Рин Чупеко - Сердце сумрака [litres]

Он передал мне простую розовую заколку в виде розы – оправленную в серебро, но в остальном без каких-либо изысков.

– Ее сделал для тебя Лик, – сказал он. – Она скроет черноту в твоем сердце, пока мы не выясним, как от нее избавиться.

Я знала, что мне не изменить его мнения – пока что, – поэтому вздохнула.

– Кален, это могло подождать, пока я не обсохну.

– Просто в лагере нас ожидают великий герцог Бессерли вместе с другими ядошанцами, и раз уж им еще неизвестно о твоем сердце, я решил, что лучше проявить осторожность. Мы можем…

Я чуть не выскочила из воды.

– Лорд Бессерли здесь? И ты позволил мне все это время разглагольствовать?

– Да хоть сам Создатель может подождать. Мне хотелось в первую очередь поговорить с тобой. Мы можем… мы можем остаться в Ядоше. Или отправиться туда, куда ты пожелаешь. Нам не нужно возвращаться в Кион. Давай пообещаем друг другу не принимать кардинальных решений, пока все не обсудим?

Я посмотрела на него, заглянула в его серьезное, обеспокоенное лицо. Он был прав: он знал меня лучше, чем я сама себя. Он понял мои намерения, когда я нырнула в реку, разрываемая желаниями вынырнуть или пойти ко дну. Это была не связь фамильяра. Нас соединяли узы более сдержанные и вместе с тем более тесные.

– Клянусь тебе, – прошептала я, – что никогда больше ничего от тебя не скрою.

Ядошанцы общеизвестно слыли грубиянами, однако лорд Бессерли при желании мог быть довольно тактичен. А также учтив и прагматичен – он и глазом не моргнул при виде моих мокрых волос и состояния вещей Калена.

– Леди Микаэла известила меня о вашем приезде, леди Тия. Я приветствую вас и ваших друзей от лица городов-государств Ядоши, вы можете пользоваться нашим гостеприимством столько, сколько пожелаете. Позвольте нам сопроводить вас в Тхан, где мы приготовили для вас просторные, мы смеем надеяться, покои. Может быть, ваша светлость нуждается в содействии? Ази все еще где-то поблизости?

– Боюсь, милорд, ази улетел, – ответила я. – На своем опыте мне довелось узнать, что обычно в его присутствии люди начинают нервничать.

Лицо герцога сникло.

– А я так ждал встречи с ним.

– В следующий раз, когда мне понадобится его помощь, вы будете первым, кого я позову, ваше превосходительство.

– Я буду безмерно этому рад. Нужно ли вам уладить что-то еще, миледи, прежде чем мы отбудем?

– Дайте мне минутку, пожалуйста. – Я закрыла глаза и, погрузившись в свой разум, остановилась у разделяющей нас с Фоксом двери. Дабы не успеть передумать, я с горечью и упорством начала укреплять эту преграду, тщательно отгораживая любые остатки моих мыслей от него.

Ему нельзя было ничего знать. У Микаэлы имелся доступ к тем же рунам, что и у меня, поэтому будет лучше, если она убедится, что Фоксу ничего не известно о моих дальнейших действиях. Это мой единственный ему подарок – лучший для него способ обрести подобие нормальной жизни с Инессой, пока надо мной нависает угроза ареста и казни.

Около пяти лет между мной и братом существовала связь, и теперь, разделяя нас, я испытывала почти физическую боль. Как будто прощалась с той частью себя, к которой могла больше никогда не вернуться.

И пока я распутывала последние нити, протянувшиеся между нашими сознаниями, я все ждала какого-то знака, подтверждения, что ему известно о моих действиях. Но не было ни недовольной тирады, ни отчаянной мольбы остановиться – ничего.

И чтобы не спровоцировать очередной поток слез, уже опустошивших меня сегодня, я воздвигла между нами крепкую стену и открыла глаза.

– Показывайте дорогу, ваше превосходительство.

Любой, чья нога переступала порог Дома Валерианы, подвергался тщательному расспросу о пропавших страницах писем леди Тии. Советник Людвиг не замечал никого подозрительного, как и лорд Фокс, принцесса Инесса и леди Альтисия. Зоя всячески отрицала, что ей что-либо известно об исчезнувших листах, хотя они с леди Шади были последними, кто находился рядом, прежде чем вскрылся факт кражи. Никто из старейшин также не появлялся поблизости с аша-ка. А единственная оставшаяся служанка, молодая девушка, которую Темная аша ласково называла Фархи, даже обиделась, когда я задал ей этот вопрос.

– Думаете, я могла бы предать свою госпожу? – возмутилась она.

– Нет. Я не это хотел…

– Ни за что! Однажды в прошлом меня уже обвинили, и моя невиновность была доказана. Я могу быть не всегда согласна с идеями леди Тии, но она неизменно была добра ко мне. Она приносила мне сладости и еду, хотя это могло ей стоить неприятностей, и, ни слова не говоря госпоже Пармине, брала на себя обязанности по дому, если я болела. Даже сейчас я содержу ее комнату в чистоте и порядке, чтобы она, вернувшись, не сказала, будто я невнимательно подхожу к своим обязанностям. – Она одарила меня свирепым взглядом; даже вдали от своей родины ей удалось безупречно отточить свою дрихтианскую гордость. – Я ничего не крала, так что скажите леди Тие, когда увидите ее, что я всегда возвращаю долги и что мою преданность нельзя купить ни за тысячу сиклей, ни за сколько-то еще.

Тогда я уже сам начал сомневаться. Может быть, Костяная ведьма и не собиралась раскрывать мне полную историю. Может быть, Темная аша сама утаила последние строчки, лишив всех остальных возможности узнать концовку, пока она лично не решит, когда ее можно рассказать. Может быть…

Нет. Я вспомнил, с какой скрупулезностью она подходила к тому, чтобы меня призвать, к каким хитростям прибегала, с какой тщательностью и усердием все выстраивала, создавая одни случайности за другими. Вспомнил ее желание довести эту историю до конца. Она бы не стала бросать ее на полпути.

Когда все возможные варианты у меня иссякли, я снова стал винить себя. Для боя я совсем не годился. Я не мог похвастать знаниями в стратегии, как леди Альтисия или истеранский советник. Мне было нечего предложить, кроме своих сочинений. Я был защитником ее слов, но даже в этой простейшей задаче потерпел неудачу.

И тут мой земляк, лорд Гариндор, предложил самое разумное решение проблемы.

– У вас есть два пути, – сказал он. – Во-первых, найти саму леди Тию и узнать у нее, что было утеряно. Задача не простая, но я в вас не сомневаюсь.

– А во-вторых?

– Кто-то в Анкио стремится посеять раздор и хаос. Возможно, это враг леди Тии: тот, кто виноват в ее тюремном заключении, а то и сам убийца ее сестры или тот, кто толкнул ее на убийство. Разве в письмах не говорится о том, что юный Лик был отравлен заклинанием Обречения, несмотря на прилагаемые ими огромные усилия тщательно следить за едой и напитками? Тогда среди них был предатель, и скорее всего он остается до сих пор.