Дмитрий Силлов - Закон крови [= Кровь охотника] [litres]

На стенах висели картины с той же жуткой тематикой, что и в холле. Правда, сцен казней здесь не было. На полотнах Руса в основном были изображена тотальная резня оборотней, совершаемая здоровенными рыцарями в доспехах. Которая изредка перемежалась эпизодами загрызания ликанами рыцарей. Оно и понятно – мы, несомненно, победители форева, но иногда и нас кусали. Историческая правда, так сказать, в интерпретации художника, выполняющего заказ. Кстати, надо отметить, что в холле у Мангуста подобных кровожадных полотен не наблюдалось.

Промеж картин на стенах висело оружие. Огнестрельное – от кремневых ружей и пистолетов до современных коллекционных штуцеров, украшенных богатой отделкой. И холодное – сабли, палаши, топоры, шпаги…

Холодное вооружение вампиров меня заинтересовало больше. Приглядевшись, я понял, что клинки выполнены не из стали, а из того же металла, что и кинжал Папы Джумбо, который я так и не удосужился найти на месте нашей последней битвы с Мангустом. То есть из серебра. Причем большинство клинков были украшены как разнообразной гравировкой, так и следами, напоминавшими действие слабой кислоты. Хммм… А только ли кровь дымилась на клинке серебряного кинжала, когда я вырвал его из тела Мангуста? Или же это было следствие химической реакции серебра с кровью оборотня?

Мои размышления прервал скрип открываемой двери. Я перевел взгляд со стены на того, кто стоял на пороге кабинета, – и мои брови от удивления невольно поползли вверх по надбровным дугам.

На пороге, облаченный в камуфлу, с «Винторезом» за спиной стоял не кто иной, как Большой Грогги. Его «балаклава» была спущена вниз и свободно лежала на шее наподобие шарфа.

«Не, реально распустил Рус своих волкодавов, – ни к селу ни к городу подумал я. – Посторонний на территории, а они с открытой мордой шляются по объекту».

Брови Грогги сделали движение, аналогичное моим, после чего его рука шевельнулась по направлению к винтовке. Шевельнулась – и вернулась обратно. Видимо, боец сообразил, что ежели опасный противник квасит с непосредственным начальством, то расстрел врага на месте временно откладывается.

– Подойди, – кивнул Рус, и Грогги четко выполнил приказ, чуть ли не строевым отмерив расстояние от двери до столика с вином и бокалами.

– А теперь слей в бокал моего друга грамм пятьдесят крови, – скучно сказал Бельский, словно просил официанта повторить порцию «Хеннесси».

Грогги слегка перекосило.

– Команд о р, – пробормотал он, неуверенно засучивая левый рукав. – Но личный приказ великого Мехиаеля…

– Для тебя существуют только мои приказы! – неожиданно громко и неприятно прошипел Рус, резко подаваясь вперед в своем кресле. Резные подлокотники затрещали, и я увидел, как холеные пальцы Бельского сминают старинное дерево, которое в месте контакта с его внезапно удлинившимися ногтями пошло мелкими трещинами. А еще я увидел, как верхняя губа моего бывшего командира отделения, подрагивая, приподнялась, словно у дикого зверя, обнажая неестественно длинные и острые клыки.

Грогги вздрогнул и заторопился, обнажая предплечье. Но в замешательстве он оставался недолго. Его правая рука метнулась к плечу, на котором рукоятью вниз в дорогих заказных ножнах фирмы Sergeich был закреплен «Шайтан» – козырной вариант известного кинжала российских спецподразделений с наборной кожаной рукоятью. На клинке которого между лезвием и гардой мелькнуло знакомое клеймо – летучая мышь на фоне глобуса, виденное мною множество раз и о смысле которого я как-то до сей минуты не задумывался.

И пока я сопоставлял увиденное с недавними событиями, а проще говоря, тормозил, Грогги полоснул свою руку у запястья. В мой бокал упали тяжелые капли из рассеченной вены. А я, выпав из ступора, перехватил взгляд своего недавнего соперника по боям без правил. Н-да, не себя, явно не себя только что хотел полоснуть отточенным до бритвенной остроты лезвием Большой Грогги. Но не посмел ослушаться приказа. А если бы посмел, то вряд ли я что смог бы противопоставить по причине внезапно накрывшего меня экстренного торможения.

Я невольно поежился. Вот что значит гражданская жизнь! Совсем недавно вряд ли я позволил бы себе расслабиться, когда ко мне приближается вооруженный спецназовец, ничего не имеющий против того, чтобы перерезать мне горло. Делайте выводы, старший лейтенант Краев.

Бокал наполнился до половины…

– Достаточно, четвертый, – бросил Рус. – Свободен.

Однако Грогги не торопился покинуть кабинет. Для начала, продолжая удерживать руку над моим бокалом, он пережал вену на бицепсе порезанной руки, и я успел полюбоваться, как останавливается кровь и медленно сходятся края раны, похожей на растянутый в улыбке красный рот. Прошло не больше десяти секунд – и вот на предплечье спецназовца остался лишь розовый шрам, похожий на дождевого червяка. Грогги шевельнул рукой – и полоска омертвевшей плоти мягко упала рядом с моим бокалом. А на коже не осталось ни малейшего следа от довольно глубокого пореза.

– Спасибо за демонстрацию, солдат, – прищурившись, сказал Рус. – Но, кажется, я ясно сказал – свободен!

Грогги улыбнулся, демонстрируя полный набор крупных зубов без малейших признаков последствий моего вчерашнего проникающего удара, и, развернувшись на каблуках, покинул кабинет. Кстати, хромоты у него я тоже не заметил. Стало быть, Папа Джумбо ошибался – регенерация у вампиров происходила гораздо быстрее, чем предсказывал чернокожий торговец кровавыми зрелищами. Во всяком случае, у Большого Грогги.

– Пей, – сказал Рус. – Знаю, что противно, но это только поначалу корёжит – организм требует, а психика сопротивляется. Потом они приходят к консенсусу.

Я взял бокал – и чуть не расплескал от неожиданности драгоценную жидкость. Мне показалось, что витая ножка, изображающая крылатого дракона, была отлита не из золота, а выточена из льда, который за долю секунды превратил мои пальцы в неподвижные сосульки.

– Кровь вампира – не самый вкусный напиток, – произнес Рус. – Тем более старого кровососа, такого, как этот…

Бельский поморщился. В другое время я бы попросил рассказать подробнее о Большом Грогги, про которого Папа Джумбо практически ничего не поведал, кроме того, что кусивший меня вампир проживает в замке. Но руку ломило уже нестерпимо, словно золотой бокал изнутри медленно превращал ее в ледышку, обтянутую резко побледневшей кожей.

– Так что давай залпом, командир. Так легче будет.

Слова Руса вернули меня к действительности. Я зажмурился – и «дал залпом», не глотая, словно сотку спирта в себя опрокинул. После чего осторожно поставил пустой бокал на столик… и скрючился в кресле, пытаясь обхватить руками колени.