Марина Ясинская - Крушение небес [litres]

– Не факт, что Мия выберет меня, – вслух сказал он.

– Но ты-то хочешь быть с ней? – нахмурилась Ванесса. – Ты же ее любил! Надо бороться за свою любовь!

«Займи Мию, чтобы Тристан остался свободным для меня», – вот что на самом деле она имела в виду, и Ансель это прекрасно понял.

– Решение за Мией, – только и сказал он.

Дверь, ведущая в комнату, где расквартировали Белую Мамбу, была сорвана с петель, а все внутри оказалось перевернуто вверх дном. На кровати неподвижно, словно изваяние, сидело существо, которое Белая Мамба забрала с собой с Седьмого Неба, и пустым взглядом смотрело в белую стену напротив, на которой ярким пятном горел алый отпечаток ладони…

– Закрути мои расчалки! – протянула майор рей Данс, хватаясь за голову, и повернулась к караульным, бестолково топтавшимся у дверей. – Что произошло?

– Не знаем, – смущенно призналась одна. – На нас кто-то напал. Так стремительно, что мы не успели ничего заметить. В один момент стоим на посту, а вот уже приходим в себя и видим… вот это все.

– А это что такое? – ткнула майор в красное пятно на стене, не очень-то, впрочем, ожидая ответа.

– Алый след. Метка, которую вручают пиратам за нарушение их кодекса, что карается смертью, – задумчиво проговорил Тристан. – Берта рассказывала, – пояснил он, увидев недоумевающий взгляд командира. – А я, честно признаться, думал, что она врала…

– Пусть так, – сухо согласилась майор рей Данс. – Но каким образом пираты могли оказаться у нас на базе и уж тем более привести в исполнение свою месть – или как там это у них называется?

Тристан только покачал головой.

– Проклятье! – выдохнула командир. – И как нам теперь вызволять мадам лин Монро, если Белой Мамбы больше нет?

– Как и прежде, – пожал плечами Тристан. – Груз ради которого они нас отправили на Седьмое Небо, по-прежнему с нами, – кивнул он в сторону неподвижного монкулообразного существа на кровати. – Так что, думаю, у нас остается шанс. Передадим его пиратам и будем надеяться на лучшее.

– Да, ничего другого не остается, – согласилась майор и потерла пальцами виски. – Что ж, давай брать его… ее… и идем на авиодром.

Когда Тристан с майором рей Данс вернулись на авиодром, по их хмурым, напряженным лицам сразу стало понятно, что все плохо. Да и отсутствие Белой Мамбы говорило само за себя.

За авионером и командиром эскадрильи равнодушно, словно монкул, следовал обитатель Седьмого Неба.

– Что случилось? – спросила Ника, но Тристан только покачал головой.

Девушка обернулась к Анселю. Взгляд у нее был такой смятенный и растерянный, что юноша почувствовал почти непреодолимое желание ее подбодрить и утешить. Но тут перед глазами возникла картина: Нильсон держит Нику в объятиях. Ансель оглянулся. Медбрат все еще стоял на обочине летной полосы и терпеливо ждал взлета авиона.

И вместо того чтобы сказать слова поддержки, которые Нике сейчас бы очень пригодились, Ансель лишь приложил ребро правой ладони к груди, желая хорошего взлета и мягкой посадки.

В глазах девушки промелькнуло что-то, похожее на разочарование, и Ансель внезапно со всей четкостью осознал мелочность своего поступка и преисполнился презрения к самому себе. Ника наверняка переживает по поводу предстоящего полета, а он лелеет свои смешные обиды, сводит счеты!

– Ника, – начал было он, но не успел больше сказать ни слова, потому что услышал, как кто-то позади зовет его по имени.

Механикер обернулся и увидел появившуюся возле ангара Мию, на которой лица не было.

– Ансель, я только сейчас поняла! – всхлипнула она, бросилась к нему и схватила за руки. – Мои родители! Что с ними? Как они отреагировали, когда узнали, что меня осудили?

Юноша живо вспомнил день, когда пришел к Мие домой и ему показали извещение Министерства труда…

– Для них это стало ударом, – не стал скрывать он.

У Мии задрожали губы.

– Бедные! Они же все это время думают, что меня больше нет!

Ансель не раздумывая шагнул к Мие и обнял ее.

– Не расстраивайся, – тихо приговаривал он, успокаивающе покачиваясь из стороны в сторону. – Они живы и здоровы, и это главное. Напишешь им сегодня письмо, и уже завтра они станут самыми счастливыми людьми на свете.

Мия всхлипнула, уткнувшись ему в плечо. Ансель обнимал девушку, шептал ей слова утешения и то и дело ловил себя на мысли о том, что впервые за год с лишним он обнимает Мию – его Мию! – но не испытывает ничего, кроме дружеского тепла и участия…

Увидев Анселя, обнимающего Мию, Тристан замер, и в груди что-то противно заныло. Значит, девушка сделала свой выбор…

Авионер почувствовал, как майор рей Данс, которая конечно же тоже видела Анселя с Мией и все прекрасно поняла, утешающе потрепала его по плечу. Тристан отшатнулся.

– Мы готовы, – отрывисто сообщил он. – Ника, вылетаем!

Девушка тоже смотрела на Анселя с Мией; между бровями у нее залегла морщинка, а глаза были печальными.

«Похоже, не у меня одного сегодня плохой день», – усмехнулся про себя Тристан. Впрочем, эта мысль не особо утешала, в груди по-прежнему скреблась противная боль, требуя выхода.

Ника забралась в кабину авиона и пристегнулась. И куда только подевались ее боль и растерянность? Выражение лица девушки сейчас было собранным и сосредоточенным. Настоящая авионера; что бы ни происходило в твоей жизни и что бы ни было у тебя на душе, долг превыше всего. Как ни странно, но именно сейчас Тристан гордился своей ученицей больше всего.

Авионер завел послушного обитателя Седьмого Неба в грузовой отсек, надежно закрыл люк и, махнув на прощание рукой майору рей Данс, подошел к кабине.

Там его ждала Ванесса.

– Чего тебе? – резко спросил Тристан.

– Просто хотела пожелать тебе счастливого пути, – ответила та, прикладывая ребро ладони к сердцу.

Авионер взглянул на Ванессу и понял, что на самом деле за словами, произнесенными вслух, крылось больше, гораздо больше, а в красивых голубых глазах плескалось чувство, которому не было названия, но тем не менее Тристан его сразу же безошибочно определил.

Ноющая, противно тянущая боль в груди встрепенулась, увидев выход.

Не раздумывая и не колеблясь, Тристан в два шага сократил дистанцию с Ванессой, наклонился и без слов крепко ее поцеловал. А затем забрался в кабину «Грозы» и захлопнул дверцу.

Боль в груди немного утихла. Тристан прекрасно понимал, что это лишь временно, но сейчас был рад и такой короткой передышке.

Агата совершенно не помнила, как дошла до парка Ржавых Каруселей. Она чувствовала себя так, словно превратилась в монкула и сейчас лишь механически повиновалась чьим-то неслышным командам, в то время как ее мозг совершенно не участвовал в происходящем; все затмевал шок, который она испытала, услышав слова доктора эр Синна. Они крутились у нее в голове, и она все никак не могла их принять.