Кристи Голден - Военные преступления [litres]

– О том я и говорю. Ты не раскаиваешься, никак не реагируешь и не проявляешь даже малейшей заинтересованности в происходящем!

Гаррош пожал плечами, громко звякнув цепями.

– Потому что мне не интересно происходящее, чжу-шао .

Бейн тихо выругался.

– Значит, ты хочешь казни?

– Казни? Нет. Смерти? Да, если мне дадут возможность погибнуть в честном бою против тех, кто меня проклинает, как эта жрица. Пожалуй, этого я хочу.

– Твои шансы на участие в такой битве тают с каждой секундой, потому что ты сидишь тут и ничего не делаешь! – сообщил Бейн.

– Не надо рассказывать детские сказки, Кровавое Копыто, – ответил Гаррош. – Мне никогда не позволят участвовать в битве, даже если я проживу так же долго, как этот бронзовый дракон.

– Жизнь полна неожиданностей, – возразил вдруг Кайроз. – Могу с уверенностью заявить, что битвы тебе не видать, если твою голову, как курочку в арахисовом соусе, насадят на вертел – точнее, на пику, – а потом под радостные крики пронесут от ворот Штормграда до Оргриммара и обратно.

Минуты шли, а Бейн вел молчаливую борьбу со своей совестью. Если Гаррошу все равно, зачем стараться?

«Я ведь не отступил от принципов чести, – подумал Бейн. – Никто не посмеет заявить, что я не пытался защищать Гарроша. И вообще, вдруг его оправдают? Что тогда?»

– Чжу-шао Кровавое Копыто, – обеспокоенно начал Кайроз. Бейн прервал его, подняв руку.

Он знал, что хорошо справлялся со своей задачей. Во всяком случае, лучше, чем орк того заслуживал. Но, когда придет время встретиться с отцом, сможет ли Бейн сказать: «Вот я здесь. Удалось ли мне сделать все, что было возможно?» Бейн заранее знал ответ. Он глубоко вздохнул, демонстрируя смирение, и вновь повернулся к обвиняемому.

– Гаррош, дай мне козырь, с помощью которого можно ей противостоять. Ты ведь совсем не помогал мне разрабатывать стратегию защиты.

– Но у вас отлично получается, – вставил Кайроз.

Бейн послал ему испепеляющий взгляд.

– Твой оптимизм очень вдохновляет, – сказал он и опять обратился к Гаррошу: – Если ты не хочешь вести диалог, то хотя бы помоги защитить тебя. Может, есть хоть кто-то, с кем ты захочешь поговорить? Какой-то воин или шаман, которого ты уважаешь?

Губы Гарроша тронула странная улыбка.

– Что ж, чжу-шао, один есть, – ответил он.

Бейн, несколько мгновений осмыслял неожиданное решение своего подопечного выбрать доверенное лицо, а затем устроился на привычном месте. Усмешка сошла с лица Гарроша, и он вновь вернулся к уже привычному непроницаемому выражению.

Тиранда яростно разбивала все аргументы Бейна. Все, на кого можно было хотя бы частично возложить вину за злодеяния Гарроша, уже умерли, а те, кто остался в живых, вряд ли захотели бы или смогли сказать хоть слово в его защиту.

Тем временем Тиранда вызвала следующего свидетеля, который поклялся вести себя в суде с честью. Бейн мрачно усмехнулся, решив, что замечания Кайроза оказались неожиданно меткими. Сторона обвинения вызвала очередного орка, только этого, в отличие от предыдущего, знали и уважали многие. Бейн не горел желанием его допрашивать, ведь это был верховный воевода Варок Саурфанг.

Саурфанг, спокойный и располагающий к себе, как и всегда, сел на стул. Возраст не пощадил его зеленокожее лицо. Время и страдания оставили на лбу орка и вокруг его рта с пожелтевшими клыками глубокие морщины. На могучие плечи Саурфанга ниспадали седые волосы, заплетенные в косы, а глаза смотрели на окружающих с неослабевающим вниманием. Бейн знал, к чему все идет, и насторожился, подняв уши. Он надеялся услышать хоть что-то, что могло бы помочь Гаррошу.

– Прошу вас назвать свое имя, – мягко попросила Тиранда.

– Варок Саурфанг, – произнес орк глубоким голосом. – Брат Броксигара, отец Драноша. Я служу Орде.

– Броксигар был одним из величайших героев не только Орды, но и Азерота, верно?

Саурфанг прищурился, как будто ожидая подвоха.

– Я, как и многие другие, считаю его таковым, – ответил он.

– Вы завоевали уважение и народов Орды, и представителей Альянса, – продолжила Тиранда. Бейн уловил в ее тоне искреннее уважение. – Многие из присутствующих знают, какая трагедия постигла вашего сына.

На лице Саурфанга появилось нарочито безучастное выражение.

– Многие пострадали от злодеяний Короля-лича. Я никогда не ждал особого отношения.

Саурфанг говорил правду. Храбрый Дранош Саурфанг пал в сражении, которое позже назвали Битвой у Ангратара, Врат Гнева, а затем был воскрешен в виде нежити и напал на собственного отца и героев Орды. Однако такие чудовищные истории не были редкостью. Многим, не только Вароку, пришлось сражаться против тех, кого они любили и успели оплакать. Ужасы войны с Королем-личом оставили след в сердцах всех выживших. Так, Альянсу и Орде пришлось смириться с самим фактом существования рыцарей Черного Клинка.

– Позвольте заверить суд, что я, как и все остальные, прекрасно понимаю, через что пришлось пройти свидетелю.

Бейн вдруг с кошмарной четкостью осознал, к чему ведет Тиранда и какое видение хочет показать.

Нет, допустить этого нельзя. Неважно, действует ли жрица из тонкого расчета или искаженных представлений о сострадании. Бейн не позволит ей этого сделать…

Он вскочил со своего места.

– При всем уважении, я протестую! – крикнул Бейн. – Фа-шуа, Варок Саурфанг достаточно страдал, и Тиранда своими действиями лишь сыпет соль на рану. Я не позволю заставлять свидетеля вновь наблюдать гибель сына!

– Чжу-шао, не вам решать, что будет происходить в суде, – предупредил Тажань Чжу. – Однако я с вами согласен. Чжу-шао Шелест Ветра, суд признает, что Варок Саурфанг – уважаемый орк и герой войны, который пережил невосполнимую потерю. Однако мы не видим связи между этими событиями и его отношениями с Гаррошем. Мы собрались не для того, чтобы судить Короля-лича.

На щеках Тиранды проступил румянец.

– Я отказываюсь от своего требования и приношу извинения свидетелю, если его задели мои слова.

Варок, сжав зубы, коротко кивнул.

Верховная жрица продолжила:

– Варок Саурфанг согласны ли вы с тем, что вас уважают многие? Считаете ли вы, что почти никто не осмелился бы ставить под сомнение вашу верность Орде?

– Не мне решать, как меня воспринимают другие, – ответил Саурфанг. – Могу сказать лишь, что люблю Орду всем сердцем.

– Настолько, что готовы за нее умереть?

– Да, это так.

– Настолько, что готовы за нее убивать?

– Разумеется. Я ведь воин.

– Можно ли сказать, что вы, как и другие, использовали любовь к Орде в качестве… оправдания жестокости?

– При всем уважении, я протестую! – крикнул Бейн. – У стороны обвинения какое-то странное желание обращаться к событиям прошлого, которые не имеют никакого отношения к обвиняемому. Это больше похоже на разжигание ненависти!