Кира Измайлова - В рассветный час [litres]

– Я ничего не понимаю, милорд, – честно признается герцогиня.

– Просто я выражаюсь путано – в голове будто маслобойка работает, – отвечает он искренностью на искренность. – Попробую иначе… Кто-то когда-то передал Гарно некую вещь. Это могло быть что угодно – хоть платок, хоть флакон с каплями или маслом для лампы, хоть пучок сухих трав. Неважно! Главное, это нечто должно было в определенный момент оказаться рядом с вашей матушкой. Судя по тому, как обработан Гарно…

– В каком смысле – обработан?

– Я не смог увидеть ни единого истинного его воспоминания, – поясняет Дейн. – А так не бывает. У него в голове… ну, представьте себе пещеру, заваленную огромным валуном. За ним, может, и было что-то, а на поверхности – только версия о пыльце. И откатить этот валун в сторону и заглянуть в пещеру я не смог. Вернее, мне удалось отколупать камень с краю, но, как только я сунулся в щель, меня вышвырнуло оттуда с такой силой, что… Вы сами видели. Злоумышленник все предусмотрел: даже если бы за дело взялся не я, а кто-то более умелый и способный не поймать отдачу заклинания, воспоминания Гарно все равно бы погибли. С ним вместе, да…

– Зря трудились и пальцы ему ломали, – бормочет леди Заара. – Значит, кто-то его зачаровал и приказал убить матушку?

– Если совсем просто, то именно так. Скажите, он был вхож в ее покои?

– Нет. То есть если она звала, то приходил, а просто так – кто же его впустит? Но, наверно, он мог и не сам это сделать, а отдать той же служанке? В ее-то голове вы такое увидите?

– Надеюсь. Ее расспрашивали о чем-то подобном?

– Конечно, но вдруг она тоже зачарована?

– Нет, это уже слишком сложно, – качает головой Дейн и морщится от боли, пронзившей висок. – Вероятнее всего, она даже не подозревала, что какая-то вещица подменена. Тот же платок, будь он неладен… Да о чем я, право слово! Прицепленного к подолу репья или воткнутой булавки вполне достаточно, и никакая служанка не понадобится!

Леди Заара смотрит на него с недоумением и говорит:

– Я думала, это сказки, а в нынешние времена подобного не бывает…

– Это не сказки, миледи, просто такие практики порядком забылись после войны. Но некоторые все еще владеют и ими, и кое-чем похуже.

– Кто?

– Рано говорить об этом, – прямо говорит Дейн. Догадка ему очень не нравится, озвучивать ее он не желает. Герцогиня и так в опасности.

– Я понимаю, без доказательств это все пустые слова, – неожиданно говорит леди Заара. – Лучше скажите, что случилось дальше? Допустим, Гарно воткнул булавку, ни мама, ни служанка этого не заметили, и?..

– Вы сами сказали, что ваша матушка два дня пребывала в скверном настроении, а затем заявила о дурном самочувствии и уединилась. Скорее всего, почувствовала, что заклятие начало работать, и даже если не понимала, что именно происходит, старалась обезопасить окружающих. Вас в первую очередь.

– Опять не понимаю!

Дейн молчит, стараясь сформулировать попроще, потом произносит:

– Вероятнее всего, цель этой… да, диверсии была такова: спровоцировать у вашей матушки магический выброс. Такой, чтобы от замка камня на камня не осталось. Отсюда ее раздражительность – насколько я понимаю, она и так-то не отличалась терпением?

– Как сказать… – Леди Заара снова кусает губу, теперь до крови. Подать ей платок, аккуратно забрать – и эти капли лишними не будут… – Она могла очень долго сохранять спокойствие, но, если уж выходила из себя, даже я старалась сбежать подальше, покуда она бушует. Но, повторюсь, мама быстро успокаивалась. Главное – пережить первые четверть часа.

– В ваших жилах течет ее кровь. Древняя кровь, – зачем-то говорит Дейн. – И она, как и вы, не была обучена магии, я прав? Прав… На это и рассчитывал злоумышленник. Герцогиня вышла из себя, неважно, по какому поводу, и разнесла замок. Погибли все – и она, и наследница, и слуги… Такова была бы основная версия, уверен. А учитывая, что вы могли попытаться дать отпор, и ваша сила столкнулась бы с материнской… на месте замка и половины Граршаайна мог остаться дымящийся кратер.

– Но ничего этого не произошло! То есть… погибла только мама, – шепчет леди Заара. – Как же так?

– Я не знаю, миледи. И мы никогда этого не узнаем – спросить уже не у кого. Могу лишь предполагать: ваша матушка, почувствовав неладное, постаралась остаться одна. А затем, когда это неладное развернулось в полную мощь, – он тяжело вздыхает, – она не давала ему вырваться наружу. Сражалась – очень долго… Не представляю, как именно, видимо, просто инстинктивно. Вряд ли она к тому моменту еще могла мыслить здраво…

– То есть… Это она разломала мебель, сожгла все и… так поранилась?

– Да. Вероятно, боль отрезвляла ее хотя бы ненадолго, жажда разрушения тоже находила выход… Но в финале этой схватки, очевидно, несчастная поняла, что безнадежно проигрывает, и предпочла покончить с собой, нежели разрушить замок и погубить вас.

Леди Заара закрывает лицо руками и молчит. Не плачет, нет, просто молчит. Потом поднимает голову и говорит:

– Найдите тех, кто сделал это с мамой, лорд Аттон. Я хочу поднять их головы на кольях перед воротами Граршаайна.

– Сделаю все от меня зависящее, миледи, – чудом не поперхнувшись, отвечает он. – А теперь идемте. У нас еще много дел этой ночью…

Как он и предполагал, ни у одного из троих телохранителей не обнаруживается ни следа постороннего воздействия. И да, леди Заара была права: покойная герцогиня время от времени приглашала одного из них в свою спальню.

Служанка тоже чиста. Правда, кажется, немного повредилась в рассудке от увиденного, но это Дейна уже не касается. Главное, она ничего не брала у Гарно и не передавала госпоже. Если такое и произошло, то лекарь обставил это достаточно хитро, чтобы женщина ничего не заподозрила.

Ну и придворный чародей, Альгу, порадовать ничем не может. По столичным меркам он вообще не должен считаться магом, в лучшем случае – вечным подмастерьем, однако в Граршаайне и такой на вес золота. А еще – в этом Дейн не ошибся – Альгу обладает недурным чутьем.

– Лекарь этот мне никогда не нравился, – заявляет он, предлагая Дейну кружку вина, но тот решительно отказывается. – Отравы боитесь, милорд? Будто вы ее за сто лиг не почуете…

– Может, и почую, но у меня с утра дел по горло. Не до вина. Скажи лучше, что тебе не нравилось в Гарно?

– Да все, – честно отвечает Альгу. Он невысокий, лысый как коленка, крепкого сложения. Увидишь – ни за что не подумаешь, что это маг, пускай и слабосильный, скорее уж ремесленник или бывший вояка. – Какой-то он был… скользкий. Шмыг да шмыг, то тут его видели, то там…

– Только не выдумывай, – предупреждает Дейн. – О покойном многое можно сочинить: и глаза у него бегали, и руки как у карманника – пальцы шевелились, будто пауки…