Сири Петтерсен - Потомок Одина [litres]

Он совсем лишился рассудка, когда увидел, что Урд убил ворона. Тот висел на одной из лошадей, привязанный к седлу, как курица. Урд перерезал ему горло и собрал кровь в чашу. Ворон кричал всё время. Мёртвый, но не совсем. Как Хирка.

– Он заставит камень. Заставит камень, – повторял Хлосниан. Это напомнило Хирке о молитвах нуждающихся в Маннфалле, когда они ночь напролёт стояли, возложив руки на стены зала.

– Не имеет значения, Хлосниан. Все умирают рано или поздно, – Хирка больше не испытывала страха. Страх был слишком силён, совсем невыносим, поэтому он просто-напросто исчез. На его место пришли горе и злость, и только.

– Нельзя заставить камень. Сорванные двери невозможно запереть. Дракон… Он разбудит дракона. Древа больше нет.

От удара грома Хлосниан вздрогнул. Он был хрупким, как стекло. Единственное утешение – он такой не один. Имлинги Урда вышли из каменного круга. Они перешёптывались, стоя в тени, пока Урд ходил вокруг и орошал камень за камнем вороньей кровью. Сейчас здесь было семнадцать имлингов. Один уже сбежал, и едва ли он станет последним. Их страх несложно понять: каким бы ужасным ни старался казаться Урд, трупорождённые всё равно были страшнее. Хирка догадывалась, что ни один из одетых в кожу имлингов не был бы здесь, если бы знал, что слепые тоже приглашены.

– Он не может заплатить цену за принуждение. Никто не может заплатить цену…

Хирка сидела достаточно близко к Хлосниану и позволила ему положить голову себе на плечо. От этого камнерез не успокоился, но она почувствовала себя лучше. Когда Хирка поддерживала его, бессмысленность наполнялась смыслом.

Небо почернело. Камни торчали из земли, как бледные зубы мёртвого великана. Хирка надеялась, что один из них упадёт и сломает каждую кость в теле имлинга, который расхаживал по кругу и заставлял камни кровоточить. Если бы она не была связана, она бы сама их перевернула! Хирка попробовала пошевелить пальцами, но она их больше не чувствовала.

Мы уже мертвы.

Встретится ли она с Римером в Шлокне? Существует ли Шлокна для всех, вне зависимости от того, из какого ты мира?

Трое имлингов подошли к Урду, чтобы переговорить с ним. Она не слышала их слов, но могла догадаться. Они стали свидетелями убийства ворона. Урд всем принесёт несчастье. Суеверие это или нет, но имлинги возбудились. Всё-таки они были обычными стражами, мужчинами, которые выполняли свою работу. Кто-то из них, возможно, служил нескольким поколениям Ванфариннов. Их семьи были живы и не голодали, потому что они последовали за безумцем Урдом в Равнхов. Да что они знают? Один из них снял с головы шлем и указал на тех, кто не решился подойти. Урд повысил голос, и мужчины сконфуженно побрели назад, за камни. Лошади ржали в тени, но никто не пошёл их успокоить.

Урд приблизился и встал в паре шагов от Хирки, спиной к ней. Он был похож на мертвеца. Его пальцы стали красными от священной крови. Хирка вновь ощутила исходящую от него вонь. Она удивлялась, что другие имлинги могли говорить с ним без отвращения. Они разговаривали с мертвецом. Должны же они это чувствовать? Хирка спасла и потеряла достаточно жизней, чтобы научиться различить запах смерти.

А потом пришёл Поток. Он был не похож на Поток Римера. Её тело не желало его, он походил на тепло чужака, который хотел подмять Хирку под себя. На пленника, погибшего в шахтах. Потом Поток усилился. Стал более жёстким. Хирка сопротивлялась ему. Закрылась. Урд не мог знать, что она – инструмент, способный усилить течение его Потока. Эту тайну она унесёт с собой в Шлокну.

Зимние бабочки пропали. Хирке казалось, она видит их, но она видела лишь снег, падающий у каменного круга. Он не долетал до неё. Может быть, он тоже боится слепых? Казалось, земля под ногами дышит. Воздух стал тонким и противным на вкус. Внезапно Хирка ощутила бесконечность пространства. Пустоту, в которую могла провалиться. Пейзаж за камнями подрагивал, как будто она смотрела на него сквозь жар костра. Это было почти незаметно, и Хирка усомнилась в своих чувствах. Тонкие стебли травы непонятным образом прижались к земле. Появились бледные тени, возникшие ниоткуда. Из темноты. Из места, которого никто не мог видеть. Очертания становились резче. Тени становились настоящими. Оживали. И шли к ним.

Хирка прижалась к камню. Она не станет паниковать. И плакать не станет. Она уже встречалась со слепыми. Стояла лицом к лицу с одним из них. И выжила. Она сидела на земле, живая настолько, что слышала удары собственного сердца. Живая настолько, что ощущала боль.

Под ней что-то урчало. Как гром в горах. Хирка взглянула на Хлосниана. Он смотрел на землю. Волосы свисали с его головы потными прядями. Хлосниан больше никому не мог помочь.

Мужчины закричали. Значит, она не спит. Они увидели то же, что она. Урд выругался – он лично покалечит первого, кто сбежит, но несколько имлингов явно хотели воспользоваться шансом. Они ускакали на лошадях, как будто за ними по пятам гнались слепые. Вороны кричали и кружили над краем кратера, отгоняя друг друга. Они скакали между камнями целыми группами, как чёрное пламя.

Что бы сейчас сделал Ример?

Хирка выпрямила спину и подняла глаза. К ним шли трое слепых. Казалось, на их телах нет ни капли жира. Они двигались гордо, совершенно не смущаясь того, что были наги, как звери. Они могли бы быть имлингами, хорошо сложенными имлингами, если бы не белые глаза. И пальцы, которые, сужаясь, превращались в когти.

Урд отступил на несколько шагов. Хотелось бы ей испытать злорадство. Хотелось бы посмеяться над его уверенностью, что он сможет держать ситуацию под контролем. Но Хирка ощущала лишь горе. Чёрное горе. Оно отравляло его Поток. Гора Бромфьелль грохотала от отвращения. Протестовала против бледных. Первых. Нибирнов. Трупорождённых. Урд лишился уверенности. А он вообще раньше видел слепых? Хирка почувствовала, как изменился вкус Потока. Урд сомневается. Он понял: эти создания не спасут его. Никто не может его спасти. Поток умер с безмолвным криком, но потом вновь усилился, стал теплее, лучше. Стал знакомым.

Хирка поднялась на колени и огляделась по сторонам.

Ример?

Наверняка это Ример! Ей знаком этот Поток! Это был Поток, который проходил сквозь него. Только сквозь него. Она не спит. Хирка чувствовала, как его тепло огнём проходит через её тело.

– Хлосниан! – камнерез не слышал её. Вороны орали слишком громко, и в горе что-то грохотало.

– Хлосниан! – она попыталась доползти до старика. Он должен знать, что Ример здесь. Что спасение здесь. Хирка видела, как некоторые имлинги Урда убегают. А где остальные? Она слышала крики снаружи кратера. Звуки соприкасающейся стали. Звуки боя. Урд отошёл в сторону, чтобы расчистить слепым дорогу к ней. Между Хиркой и слепыми не осталось никаких преград. Никаких. Только Поток. Слепые медлили. Неужели из-за воронов? Они кружили над слепыми, как живое облако. Воздух был заряжен. Наполнен непогодой. Пахло палёным.