Дмитрий Миконов - Отмеченный сигилом [litres]

А тот крутил головой, будто шальной ветер – флюгером, явно не соображая, куда подевался путник, буквально несколько секунд назад беспечно шедший по дороге. Наполовину высунувшись из-за ствола березы, неизвестный засадник даже драную собачью шапку с головы стянул, чтобы лучше видеть.

По ней, а еще мазанной салом блестящей лысине и клинообразной бородке, прилепленной к вытянутому подбородку, десятник, к своему удивлению, признал в нечаянном супостате собственного дозорного.

– Дьякон! Ты, что ли?!

От неожиданности тот, кого назвали Дьяконом, подпрыгнул на месте и крепко выругался, одновременно осеняя себя знамением Единого Отражения. Осознав, что получилось крайне противоречиво, мужичок округлил глаза и, всплеснув руками, забормотал:

– Господин Лаен!.. Ох и напугали же вы меня! Рад видеть вас в здравии!

– И тебе не хворать, чертяка. Ты как здесь оказался? С телеги, что ли, свалился? – насмешливо поинтересовался десятник, между тем продолжая недоумевать.

– Дык, это… в карауле я!

– В каком еще карауле? Не далековато забрался? Караван небось уже полдороги до мануфактур прошел…

– Никак нет, господин Лаен, – огорошил десятника Дьякон. – Во-он, в той ложбине встали, поломка знатная вышла, ну… возничие так говорят. Меня Рыбка сюда отправил, стало быть, смотреть, чтобы с зада не подошел кто. – Дозорный виновато развел руками. – Вот, схоронился, думал, никто не заметит. Про вас, господин, предупредил Рыбка, но, простите, виноват, уж больно неожиданно вышло!

Десятник выругался и, больше не обращая внимания на козлобородого, почти бегом отправился выяснять причину вынужденной остановки, грозившей обернуться большими неприятностями.

Обрадованный отсутствием наказания за скверную маскировку, Дьякон вновь полез отсиживаться в мокрые кусты.

…Уже приближаясь к обозначенной ложбине, Лаен сначала услышал караван, а чуть погодя наткнулся на выставленное капитаном охранение. Позвякивая металлическими панцирями, одетыми поверх стеганых акетонов, пятерка солдат держала ладони на рукоятях шестоперов и таращилась по сторонам. При приближении десятника парни почтительно склонили головы и поприветствовали главу цеха дозорных.

Прямо за их спинами примерно на четверть мили протянулась вереница повозок. Огромные крытые кибитки, более пяти ярдов в длину, с выведенными на крыши трубами железных печей выглядели как настоящие дома на подмостках и предназначались для жилья. Заботливо укрытые парусиной телеги с гигантскими деревянными колесами перевозили ящики и короба с закупленным товаром. В просторных черных экипажах тряслись солдаты и дежурная рабочая смена от различных цехов.

По сути, караван представлял собой настоящее передвижное поселение со своей иерархией, в котором каждый из примерно полутораста человек знал свое место и предназначение. Довольно сложной в управлении кочевой общиной руководил негоциант Фект, уроженец противоречивой Стелаи, блестящий торговец, искусный дипломат и просто весьма прозорливый человек.

Кивнув в ответ мающимся от безделья солдатам, десятник направился было к штабной кибитке, но оказался перехвачен тем самым старшим приказчиком, с которого и началось это заполошное утро, переросшее в такой же суетливый день. Старик, являвшийся выходцем из Вашуйи, торговой республики, лежащей на востоке за горами Предков, выглядел озабоченно и куда-то спешил, но при виде десятника его морщинистое, частично мертвое лицо осветилось неподдельной радостью:

– Господин Лаен! Наконец-то! Я уже переживать начал, не случилось ли чего. Рыба ваш сказывал, что вы в заброшенную деревню отправились. Позвольте поинтересоваться – за какой такой надобностью и увенчались ли поиски успехом?

Но десятнику сейчас было не до разговоров. Дружески хлопнув старика по плечу, Лаен проигнорировал его вопрос и задал собственный:

– Фабио, старина, почему караван стоит?

– Колесо слетело у телеги. Возница-бездарь сразу не заметил, и ось вывернуло вместе с крепежом. А тут низина, сами видите: ни развернуться, ни объехать! Вот и стоим, как ослы в стойле. Плотники говорят, еще немного – и починят.

– Так сколько же они починкой заняты?! Мы не успеем дойти до мануфактур! А ночевать в полях – что самим к живорезам на поклон пойти!

– Вам, господин Лаен, об этом лучше с его светлостью Фектом поговорить, да только он… – Фабио странно скосил слезящиеся на ветру глаза, – немного не в духе сегодня.

– Ладно, тогда я к нему, – десятник не придал должного значения словам старого вашуйца и махнул рукой, – позже поговорим.

Идя вдоль вереницы повозок, Лаен старался держаться подальше от то и дело всхрапывающих лошадей-тягловозов. Чтобы животины могли свободно тащить непомерный груз, им в питье подмешивали специальное алхимическое зелье, одно из немногих разрешенных Единой Церковью. Благодаря ему тягловозы были в полтора раза крупнее и значительно сильнее обычных лошадей, но в виде побочного действия приобретали крайне дурной нрав. Подкованное копыто могло одним ударом пробить человека насквозь, и хотя такие случаи были редки, но, к сожалению, случались. Иногда десятнику казалось, что терпеливые твари специально дожидаются оплошности от людей, чтобы затем сунуть зубастую морду в теплое парное мясо.

Проходя возле одной из телег, груженной мешками и ящиками, Лаен сбавил шаг. Вокруг нее суетилось несколько человек в робах плотницкого цеха. Мужики на чем свет стоит костерили косорукого возницу (с виноватым видом сидящего на кочке поодаль и потирающего подбитый глаз), ухабистую дорогу и неподъемный груз, часть которого им пришлось сгрузить на землю, чтобы поставить колесо обратно.

– Рычаг нужен! Эй, ребята, руби дрын ярдов десять в длину! Да потолще!

– Тихо там, не суетись! Топоры у кого сейчас?

– Как у кого?! У Прола в кибитке, где же еще-то…

– А сам он где, рас-тать его?!

– Дык… надрался еще с утра, вроде… нынче не его смена.

Разбрасывая ногами грязь, двое молодчиков в рабочих туниках, придерживая края накидок, понеслись к кибитке плотников за инвентарем. Лаен присел на корточки, оценивая предполагаемое время ремонта. Выходило очень скверно. Дневное и более-менее безопасное время утекало, как песок сквозь пальцы. Пнув с досады валявшееся тут же расколотое колесо, он направился к негоцианту.

Штабная повозка и личное жилище негоцианта, которое он делил с молодой супругой, госпожой Тавией, располагалась в центре каравана. Рядом держали самый ценный груз и арсенал с дальнобойным оружием для самого многочисленного цеха – возниц, на случай затяжной обороны.

В помещении оказалось жарко натоплено и слышался запах мяты пополам с сивушным духом. Все доступное пространство делилось на две неравных части: дальняя и меньшая, скрытая кружевной занавесью, предназначалась для жилья, и туда мог хаживать только негоциант с супругой, а передняя служила для общинных собраний.