Джо Аберкромби - Немного ненависти [litres]

Он стиснул ее ребра, но понял, что почти не чувствует тела: корсет, жесткий, словно доспехи, хранил ее как крепость. Жжение в лице понемногу проходило, голова принялась приятно кружиться. Губы двигались механически, онемевшие и неловкие. Кожу губ покалывало. Он ощутил вкус вина на ее языке.

Было ли дело в ней, или в выпивке, или в порошке для художников у него в носу – Лео не мог бы сказать, но он вдруг почувствовал себя смелым. Диким. Ведь он же Молодой Лев, черт побери, верно? Он пришел сюда в поисках гребаных приключений! Он – один из великих любовников всех времен, мать его растак!

По-львиному зарычав, он ухватил ее за лицо, зацепив большим пальцем под челюсть, вцепился в завязку ее платья, скрутил, больно вжимаясь костяшками в ее плечо, так что она ахнула; развернул ее, пока в конце концов она сама не оказалась прижатой к ребру стола. Его нога зацепилась за валяющийся меч, но она отбросила оружие узким носком туфли в сторону, к выполненным в виде львиных лап ножкам печатного пресса, где оно загрохотало, наполовину вывалившись из ножен.

Его лицо больше не болело. Ни капельки не болело. Он вообще почти ничего не чувствовал от шеи и выше, но зато чувствовал вдвое больше обычного от поясницы и ниже.

Она издала гортанный стон, оттянув губы назад то ли в улыбке, то ли в оскале, покусывая его зубами. Он почувствовал, что она возится с его ремнем, расстегивает его; ощутил, как штаны оседают вниз, путаются среди сапог. Почувствовал на ягодицах прохладный воздух, потом ее руку – еще прохладнее.

Все мысли о том, чтобы сказать «нет», остались в далеком прошлом. Да и вообще все мысли, если на то пошло.

Она ловко взобралась задом на стол – можно было подумать, что у нее было много практики, – задрала шуршащие юбки, выше, еще выше, потом втащила его следом за собой, вцепившись пальцами в его волосы.

Почти больно, но не совсем.

– Клянусь мертвыми! – простонала Рикке.

Она приподнялась на локтях, попыталась сдуть с лица спутанные пряди волос, но ничего не вышло – пришлось убирать пальцами. Плотно зажмурив от света слезящиеся глаза, она принялась очень осторожно, крошечными шажочками, разлеплять сперва только один.

Она лежала на постели, со сбившейся вокруг бедер простыней. Одна нога торчала наружу – Рикке поняла, что это ее нога, потому что смогла пошевелить пальцами. На ней не было никакой одежды, если не считать рубашки, один сбившийся в гармошку рукав которой еще оставался на ее запястье, а остальное распростерлось поперек кровати, словно флаг, сигнализирующий поражение.

Нахмурившись, она перевела взгляд с рубашки дальше на окно, потом рывком поднялась на кровати, оглядываясь по сторонам.

Где она, черт подери?!

Комната была просторной, словно пиршественный зал в замке вождя, перед огромными окнами колыхались акры богато окрашенной материи. Далекий потолок был весь изукрашен золочеными листьями, мебель отполирована до слепящего блеска, дверь такая высокая, что подошла бы и великану, с дверной ручкой в виде солнца Союза.

Ручка повернулась, и дверь распахнулась, содрогнувшись, словно ее открыли пинком.

В комнату вошел некто, держа в одной руке кренящийся серебряный поднос, по поверхности которого опасно скользили расставленные предметы. Его малиновый камзол, тяжелый от золотого шитья, был распахнут, открывая полоску бледной и слегка волосатой груди и живота. Он медленно развернулся к кровати, яростно сосредоточившись на том, чтобы держать поднос в равновесии.

Это был кронпринц Орсо.

– Ох.

Рикке почувствовала, как ее брови задираются куда-то на лоб. Потом на нее внезапно нахлынуло воспоминание о том, как закончился вчерашний вечер.

– Ох …

Она собралась было прикрыться, но теперь в этом не было особенного смысла, так что она попросту шлепнулась обратно на кровать, раскинув руки.

– Ты проснулась! – сказал он, улыбаясь во весь рот.

– Как скажешь… – прохрипела она. – Сколько я вчера выпила?

– Все, что было, кажется. – Он горделиво поставил поднос на кровать рядом с ней. – Я принес тебе яйцо.

Она слегка приподняла подбородок, чтобы взглянуть на блюдо. В животе у нее было отнюдь не спокойно с самого момента поединка Лео, а сейчас спокойствия там было еще меньше, чем когда-либо.

– Отлично. Ты небось еще и сам его приготовил?

– Нет смысла быть кронпринцем, если делать всю тяжелую работу самому. Однако смотри: я донес его от двери до кровати! – И он указал на проделанный им путь. – Как ты заметила прошлой ночью, нет большой разницы, трахаться с кронпринцем или с любым другим, хотя у тебя это получается чертовски здорово…

– Талант, что тут поделаешь, – заметила Рикке, скромно пожав плечами.

– …но когда кронпринц приносит тебе завтрак в постель – вот это действительно редкая честь!

Она должна была признать, что действительно чувствует себя польщенной. Кажется, еще никто не приносил ей завтрак в постель. Лео-то уж точно не беспокоился. В его толстый череп попросту не проникала мысль, что в мире могут быть другие потребности, кроме его собственных. Интересно, где он сейчас? Наверняка с той отвратительно великолепной женщиной, которую она даже не могла ненавидеть по причине абсурдно щедрого подарка, который она ей сделала: зеленых камней, которые теперь блестели на ее груди.

– Что это? – спросила она, выуживая с подноса несколько скрепленных вместе мятых листов бумаги. Она плохо разбиралась в печатном деле, но похоже, отпечатаны они были неважно.

– Новостной листок. Здесь рассказывается обо всем, что происходит. – Орсо немного подумал. – А точнее, тебе говорят, что надо думать о том, что происходит. – Он подумал еще. – А самые удачные просто подтверждают то, что ты уже думал о том, что происходит.

– Ха!

На первой странице находилось смазанное изображение Лео верхом на коне, с еще более помпезным видом, чем обычно. Ниже шло примерно полстраницы, посвященных тому, каким образом он подстригает себе бороду. Потом что-то о разбушевавшихся ломателях, о беспорядках на Юге, о раздорах со Стирией, о том, как иммигранты нарушают атмосферу города, о том, как во времена короля Казамира все было гораздо лучше, чем сейчас…

Рикке недоверчиво хмыкнула.

– Ты только послушай это дерьмо: «Его высочество видели покидающим прием в компании прекрасной и таинственной Ведьмы Севера…»

– Действительно, стиль просто ужасный . – Орсо потихоньку склонялся к ней, не прекращая говорить и устремив серьезный взгляд на ее лицо. – Там должно было быть написано: прекрасной, таинственной, хорошо сложенной, коварной, талантливой, невероятно интересной…

Она отшвырнула шуршащие листки на пол, ухмыльнулась и ухватила Орсо за ухо, притянула к себе и взасос поцеловала в губы. Поцелуй получился грязноватым и кислым на вкус, но если дожидаться, пока все достигнет совершенства, только подумать, сколько великолепных поцелуев ты упустишь!