Ирина Котова - Королевская кровь. Горький пепел

– Ты разумен и думаешь наперед: радует меня это, сын мой, – проговорил Жрец. – Знай, я возьму еще виты с окрестных гор и отправлю нас так близко к вратам, как смогу. Равнина та далеко, сколько идти до нее после переноса останется, не ведаю. Кроме того, придется мне влить еще сил в защиту, чтобы не заметили местные боги моего ухода, и придется держать защиту над нами, чтобы не нашли нас в пути. Возможно, крох моей стихии еще хватит на бой, но не могу я того обещать. Придется тебе рассчитывать только на свое оружие и мастерство, силу своей крови и огонь Красной пташки, который может подпитать тебя, как подпитал в твердыне.

– Да, я хотел знать, как взял ее огонь, – медленно сказал Макс, думая при этом о том, что ему придется в одиночку пробивать путь к порталам и что это совершенно безрассудно и невозможно. – Если мне будет доступна такая же сила, какой я разрушил твердыню…

– Такой же не будет, – покачал головой Черный. – Сила этой девы Рудлог – сила младшая, неяркая. Кровный поиск помог образоваться вашей связи, случилось это потому, что оба вы на грани смерти были, и она, – он кивнул на бледную принцессу, – не жалея себя, желала тебя спасти, а ты ее. Теперь, стоит тебе потратить родовые силы, как ваша связь поможет их восполнить. Но осторожнее: слишком сильно потянешь – потушишь ее огонь.

– Затем она и нужна здесь? – осведомился Тротт. Алина неуверенно улыбалась, видимо, радуясь, что может быть полезной. – Чтобы дать мне силы, и я смог пройти к вратам через солдат императора и инсектоидов?

– Не хватит ее огня на все битвы твои, – усмехнулся Корвин. – Да и не это главное. Пусть ты сильнее всех ныне живущих детей моих, но в мизинце королей династии Гёттенхольд было больше силы, чем в тебе, сын мой. Это не укор, это горе мое, беда моя, вина моя. Ты силен, но недостаточно: способен дойти до портала, но при переходе тьма моя поглотит тебя, и ты, вернувшись на Туру, развеешься. Умрешь, дав мне свободу.

– Я все еще не понимаю, какова роль принцессы, – сухо ответил Тротт. Страх смерти всплеснул и отступил, ибо был привычным – он тысячу раз мог умереть до этого. Но проход к вратам казался безумством.

Жрец с выражением крайнего терпения на лице покачал головой.

– Она – принцесса дома Рудлог, птенец. Она укрепит тебя, ее кровь усилит тебя.

Тротт недоуменно взглянул на Богуславскую – та с ужасом смотрела то на него, то на бога, мгновенно покраснев до невозможности.

– Вы же не имеете в виду… – пролепетала она.

– Ты станешь его женой, пташка, – благосклонно кивнул Черный. И Тротт опустил глаза, потому что внутри, заглушая и шок, и неверие, взвилась такая свирепая радость, такая жажда обладания, что высохли губы и руки сжались в кулаки. Выдохнул, поднял взгляд на принцессу, стараясь ничем не выдать своей непозволительной жадности.

– Ой-ей, – шептала она, уткнувшись лицом в ладони. Крылья ее нервно дрожали. – Ой-ей!

– Чем тебя не устраивает он в роли мужа, девочка? – недоуменно спросил Корвин. – Он силен, может защитить тебя, сердце твое тронул…

Богуславская застонала, сжимаясь. Шея и уши у нее тоже заливались краской.

– Брак – имеется в виду только ритуальное действие? – уточнил Макс сипло. – Произнесенные клятвы?

Черный посмотрел на него, на нее, и вдруг усмехнулся.

– Эмоции, – сказал он и встал, потягиваясь и опираясь на посох. – Как я отвык от них. Птенцы, птенцы… Так много значения простому действию. Нет, сын мой, клятвы лишь укрепят тебя и не позволят моей тьме поглотить тебя на пути к порталу. Без них и в тебе не уверен, что вынесешь меня. Но ты точно погибнешь при переходе, если не сделаешь деву Рудлог женой на брачном ложе.

Макс старательно удерживал дыхание и слушал, поражаясь собственному сумасшествию. Что ему бог, что судьба мира и возможность погибнуть – когда перед глазами стоит совсем не это. А Алина Рудлог в его руках.

– Эмоции, – проворчал Жрец, окутываясь тьмой. – Палят не хуже солнца, но куда ярче, – раздалось уже из слепящей пустоты. – Я все сказал вам, птенцы. Слишком долго я пробыл в этом облике, хватит тратить силы. Уйду я в пещеру, отдохнуть от солнца и долгих речей, и буду ждать вас. Приходите ко мне, когда будете готовы дать клятвы и подтвердить их. Когда-то я сам заключал браки первых Гёттенхольдов, благословлю и вас.

Он потек черной сверкающей пылью в сторону входа пещеры и рассеялся. Принцесса, покрасневшая, напряженная, проводила его взглядом, вскочила, с отчаянием глядя на Тротта, краснея еще больше.

– Я не знаю, что мне делать! – прошептала она свистяще.

– Пока хотя бы не уходите далеко от меня, – попросил Тротт сдержанно, потому что она явно намеревалась сбежать. – Поверьте, я не собираюсь вас оглушать и тащить надевать брачные браслеты.

Из глаз ее мгновенно потекли слезы.

– А вам бы все смеяться! – крикнула она, вытирая их ладонью. – Но ведь все это совсем не смешно, лорд Макс!

– Я знаю, – с тяжелым чувством вины согласился он, стараясь не смотреть на ее губы и диковатый испуганный блеск глаз, который будил совсем уж темные инстинкты. – Разве кажется, что я веселюсь?

Принцесса всплеснула руками, словно желая еще что-то сказать и не находя слов, метнулась в одну сторону, в другую – и побежала в лес.

На углях черным дымом чадила забытая всеми рыба.

Тротт проследил за Алиной до небольшой заводи – там принцесса опустилась на землю, уткнувшись лицом в колени и не шевелясь. Постоял в десяти шагах, наблюдая за ней.

– Я никуда не уйду, – сказала она глухо, не поднимая глаз. – Дайте мне побыть одной, лорд Макс.

Долина Источника

Алина Рудлог пыталась мыслить спокойно, но в душе и голове творился такой хаос, что она могла только сидеть, глядя на озеро, обхватив себя за колени и раскачиваясь, либо, вскочив, метаться туда-сюда по берегу, прокручивая в голове слова первопредка, жмурясь от стыда и неловкости и не понимая, как сейчас ей возвращаться и что говорить лорду Тротту.

Если бы можно было сделать так, чтобы этого разговора не было и никаких решений принимать не приходилось!

Ну как, как? Как она сможет лечь с профессором рядом? Не в смысле рядом… они уже спали вместе, но не так же! Да она умрет от ужаса и смущения, как только он к ней прикоснется как мужчина к женщине! Нет, она прямо сейчас умрет просто оттого, что думает об этом!

– Мамочки! – простонала Алина, присаживаясь на корточки и закрывая горячее лицо руками. – Да что же мне делать? Соберись, соберись, соберись… хватит уже бегать, начни думать!

Думать не получалось. Совсем не получалось, а от выбора, перед которым ее поставили – либо смерть Тротта, либо брак и близость с ним, – было противно и кисло. Алинка сделала несколько шагов и склонилась над озером – смыть вкус страха и горечи изо рта.