стоит забывать о технической стороне вопроса, — продолжала доктор Лиланд. — Эффективность этого лечения оборачивается потерями для других. Я перевела их к вашим коллегам с той целью, чтобы они получили заслуженное внимание.

— Вы сами приняли такое решение, — Харлин уже не волновало, что ее слова могут счесть оправданиями. — Я об этом не просила, но вы все равно пошли мне навстречу, пусть и говорили, что не пойдете. Я сдержала слово и не забросила никого из своих пациентов.

Несколько секунд доктор Лиланд молчала. Харлин видела, что она очень тщательно подбирает слова.

— Верно. Я поступила так, потому что почувствовала, что мне необходимо уменьшить объем вашей работы, иначе вы… пострадаете. К тому же, если говорить начистоту, некоторые отчеты по другим подопечным выглядели несколько… поверхностными.

— Кажется, я догадываюсь, о ком вы говорите, — Харлин пыталась отвечать спокойно, — я готова признать, что некоторые мои пациенты, будто застряли на месте. Проблема в том, что им там нравится. Они в курсе, что никогда не выйдут на свободу, и «Аркхем» стал для них зоной комфорта. Даже если мы завтра откроем все двери и уберем охрану, они не уйдут. Вам придется вызвать Бэтмена, чтобы он силой вытащил их из больницы.

На губах доктора Лиланд мелькнула быстрая улыбка.

— И тут мы возвращаемся к вопросу, почему же вы считаете, что Джокер заслуживает столько внимания. Учитывая тот факт, что его никогда не выпишут из больницы.

— Джокер вовсе не смирился со своей участью. Он не находится в зоне комфорта. Он не желает быть заключенным до конца своих дней и хочет чего-то большего.

— Ничего большего он не получит.

— Это не совсем так, — воспротивилась Харлин. — Разумеется, он никогда не выйдет на свободу, но, если нам удастся хотя бы немного подлечить его, он мог бы научиться направлять свою энергию в конструктивное русло. Мог бы читать, заниматься живописью или музыкой, даже самообразованием. Его годы здесь наполнились бы смыслом. Не исключено, что он сумел бы получить диплом колледжа. Разве это не улучшило бы жизнь окружающих? Если бы он учился, а не сидел в подвале, раздумывая над новыми способами досадить людям из вредности?

— Думаете, вам удастся заставить его примириться с идеей, что он никогда не выйдет на свободу?

Харлин колебалась. Доктор Лиланд употребила слово «смириться», а не «уступать», но она подозревала, что Джокер не заметит этой разницы.

— Данный аспект — часть его реабилитации, — медленно проговорила она, пытаясь незаметно переключиться на другую тему. — Вы же знаете, Джокер — яркая, дерзкая личность, самый броский преступник Готэма. Реабилитация позволит ему понять, что не стоит тратить блестящую энергию на то, чтобы стать ужаснейшим ребенком в «Аркхеме». Да и бежать не стоит: он все равно вскоре вновь окажется здесь. Неужели вы не хотите, чтобы он передал лавры проблемного пациента кому-то другому?