Марлон Джеймс - Черный Леопард, Рыжий Волк [litres]

– Держись к земле. Меньше дыма. И им будет не так видно нас, когда мы выберемся.

– Им?

– По-твоему, это всего один?

В этой части зала один только дым стоял, но огню уже не хватало пищи, и он был голоднее прежнего, перескакивал со стопки книг на стопку, въедался в папирусы и кожу. Целая книжная башня рухнула, метнув в нас языками пламени сквозь завесу из дыма. Мы пробирались ползком. Мне и не вспомнить было, где дверь. Мосси ухватил меня за одежду и опять потащил за собой. Мы побежали вправо между двумя стенами книг, потом влево, потом вправо, а потом вроде бы на север, но у меня уверенности не было. Рука Мосси все еще сжимала мою одежку. Жар надвинулся до того близко, что волосы у меня на коже стали обгорать. Мы добрались до двери. Мосси широко распахнул ее и тут же отпрыгнул, прежде чем четыре стрелы впились в пол.

– Ты далеко их метнуть можешь? – спросил Мосси, когда я за топорик схватился.

– Кого надо, достану.

– Хорошо. Судя по наклону этих стрел, стрелки́ на крыше справа.

Забежав обратно в дым, мы выскочили из него с двумя горящими книгами. Мосси кивнул на окно, потом показал на дверь: «Не дай им новые стрелы приладить». Он швырнул книги в окно, и четыре стрелы просвистели на ветру, две вонзились в окно. Я побежал, упал, перекатился, рассекая горло одному и разрубая висок другому. Прыжком бросился в темноту, уйдя от двух летевших стрел. Дождем сыпались еще стрелы, одни несли на себе огонь, другие – отраву, потом все прекратилось.

В зале обгорела каждая стена, выгорели все помещения, и на улице стала собираться толпа. Лучников на крыше больше не было. Я ускользнул от толпы и побежал вокруг здания. Вверху на крыше Мосси вытер свой меч о юбку какого-то мертвеца и вложил его в ножны. Как он меня обошел – не знаю. А еще вот что: на крыше лежали четыре тела, а не два.

– Знаю, что ты скажешь. Не недо…

– Это префекты. – Мосси подошел к краю и пристально посмотрел на зарево. – Двое из них мертвы.

– Разве не все они мертвые?

– Все, только двое были мертвецами до того, как мы убили их. Вот тот толстяк – Биза, а верзила – Тувоко. Оба пропали без вести больше десяти и еще трех лун назад, никто не знал, что с ними случилось. Они…

Я расслышал их в темноте и понял, что происходит. Рты мертвецов разинулись, по всем телам, от пальцев на ногах до головы, поднялось громыхание и дребезжание, будто смерть накатывалась приступами. Даже в темноте рябь поднялась по их чреслам, по их животам до груди, а потом чернильным, как ночь, облаком вылетела изо рта, нам облако это было едва видно, оно завихрилось и пропало в воздухе. Слишком много теней, чтоб разглядеть, только я знал: из вихря облака и праха образуются крылья, – ведь нам обоим слышно было их хлопанье. И оба мы застыли, глядя друг на друга, и ни один не хотел заговорить первым, вообще ничего говорить не хотел о том, что мы только что видели.

– Они в прах рассыплются, если их тронуть, – выговорил я.

– Тогда уж лучше и не трогать их, – произнес какой-то человек, и я вздрогнул.

Мосси улыбнулся:

– Мазамбези, тебя пламя привлекло или ты запах мой потерял?

– Вот уж точно: живешь с дерьмом, так и привыкаешь к его аромату.

Еще два префекта забрались на крышу, ни один из них Мосси ничего не сказал, зато оба смотрели на пожар, прикрывая рты от дыма, какой стал до нас добираться.

– И что мы делаем, когда любуемся тем, как горит наша история? – сказал Мазамбези.

– Мазамбези, – отозвался Мосси, – в твоих словах такая утрата звучит. Мы новый зал заполним.

– Как оно началось-то, ты знаешь?

– А ты разве не знаешь? Твои ребята…

– Какие-то люди в форме комендантского Войска, – поправил меня, перебивая, Мосси. – Я их сам видел, метали огненные стрелы в большой зал. Возможно, переодетые. Бьют нас в самое больное место.

– На это тоже надо будет свидетельство оставить. А где мы их хранить будем? – рассмеялся Мазамбези.

– Тебе надо взглянуть вон на тех, Мазамбези, у них все тела какой-то темной хитростью напичканы, – сказал Мосси, вновь поворачиваясь к мертвым телам.

В воздухе сверкнуло отраженным огнем пожара, и я заорал:

– Мосси!

Тот пригнулся, и меч Мазамбези рассек воздух прямо у него над головой. Пригнувшись, Мосси оступился. Один из префектов достал маленький лук и навел его на меня. Я бросился на крышу рядом с телом, в черепе которого торчал мой топорик. Вырвал его как раз тогда, когда в то же место ему на замену стрела впилась. Прыжком вскочив, я метнул топорик, и тот, измазанный, перевернулся и рубанул префекта посреди груди. Мазамбези и еще один префект вдвоем бились с Мосси на мечах. Мазамбези наседал на него, держа меч наперевес, как копье. Мосси увернулся и ударил его коленом в грудь. Мазамбези локтем сшиб его в сторону, Мосси упал и вывернулся из-под удара другого префекта, мечи их бросали отблески пламени на землю. Тот префект опять поднял меч, но Мосси лежа резко взмахнул мечом и отрубил ему стопу. Префект упал, вопя. Мосси вскочил и вонзил свой меч ему в грудь. Он стоял, тяжело дыша, и Мазамбези, подобравшись, рубанул ему прямо по спине. Я одним махом оказался между ними и взмахнул своим топориком. Его клинок наткнулся на мое лезвие, сила удара была такой, что Мазамбези отлетел и упал на кровлю. Поднялся, ошеломленный, ничего не понимающий, и тут уж Мосси оказался между нами:

– Хватит безумия, Мазамбези, ты ж называл себя неподкупным.

– Ты себя называешь красавчиком, и все ж я не понимаю, что женщины находят в тебе.

Мосси поднял меч, то же проделал и Мазамбези, и они пошли по кругу, будто вновь хотели схватиться. Прыжок – и я между ними.

– Следопыт! Он…

Мазамбези махнул мечом на волосок от моего лица, и я схватил клинок. Префекта это повергло в шок. Он рванул мечом, чтоб отрезать мне пальцы, но на них даже кровь не проступила. Мазамбези, ошеломленный, застыл. Два меча проткнули его насквозь со спины, выйдя из живота. Мосси выдернул свои мечи, и префект упал.

– Я бы спросил, как это, только разве мне…

– Сангома. Колдовство. Деревянным мечом он убил бы меня, – сказал я. Мосси кивнул, не принимая такого ответа, но другого добиваться не захотел. А я заметил: – Сейчас другие появятся.

– Мазамбези на других не был похож. Он говорил.

– У него это лишь немного получается. Он другим платит.

Мосси, повернувшись спиной, разглядывал толпу, ярко высвеченную пламенем пожара. Ругнувшись, он побежал мимо меня. А я за ним вниз по задней лестнице, прыгая, как и он, через три ступени. Он бросился в толпу. Я бегом за ним, но толпа нахлынула вперед, а потом волной откатила назад. Кто-то орал, мол, Конгор пропал, ведь откуда у него может быть будущее без прошлого? Толпа сбивала меня с толку, оглушала и ослепляла, пока я осознал, что опять чую запах архивариуса.