Юта Мирум - Эпоха пепла [litres]

У входной двери зазвенел колокольчик, и раздались шаги. Айя, быстро поцеловав расстроенного деда в щеку, шепнула «пожалуйста» и вернулась на свое место. В следующий момент порог уютной кухни переступил молодой человек. В руках у него был большой сверток, от которого пахло глиной. Гость, едва скользнув по лицу принцессы глазами, склонился в поклоне перед королем-гончаром, пока Айя пыталась оправиться от удивления.

– Поставь возле комода. Спасибо, Тео, – послышалось от деда, и он устало снял очки, вытирая их о рукав рубахи. – Будь добр, набери воды и можешь занимать свое место. Я подойду через несколько минут. Ах, да, – голос Августа опустился на полтона, и он указал рукой на внучку, – моя новая ученица. Ее зовут…

– Лиана, – вклинилась Айя, подскакивая со стула. Ее губы против воли растянулись в улыбке.

«Какое совпадение – увидеть его еще раз!»

– Лиана, – бесцветным голосом повторил король. – Будет заниматься вместе с тобой.

«Не быть мне искусным гончаром», – с раздражением призналась себе Айя, отбрасывая фартук час спустя. Стоило только гончарному кругу начать свой ход, как она становилась совсем беспомощной – глина не слушалась ее рук, и простая чаша выходила неровной, с перекошенными боками и грубыми краями. Не спасали ни вода, ни советы дедушки, ни отчаянное упрямство. Август не ожидал от внучки больших успехов – покачав головой, он оставил ее один на один с гончарным кругом полчаса назад. У дома бывшего короля ждали торговцы с новыми красками, так что остаток занятия Айя и Тео были освобождены от советов учителя.

В светлой мастерской среди сырого запаха глины и мерного скрежета гончарного круга время летело незаметно даже при отсутствии таланта. Айя знала, что дед не огорчался из-за скудных умений внучки – у него уже был один одаренный ученик. Сейчас он сидел как раз позади нее, возле стола с заготовками для обжига. Высокие вазы, пухлые цветочные горшки и плоские тарелки – всем им, будто куклам без платьев, еще только предстояло обрести яркую раскраску, а в самом конце пути – хозяина. Айе же досталось место подальше от будущего товара, у самого окна. Но и это она обернула себе на пользу.

Раньше бойкая принцесса рассмеялась бы в лицо тому, кто сказал бы ей, что она опустится до банального подглядывания за малознакомым магом. Но сегодня разум был не в ладах с сердцем; гордость, похоже, ушла вместе с дедом на улицу выбирать глазурь для тарелок. А она, краснея, будто ребенок, осталась рассматривать отражение Тео в оконном стекле.

Водный маг склонился над своей чашей, уверенно придавая ей нужную форму. Он, похоже, и не нуждался в наставлениях гончара – глина в его руках будто сама хотела стать посудой. Молодой человек был настолько увлечен, что внучка короля рискнула даже подойти к нему поближе. Айя следила за его сосредоточенным взглядом, поворотом кистей рук, потемневшими от глины пальцами – картина затягивала, и она впала в странное оцепенение. Принцесса впервые чувствовала себя неровней кому-то. А ведь она знала Мейсона – человека, которого фрейлины королевы единогласно признали самым красивым юношей во всей столице. Но сын Драконов никогда не волновал ее так, как водный маг за гончарным кругом.

Айя сглотнула, понимая, что ведет себя нелепо. К чему эта неуверенность? Тео – простой человек, да и она себя важной птицей не считала. Корона, правда, немного портила это равновесие, но о досадном приданом, ровно как и о настоящем имени, Айя упоминать не собиралась.

Тем временем Тео склонился ниже, и его темная, влажная от пота челка налипла на глаза. Раздраженный маг попытался ее сдуть, но не тут-то было. Не отрывая рук от чаши, он пару раз дернул головой. Безуспешно.

– Помочь? – предложила Айя, чувствуя, как тает идеальный образ перед глазами. Дышать сразу стало легче.

Тео, поджав губы, кивнул. Тонкие пальцы ученицы тотчас потянулись к его лбу и аккуратно заправили пряди челки за ухо. Принцесса отступила на шаг, довольная своей работой.

– Ты мой должник, – смело заявила она, уже представляя, как подружится с сильным магом.

– Мы квиты, – возразил Тео, и гончарный круг, замедлившись, прекратил движение. Аккуратно срезав медной проволокой чашу, ученик перенес ее на стол для просушки. Через пару дней чашу можно будет обжечь, а затем и расписать. Но последнее он оставит для тетушки – Тео считал роспись глиняной посуды пустой тратой времени.

– За что?

– За просмотр. – Ученик гончара, прихватив полотенце, обернулся к ней.

– О чем ты? – вспыхнула Айя. До чего невоспитанно – вот так просто заявлять о том, что она за ним следила!

– Не сильно ты хочешь отцу помогать, – продолжал колоть в слабое место Тео. Для равнодушного человека он уж больно хорошо запомнил ее историю. – Тот комок, – он указал в сторону ее гончарного круга, – даже за плошку не сойдет.

– Великим гончаром после первого занятия не станешь, – снисходительно, будто старшая сестра глупому брату, пояснила Айя.

– Некоторым и сотни занятий не хватит.

– Твоя сотня уже давно прошла?

Глядя в наигранно невинное лицо, Тео невольно улыбнулся.

– Мастеру вместо гончарного дела стоит учить тебя уважению к старшим – больше пользы будет.

– Я дедушек не обижаю, – отрезала Айя, намекая на разницу в их с водным магом возрасте.

– Тогда спрячь от короля-гончара тот ужас со своего круга.

– Первый блин комом!

Тео бросил взгляд за плечо принцессы и вздрогнул:

– От такого кома кровь в жилах стынет.

– Уверен, что не от твоей магии?

Август застал учеников за препирательством. Он недоуменно наблюдал, как Тео с азартом отвечает его внучке. Столько слов водный маг ему и за весь год не сказал.

– Закончили? – спросил король-гончар, и оба ученика смущенно опустили головы. – Уберите за собой и на улицу. Чай стынет.

Печь для обжига высилась на добрых два метра над уровнем земли, и это была только та ее часть, что видна глазу. Пухлые горшки и разнообразные чашки уже покоились под крышкой внутри, пока Август закупоривал последние дыры в куполе, оставив для тяги только центральное отверстие. Лицо деда заметно вспотело, пока он спускался с высокого стула. Тео предложил ему руку, и старый король вцепился в нее дрожащими пальцами. Сердце Айи ухнуло вниз, а внутри все досадливо сжалось – деду давно стоило оставить старую печь, которая отнимала столько сил, и заменить ее новой, поменьше. Современные гончары вовсю использовали магию для обжига, но Август наотрез отказывался следовать новым учениям. Он хотел обжигать глину так, как и десятки лет назад, пусть и прикладывая гораздо больше сил, чем требуется.

«Разве может считаться настоящим гончаром тот, кто создал чашу, даже не вспотев?» – повторял старый король, и Айя силой воли душила тревогу. Ведь лицо деда, когда он видел результаты свои стараний, стоило любых ее волнений.